22 июня. Черный день календаря. - Артем Драбкин

Немецкие саперы атакуют советский дот на новой границе.

момент мы услышали тревожные удары рынды. Боевая тревога! Выскакиваем из клуба и несемся на боевые посты. Опять учение? Приказали ждать. Было тревожно на душе. Всю ночь просидели на бо­евых постах; утром наши вещательные станции ста­ли передавать военные марши вместо обычной ут­ренней программы... Последние сомнения рассея­лись.

Из Полярного пошли какие-то короткие ра­диошифровки серии «вне всякой очереди». Не­задолго до полудня по радио голос Левитана: «Сейчас будет передано важное правительствен­ное сообщение». Нервы напряжены, обстановка неопределенности, ожидания... В полдень выс­тупил Молотов. В его речи странной показалась некая сдержанность. Мы ожидали, что он скажет: «Перейти в наступление и уничтожить!» Однако в Москве, видимо, уже были известны первые наши начавшиеся неудачи в боях у границ. По­этому председатель Совнаркома сказал: «Наше дело правое — победа будет за нами!» Нас насторожило это «будет». Мы хотели победы сей­час, теперь же!

День подходил к концу. Море штилело. Было тихо, и только морские птицы далеко от нас кру­жились над косяками рыбы. Даже немецкие само­леты не появлялись в этот день. А весьма срочные радиодепеши продолжали поступать. Не вери­лось, что где-то уже идут сражения, гибнут люди... В 19 часов приняли очередное радио: «вне вся­кой очереди». В шифровке содержалось приказа­ние командующего флотом: 221-й батарее все входящее и выходящее из порта Петсамо — то­пить!

После 22 часов из залива Петсамо выполз тот надоевший тральщик. Отличные дальномерщики Куколев и Рыбаков дают дистанцию 52 кабельтовых, пеленг 244 градуса, курс 28 градусов, скорость 10 узлов. Командир Космачев и помощник Поначевный рассчитывают данные для стрельбы. Самой первой, уже не учебной, а боевой стрельбы! Через 3минуты— в 22 часа 17 минут, комендоры... пер­вый залп! Вот он, ПЕРВЫЙ залп Военно-морского флота при потоплении ПЕРВОГО вражеского кораб­ля в Великую Отечественную!

Но мы тогда этого не знали, да название такое войны появилось позже. 14 минут продолжался этот первый бой. Шесть прямых попаданий для тральщика в 200—250 тонн оказались роковыми. Черный дым, взрывы, пожар... Объятый пламенем корабль бросается на камни и долго еще горит и дымит. Первый бой и первая победа! Через 20 лет ее увековечат памятником — поставят нашу пушку на скале у первого причала в Североморске. Но это будет потом. А сейчас краснофлотцы, командиры ли­куют, кричат «ура!». Комиссар, бывший матрос с-форта «Серая Лошадь» Петр Бекетов проводит пря­мо у пушек митинг. Много лет спустя, в 1985 г., я на­шел в документах Центрального Военно-морского архива донесения штаба Мурманского укрепрайона Флагманскому артиллеристу Северного флота об этом первом бое. В донесении, в частности, го­ворится: «... материальная часть работала безотказ­но. Личный состав действовал исключительно хо­рошо и слаженно...» Особенно отличились матро­сы 1-го орудия: комендоры Виктор Корнеев и Кор­чагин Павел, номерные Ваня Рубаник — красноще­кий здоровый парень, и Абрам Васильев; погреб­ные Иван Медведев, Володя Тельнов, красивый блондин Толя Соболев, быстрый и находчивый, как вьюн, Серега Зуев и другие. А жить им на земле ос­тавалось всего шесть дней. 28 июня в первой жес­токой бомбежке погиб весь расчет 1 -го орудия. От этих товарищей моих не осталось и следов. В ог­ромной дымящейся воронке мы нашли только ис­кореженный штык, обрывки овчинного полушуб­ка и кисть руки одного из них. Чудом уцелел толь­ко заваленный в траншее, оглушенный снарядный 1 -го орудия Дмитрий Рудыка.

Но 22 июня мы радовались первой победе, пер­вому трофею, а с нашей стороны потерь не было! В городке батареи хозяйственники, жены команди­ров и сверхсрочников и даже дети — тоже рады... Они наблюдали весь бой, взобравшись на неболь­шой бугор рядом с городком. Воздух был прозрачный, чистый, и результаты боя были хорошо видны простым глазом.

