Наш общий друг (Книга 3 и 4) - Чарльз Диккенс

Секретарь улыбнулся с горечью, словно говоря: "Я это вижу и слышу".

- Повторяю, с вашей стороны просто наглость даже думать об этой девушке. Эта девушка гораздо выше вас. Она вам далеко не ровня. Она поджидает человека с деньгами (и имеет на это право), а у вас денег нет,

Белла повесила голову и как будто слегка отстранилась от поддерживавшей ее руки мистера Боффина.

- Что вы такое, хотел бы я знать, - продолжал мистер Боффин, - какое вы имеете право так дерзко преследовать эту молодую особу? Она ждет, чтоб ей предложили настоящую цену; не для того она появилась на рынке невест, чтобы ее подхватил любой молодчик без гроша в кармане.

- О мистер Боффин! Миссис Боффин, прошу вас, заступитесь за меня! прошептала Белла, вырываясь от мистера Боффина и закрывая лицо руками.

- Помолчи-ка, старушка! - сказал мистер Боффин, останавливая жену. Белла, милая моя, не волнуйтесь, я заступлюсь за вас.

- Да разве вы заступаетесь, разве это значит заступаться? - с большим чувством воскликнула Белла. - Вы обижаете меня, сами обижаете.

- Не волнуйтесь, милая, - благодушно возразил мистер Боффин. - Я призову к ответу этого молодого человека. Ну, Роксмит! Если вы отказываетесь отвечать, то должны хоть выслушать, знаете ли. Так вот, я вам скажу, что первая сторона вашего поведения - это наглость; наглость и самомнение. Ответьте мне на один только вопрос, если можете: разве эта молодая особа не говорила вам то же самое?

- Мистер Роксмит, разве я это говорила? - спросила Белла, не отнимая рук от лица. - Скажите же, мистер Роксмит! Да или нет?

- Не огорчайтесь, мисс Уилфер; теперь это не имеет значения.

- Ага! Вы этого не отрицаете, однако! - сказал мистер Боффин, значительно кивнув головой.

- Но после того я просила прощения! - воскликнула Белла. - И сейчас попросила бы опять, стоя на коленях, если б это ему помогло!

Тут миссис Боффин громко зарыдала.

- Старушка, - сказал мистер Боффин, - перестань реветь! Сердце у вас доброе, и даже очень, мисс Белла, но я хочу объясниться начистоту с этим молодым человеком, раз уж я загнал его в угол. Ну, Роксмит! Повторяю, дерзость и самонадеянность - это одна сторона вашего поведения. А теперь я перехожу к другой, которая гораздо хуже. Это был корыстный расчет.

- Отрицаю с негодованием.

- Что толку отрицать, это ровно ничего не значит, отрицаете вы или нет. У меня тоже есть голова на плечах, - сказал мистер Боффин, прищурившись с самым подозрительным выражением, так что лицо его пошло морщинами, словно карта, полная углов и кривых линий. - Разве я не знаю, как обирают людей с состоянием? Если бы я не смотрел в оба да не придерживал бы карман, я бы и опомниться не успел, как очутился бы в работном доме. Разве Дансер, Элвс, Гопкинс и Блюбери Джонс, да и многие другие не знали по собственному опыту того же, что знаю и я? Кто только не старался их обобрать и довести до нищеты и разорения! Разве им не приходилось прятать все свое добро из боязни, чтоб его не украли? Разумеется, приходилось. Мне, пожалуй, станут еще рассказывать, будто они людей не знали!

- Жалкий народ! - пробормотал секретарь.

- Что вы там сказали? - набросился на него мистер Боффин. - А впрочем, не трудитесь повторять, и слушать не стоит, да я и знать этого не желаю. Я разоблачу ваши замыслы перед этой молодой особой, покажу ей вашу оборотную сторону, и что бы вы ни говорили, этого вам не избежать. (Теперь слушайте, милая моя Белла!) Роксмит - вы нищий. Я вас подобрал на улице. Верно это или нет?

- Продолжайте, мистер Боффин, не спрашивайте меня.

- Не спрашивать вас! - передразнил мистер Боффив, как будто не говорил этого сам. - Как же, стану я вас спрашивать. Уж это было бы ни на что не похоже. Так вот, я говорю, что вы нищий, которого я подобрал на улице. Вы подошли ко мне и попросили взять вас в секретари, и я взял. Очень хорошо.

- Очень плохо, - пробормотал секретарь.

- Что вы там говорите? - опять набросился на него мистер Боффин.

Секретарь ничего не ответил. Мистер Боффин долго глядел на него с комическим выражением обманутого любопытства и вынужден был начать снова:

- Этот Роксмит - нищий, которого я взял в секретари прямо с улицы. Этот самый Роксмит знакомится с моими делами, узнает, что я намерен оставить этой молодой особе некоторую сумму. "Ого! - говорит этот Роксмит; тут мистер Боффин с хитрым выражением похлопал себя пальцем по носу, изображая Роксмита в секретной беседе со своим собственным носом, - хороший будет улов, ну-ка попытаюсь". И вот этот самый Роксмит, алчный и голодный, став на карачки, подбирается к деньгам. Не плохо рассчитал: если б эта молодая особа была не так умна или не так благоразумна, набравшись разных романтических бредней, ему, ей-богу, удалось бы ее обойти и даже обобрать! Но, к счастью, она оказалась умней, - да и хорош же он теперь, когда его разоблачили. Вот он стоит! - закончил мистер Боффин, с забавной непоследовательностью обращаясь к самому Роксмиту. - Глядите на него!

