Древние Боги - Дмитрий Анатольевич Русинов

дня, пока они не начали понимать каждое его слово без какого-либо напряжения, и, не роясь в памяти, чтобы найти нечто похожее на родном наречии? Но как же так? Выходит, что сказы и легенды лгут? Неужели это всего лишь сказки, и народная молва выдавала желаемое за действительное? Воевода точно помнил рассказы Хранителя, где он, глядя бездонно голубыми глазами на пики дальних заснеженных гор говорил о том, что среди Древних не было ни богатых, ни бедных, все были равны, и жили счастливо. Что каждый был хозяином собственной жизни, и мог делать, что захочет!

– Он ещё слаб, и не может передвигаться сам. – Торопливо вставил Лурфар, поддерживая Николая.

Взгляд Стального Барса скользнул по лицу спасённого Древнего, и он увидел, как затвердели его скулы, как выступила бледность на коже, а в глазах промелькнула тоска. Неужели предчувствия не обманули его, и всё, о чём он только что думал, правда? Он хотел остановить Лурфара, уже помогающему Николаю идти к Древним, и остановился, вдруг осознав, что пока лучше сделать вид, что он ни о чём не догадывается. Ему необходимо подумать, и посоветоваться с друзьями. Наверняка они тоже всё поняли, и хотят высказать своё мнение. Разговор обещал быть долгим, жарким, основанным на догадках, и том, что они уже слышали от Николая.

За спинами Богов, еле различимая в полумраке, открылась ещё одна массивная дверь, и Древние медленно, боясь повернуться спиной к вигам, отступали к ней. Рутгер готов был поклясться, что если северянам предпринять какие-либо решительные действия, эти люди просто испугаются, и сдадутся на милость более сильного противника. Слишком обычными они ему показались. Если здесь, в Улье, и есть Древние Боги, то они, несомненно, спрятаны так глубоко под землёй, что к ним никто не сможет подойти близко, а эти, всего лишь их жрецы, слуги, и жизни их ничего не стоят. Вот почему про Николая так долго не вспоминали и ждали, что же с ним может произойти в окружении, как они думали, варваров.

С металлическим скрежетом дверь затворилось, и в помещении гулко отдался звук запираемых затворов. Ещё несколько мгновений виги простояли в напряжённом ожидании, и только осознав, что больше ничего не произойдёт, облегчённо перевели дыхание.

– Что-то мелковаты они для Богов. – Хрипло пробасил Сардейл.

– Все мы ожидали от первой встречи чего-то значительного и знакового, но того, что мы сегодня добились, уже не мало. – Лурфар повернулся к Рутгеру, и краем рукава смахнул выступивший на лбу пот. – Может быть, это покажется странным, но теперь я понял многое из того, что говорил нам Николай.

Взгляд Рутгера упал на Эррилайю, и он изумился её бледности. Несомненно, она видела то, что ускользнуло от воинов, и почувствовала то, что не мог ощутить ни один из людей, находящихся здесь, и, кажется, это было действительно чем-то важным, а может быть даже и решающим.

– Нам надо всё это обсудить. – Твёрдо проговорил воевода, и прошёл мимо расступившихся воинов в комнату, где лежал раненый Гардер. Ему почему-то показалось, что разговор должен состояться именно там, чтобы дать понять лежащему там воину, что его не списали со счетов, что он всё ещё является частью войска, и его смерть будет сильным ударом по отряду, уменьшающемуся с каждой битвой.

Стальной Барс присел на край жалобно скрипнувшего решетчатого, металлического топчана, поправил плащ на груди раненого, и, заглянув в его бледное лицо, участливо спросил:

– Как ты, друг?

Гардер слабо улыбнулся, открывая полные боли глаза, и проговорил:

– Кажется, Бессмертный Тэнгри передумал призывать меня к себе, и цепь жизни прервётся ещё не скоро. Где же вы так долго были?

– Мы нашли Древних Богов, и только что я говорил с их слугами. – Чтобы как-то ободрить раненого, сказал воевода.

– Значит, смерти наших друзей не были напрасными. – Виг отвернул лицо к стене, и Рутгер успел заметить, как заблестели его глаза. Он много перенёс, зачастую бывая на волосок от смерти. За короткий период этот девятнадцатилетний отрок повидал столько, что иному взрослому человеку хватило бы для этого всей жизни. Остаётся только удивляться, как до сих пор, ещё никто из них не сошёл с ума, хотя временами казалось, что это может легко произойти. Конечно, все слышали сказки о тварях, живущих далеко на юге, но ведь никто и не думал, что это всё-таки, правда, и эти кошмарные порождения ада существуют на самом деле! Да, многое из того, о чём говорила народная молва, оказалось выдумкой, и многое из того же, оказалось правдой.

* * *

Глава 15.

К чему могут привести бесплодные, безрезультатные споры, основанные только на догадках, том немногом, что удалось увидеть воинам, и малой толике того, что смог понять Лурфар из слов раненного Древнего? Казалось бы, нет ничего проще, вот оно, всё как на ладони, но нет, это было в то же время достаточно сложно, чтобы призадуматься и попытаться понять, что здесь происходит. Всего несколько слов, произнесённых тем, что снял личину, и многое становилось ясно из того, что он не сказал, и может быть, никогда не скажет. Вот он, вывод, только протяни руку, и вычлени то, что нужно из клубка переплетённых коротких мыслей, но он постоянно ускользал, и никак не удавалось ухватить его, как-то удержать.

– Несомненно, это язык русов, и многие слова нам понятны, хоть и произнесены немного неправильно, и в то же время, в его речи столько слов, каких просто не существует в нашем языке! Я думаю, что именно вот эти слова и были забыты, исчезли из нашего обихода, так как были совершенно не нужны на протяжении нескольких веков. Я не знаю, что они означают, и как к ним нужно относиться. – Монах растерянно развёл руками, и так и не закончил фразы, что должно быть, долго готовился произнести.

– Вряд ли их язык претерпел какие-то существенные изменения за тысячу лет. – Проговорил в установившейся тишине Аласейа, задумчиво потирая подбородок с трёхдневной щетиной. – Скорее всего, это мы говорим не правильно, да и так ли это важно? После стольких битв мы здесь, живы, и наткнулись на стену непонимания, настороженного недоверия. Это совсем не то, чего мы ждали. Не так ли?

Никто не посмел возразить царю россов. Да и что тут было сказать? Он правильно смог передать в нескольких словах мысли каждого из воинов.

– Мы прошли многие и многие поприща, теряя в битвах своих братьев, и даже