Древние Боги - Дмитрий Анатольевич Русинов

пленника долгим, внимательным взором, присел рядом на корточки, и обдал жаром дыхания:

– Твоя жизнь утекает, как песок сквозь пальцы. Ты умрёшь завтра ночью. Так решили наши боги, и ничто уже не сможет изменить этого решения. Ты, наверное, хочешь пить? Я принёс тебе воды.

– С чего это такая забота к приговорённому к смерти? – С подозрением спросил Рутгер, пытаясь приподняться. Только сейчас, увидев воду, он почувствовал, как хочет пить, и как пересохло его горло. Жажда с каждым мгновением становилась невыносимой, и терпеть её уже просто не было сил, но то, что воду принесли так скоро, и всё-таки подумали о пленном, казалось странным. Не задумали ли они ещё чего? Хотя, что может быть хуже мучительной смерти?

– Ты нам нужен полным сил, иначе боги не примут твою жертву! – Усмехнулась тварь, и его глаза полыхнули демоническим огнём. Он не стал что-либо объяснять. Просто грубо ткнул чашу в губы Стальному Барсу, едва не разбив их.

Воевода припал к хрупкому, неровному краю чаши, и с жадностью сделал несколько глотков. Так и есть. Это был человеческий череп, и судя по величине, череп ребёнка. Теперь это не казалось чем-то значительным и омерзительным. Главное, хотелось пить, и чуть горьковатая вода лишь немного притушила пожар, бушующий в горле. Спустя несколько мгновений закружилась голова, и с запоздавшим, волной накатившим жаром, виг понял, что его опоили каким-то зельем. С пугающей быстротой надвинулась темнота. Хриплый, торжествующий голос мутанта становился всё глуше, и последнее, что услышал Рутгер, это был его кашляющий, нечеловеческий смех.

* * *

Глава 9.

Он видел какое-то существо, по всей видимости, когда-то бывшее человеком, прикованное к объятому пламенем столбу. О Боги! Что же ему пришлось вынести! Какие страдания выпали на его долю! Содранная кожа висела большими лохмотьями, обнажая под собой переплетения кроваво-красных мышц. Вылезшие из орбит глаза, раскрытый в немом крике рот. Казалось, что он уже мёртв, но нет! Опалённый огнём, он чуть шевельнулся, попытался отодвинуться от нового источника боли, и обвис на цепях, не сумев ни на палец сдвинуться с места, понимая помешавшимся мозгом, что это невозможно. А вокруг столба бесновалась толпа омерзительнейших тварей, испуская душераздирающие вопли, исполняя дикий, ритуальный танец. Что-то, едва уловимое, едва знакомое мелькнуло в облике несчастного, и Рутгер с обжигающим ужасом понял, что это он сам. С этим невозможно было мириться, и ждать такой смерти выше всех человеческих сил. Ещё не придя в сознание, он застонал, попытался разорвать цепи, и отодвинуться от жарко полыхающего костра, продолжавшего подбираться к его обезображенному телу в бреду…

Стальной Барс открыл глаза, и, увидев всё ту же, тёмно-зелёную железную стену, в кровавых потёках, понял, что он уже совсем не тот, что был раньше. Видение было настолько настоящим, настолько реальным, что ему казалось, будто это всё он пережил воочию, и только каким-то чудом время вернулось назад, остановившись в тот момент, когда его только собираются вести на казнь.

Вся левая сторона лица, шеи, и плеч, как онемела, и он почти не чувствовал её. Что же с ним? Что с ним сделали, пока он был без сознания? Воевода пошевелил руками, ногами, и с облегчением понял, что они ещё действуют. Хвала Бессмертному Тэнгри! Лишь бы на мгновение сняли оковы, а уж он сможет этим воспользоваться, и дорого продать свою жизнь. Прихватить с собой к Очагу Бессмертного Тэнгри хотя бы пару мутантов, и тогда можно будет со спокойной душой умереть.

Он повернул голову влево, и где-то далеко, увидев светлое пятно, понял, что это вход в пещеру и уже наступил день. Костёр догорал, но из-за вороха шкур, каких-то нагромождений нехитрого скарба было невозможно понять есть ещё кто-то в тоннеле или нет.

Засапожный нож! Находясь в чехле, он совсем не торчит из-за голенища, и если не знать, что он есть у каждого вига, и не снять сапоги, его трудно найти. Если мутанты его плохо обыскали, то наверняка он на месте! Немедля Рутгер подтянул колени к животу, сунул руку за голенище, и ладонь привычно сжала резную, деревянную рукоять ножа, выручавшего его много раз в рукопашных схватках. Ещё не всё потеряно! Едва почувствовав в руке нож, Стальной Барс внезапно успокоился, и даже смог слегка улыбнуться, едва скривив губы.

Где-то у входа в тоннель послышался вскрик, ужасный хохот, и на мгновение, заслонив собой светлое пятно, в пещеру кто-то вошёл, направившись прямо к пленнику. Воевода спрятал нож обратно, и прикрыл глаза, притворяясь, что ещё не очнулся. Сейчас ему было важно выиграть время, и понять, что делать дальше. Казнь наверняка будет происходить ночью, а до того времени нужно что-нибудь придумать.

По хриплому дыханию виг узнал своего вчерашнего собеседника. Он едва смог побороть в себе желание выхватить нож и броситься на мутанта. Вряд ли из этого, конечно, что-нибудь вышло, но ослеплённый злостью он легко мог решиться на этот шаг. Нет! Ещё рано. Цепи не позволят что-либо сделать. Нужно выждать, и поймать благоприятный момент.

Рутгер открыл глаза, и спросил у мутанта:

– Что вы со мной сделали?

Тот оскалился, и, кривя покрытые струпьями губы в подобии улыбки, ответил:

– Мы всего лишь нанесли тебе татуировку, чтобы боги видели, что принимают не простого воина, а грозного воеводу, что стоит один сотни обычных бойцов!

Проклятье! В стране Лазоревых Гор считалось, что татуировки наносят себе варвары, полудикие люди, и вигу они совсем не нужны. Тату для людей из низшего сословия, стоящих даже ниже чем подмастерья у харвеллов. Впрочем, теперь-то что от этого? Жить осталось совсем немного. Скорее всего, до ближайшей ночи… Никто и не увидит его с этим позорным клеймом.

– Наши боги потребовали кровь ещё нескольких воинов из вашего рода, и будь спокоен, мои братья найдут их. Сегодня ночью вы предстанете перед Первородным Злом, и познаете весь ужас того, что произойдёт с Обитаемым Миром.

– А сколько погибнет твоих братьев, пока они захватят пленных? – Злорадно спросил Стальной Барс. Сейчас он ничего так не жаждал, как того, чтобы сегодня погибло как можно больше мутантов. Закованный в цепи он ничего не мог сделать, только ждать, так пусть хоть кто-то другой нанесёт им большой урон. Все, кто погибнут здесь, не смогут идти на север, неся с собой смерть и разруху. Сколько людских жизней может зависеть от небольшого, скоротечного столкновения! А где-то далеко-далеко, за многие десятки поприщ отсюда, живёт человек, даже не