- Мистер Боффин, с вашими неудачными подозрениями... - начал секретарь.

- Для вас они, конечно, неудачные, могу вас уверить, - прервал его мистер Боффин.

- ...никто не сможет бороться, и я не возьмусь за такое безнадежное дело. Но правды ради я скажу одно слово.

- Э, какое вам дело до правды, - сказал мистер Боффин, щелкнув пальцами.

- Нодди! Голубчик мой! - увещевала его жена.

- Сиди смирно, старушка, - возразил мистер Боффин. - Я говорю этому Роксмиту, какое ему дело до правды. И еще раз повторяю, какое ему дело до правды?

- Всякие отношения между нами кончены, мистер Боффин, - сказал секретарь, - и потому ваши слова для меня ничего не значат.

- Ого! Вы довольно-таки догадливы, - отвечал мистер Боффин с хитрым взглядом, - если сообразили, что отношения между нами кончены, а? Но вы меня не опередили.

Взгляните, что я держу в руке. Это ваше жалованье, а вам даю расчет. Вы только делаете, что велят. Первенства вы у меня не отнимете. Нечего прикидываться, будто вы сами уходите. Я вас увольняю.

- Мне это все равно, лишь бы уйти, - махнув рукой, заметил секретарь.

- Вот как? - сказал мистер Боффин. - А мне не все равно, позвольте вам сказать. Дать человеку, которого разоблачили, уйти самому, это одно, а уволить его за дерзость и самомнение, да еще за то, что он покушался на хозяйские деньги, - это другое. Один да один будет два, а не один. (Старушка, ты не вмешивайся. Сиди смирно.)

- Вы уже сказали мне все, что хотели? - спросил секретарь.

- Не знаю еще, все или нет, - ответил мистер Боффин. - Это как посмотреть.

- Быть может, вы подумаете, не найдется ли у вас еще каких-нибудь сильных выражений на мой счет?

- Подумаю, когда мне будет угодно, а не по вашей указке, - упрямо ответил мистер Боффин. - Вы хотите, чтоб последнее слово было за вами. А мне, может, нежелательно вам его предоставить.

- Нодди! Милый мой Нодди! Что же ты с ним так сурово? - воскликнула неукротимая миссис Боффин.

- Старушка, - сказал ее муж, отнюдь не сурово, - если ты будешь вмешиваться, когда тебя не просят, я возьму подушку, посажу тебя на нее и вынесу из комнаты. Ну, Роксмит, вы что-то хотите сказать?

- Вам, мистер Боффин, ровно ничего. Но мисс Уилфер и вашей милой, доброй жене я хотел бы сказать два слова.

- Валяйте говорите, - отвечал мистер Боффин, - да поживей, а то вы нам уже надоели.

- Я мирился, - начал тихим голосом секретарь, - с моим ложным положением у вас в доме, чтобы не разлучаться с мисс Уилфер. Быть рядом с ней - вот что изо дня в день служило мне наградой за те незаслуженные оскорбления, которые мне приходилось терпеть, за унижения, которым я подвергался при ней. После того как мисс Уилфер отвергла меня, я ни словом, ни взглядом не намекал на свои чувства к ней. Однако моя привязанность осталась неизменной, если не сделалась еще глубже н серьезней, - пусть мисс Уилфер простит мне эти слова.

- Обратите внимание, этот молодчик говорит "мисс Уилфер", а имеет в виду фунты, шиллинги и пенсы! - воскликнул мистер Боффин, лукаво подмигнув. - Обратите внимание, говорит "мисс Уилфер" вместо "фунты, шиллинги и пенсы!".

- Мне нечего стыдиться моих чувств к мисс Уилфер, - продолжал секретарь, не обращая на него внимания. - Я признаюсь в них. Я люблю ее. Куда бы я ни уехал, оставив этот дом, моя жизнь всегда будет пуста без нее.

- Без фунтов, шиллингов и пенсов, - пояснил мистер Боффин, опять подмигнув.

- Если я не способен строить корыстные планы, - продолжал секретарь, все так же не обращая на него внимания, - в отношении мисс Уилфер, то в этом нет моей заслуги; какую бы я ни вообразил себе награду, все это меркнет и теряет всякую цену по сравнению с ней. Если б она обладала несметным богатством или самым высоким положением в свете, на мой взгляд, это имело бы только то значение, что, возможно, еще больше отдалило бы ее от меня и лишило бы меня последней надежды. Если бы, - закончил секретарь, глядя в лицо своему бывшему хозяину, - если бы одним только словом она могла лишить мистера Боффина его богатства и завладеть им сама, она не стала бы выше в моих глазах.