Германскому руководству удалось существенно облегчить себе жизнь, заручившись поддержкой Финляндии. Без использования баз в финских во­дах операция по блокированию Финского залива минными постановками граничила с безумием: не­мецким кораблям нужно было преодолеть почти всю Балтику с юга на север. Ни о какой скрытности не могло быть и речи — немецкие минные загради­тели были бы неизбежно обнаружены советской воздушной разведкой. Возможность до поры до времени спрятаться в финских шхерах значитель­но упростила задачу. Командиры немецких минных заградителей получили приказы о проведении опе­рации 8 июня 1941 г. Первую группу, получившую наименование «Кобра», составляли заградители «Кобра», «Кенигин Луизе» и «Кайзер». Она вышла из Готенхафена (военного порта Данцига) 12 июня, за­камуфлировав орудия и подняв флаг германского торгового флота. Вечером 13 июня группа прошла Ханко и поздним вечером 14 июня встала на якорь близ Хельсинки. Ночью минные заградители при­няли на борт финских лоцманов и финских офице­ров связи. Вторая группа, получившая наименова­ние «Норд», состояла из заградителей «Танненберг», «Бруммер» и «Ханзештадт Данциг». Она при­няла мины и 12 июня вышла из Пиллау, также за­маскировав орудия под торговым флангом. 14 и 15 июня немецкие корабли с помощью финских лоц­манов бросили якорь среди островов вблизи Турку (Або). К минным постановкам немцами были также привлечены торпедные катера. Немецкие катера были довольно крупными кораблями, и их исполь­зование в качестве минных заградителей не долж­но удивлять. 18 июня катера 1 -й флотилии S-26, S-39, S-40, S-101, S-102 и S-103 пристали к причалу на базе вблизи Хельсинки. В тот же день в Турку при­шли катера S-41, S-42, S-43, S-44, S-104 и S-105 из состава 2-й флотилии. Ранее эти две флотилии дей­ствовали в Ла-Манше и имели большой боевой опыт. Еще одной группой кораблей, перешедших в финские территориальные воды, стали 12 тральщи­ков с кораблем-маткой «Эльбе». Они вышли из Готенхафена 15 июня и, разделившись надвое, при­шли в базы близ Турку и Хельсинки. Общее руко­водство германскими ВМС в Финском заливе осу­ществлял штаб во главе с капитаном 1-го ранга Бютовым, находившийся в Хельсинки. Все было готово к проведению крупномасштабной операции по минированию выходов из Финского залива.

Приказ о переходе в боевую готовность немец­кие отряды минных заградителей получили 19 июня, а 21 июня они получили условный сигнал на прове­дение операции. Группа «Кобра» отправилась на по­становку в 21:40 21 июня. Это минное заграждение получило наименование «Корбета» и располагалось поперек Финского залива от мыса Порккала на юг. Силы прикрытия постановки включали шесть тор­педных катеров и две подводные лодки. Мины по­шли с направляющих в воды Балтики в 22:59 21 июня, за четыре часа до начала боевых действий на суше. Их ставили в три ряда на скорости 14 миль в

Расчет «сорокапятки» пытается остановить немецкие танки.

час. Постановка первого заграждения была закон­чена в 23:39, второго — в 00:40. В пятом часу утра корабли вернулись в Суоменлинна.

По немецким данным, для постановки заграж­дения «Корбета» было израсходовано 400 мин ЕМС и 700 минных защитников. Это значительно превос­ходило первоначальные планы (300 мин и 500 за­щитников), разработанные 17 мая 1941 г. Но, не­смотря на большое число выставленных мин, плот­ность заграждения была низкой: расстояние меж­ду минами составляло 226 метров, а между буями 56 метров. Протяженность заграждения составля­ла 20 миль.

Группа «Норд» начала постановку в тот же вечер 21 июня. Это заграждение получило наименование «Апольда», оно располагалось от маяка Бенгтскар в направлении эстонского побережья. Постановка первого из четырех участков была закончена в 23:29 21 июня, последний — в 1:09 22 июня. Бурная дея­тельность противника не ускользнула от советских наблюдателей. Пост на острове Найссар около по­луночи обнаружил группу из трех больших и двух малых кораблей, шедших по направлению из Хель­синки на юго-запад. В районе острова эта группа повернула на запад. Из-за отсутствия корабельно­го дозора (тральщик Т-213 появится только после часа ночи 22 июня) и воздушной разведки на ближ­них подходах к Таллину произвести доразведку воз­можности не было. Характер действий кораблей остался невыясненным. Донесение поста на Найссаре не стало единичным. В 01:50 22 июня посты Тахкуна и Кыпу на острове Даго обнаружили шедшие без огней пять судов. Наконец в 03:30 22 июня экипаж советского самолета-разведчика в составе старшего лейтенанта Трупова и лейтенанта Пучкова из 44-й отдельной разведывательной эскадри­льи обнаружил в 20 милях севернее маяка Тахкуна группу кораблей, идентифицированную летчиками как «три миноносца и шесть катеров». Немецкие миноносцы к операции не привлекались, и за них летчики скорее всего приняли минные заградите­ли или тральщики. С одного из «миноносцев» по самолету открыли огонь. Немного позднее в 15 милях северо-западнее маяка Тахкуна тот же само­лет вновь был обстрелян «миноносцем», который в составе отряда из двух «миноносцев» и десяти сто­рожевых кораблей охранял транспорт, шедший кур­сом 330° со скоростью 8 узлов. В немецких источ­никах утверждается, что с советского самолета так­же велся огонь по кораблям. Так или иначе первые выстрелы войны на Балтике прозвучали.