Клетка и жизнь - Коллектив авторов -- Биографии и мемуары

директор Гемцентра, был при Ельцине министром здравоохранения. Он дружил с Чертковым до всех своих постов, бывал у него дома, ценил его работы и не раз предлагал Осе подать на конкурс в Академию, но Ося это отвергал.

Ося дома был всегда хлебосольным хозяином. Он любил готовить и делал это очень хорошо. Когда он ездил за границу, то привозил оттуда не вещи, а специи. На столе, помимо всяких закусок, у них всегда была фаршированная рыба в виде котлеток. Такая рыба иногда готовилась и на озере. Вывали случаи, когда Ося решал приготовить какое-то необычное блюдо, например мясо с анчоусами. Тогда он нам звонил и просил немедленно приехать на дегустацию. Иногда мне казалось, что без анчоусов мясо было бы лучше, тем более что анчоусы были заменены килькой, но я старалась кулинара не огорчать. Инне при больших сборищах доверялось готовить сладкий пирог и кулебяку с капустой.

Теперь о поездках на отдых. Моя дружба с Осей и с его семьей, Инной и Леной, началась после того, как он уговорил нас купить палатку и поехать с ним и его компанией на какое-нибудь озеро. Они проводили отпуск на озерах не один год. Я купила машину вынужденно, в 51 год, поскольку у нас хотели отобрать хороший, теплый, обустроенный гараж рядом с домом, если мы не купим машину. Мне пришлось закончить курсы вождения, но никто не верил, что мы с машиной сможем когда-нибудь покинуть гараж. Я иногда, правда, не без потерь, ездила к родителям на Ленинский проспект, но опыта дальних поездок у меня не было.

Наша первая поездка была на озеро в Псковской области. Оказалось, что я могу находиться за рулем долгое время не уставая, но больше ничего положительного обо мне нельзя было сказать. Как правило, первым в колонне ехал наш капитан — Дворкин, за ним следовала я, а за мной — Чертков. Я тогда ничего не понимала и ехала за Гориком с любой его скоростью, как на жесткой сцепке (кажется, это называется так). Все было бы хорошо, но я подобным образом соблюдала дистанцию и при обгоне, и бедный Ося, видя, как я при этом лишь случайно избегала столкновения, не раз был на грани очередного инфаркта (один или два у него уже были). Нам удалось благополучно доехать до озера, и там ему пришлось насучить ставить палатку. Темпераментный Ося при этом ни разу не вышел из себя, хотя мог бы. Вообще в лагере он всегда был спокойным, всем помогал — Ося многое умел делать руками. Кричал он только на свою дочь, называя ее идиоткой, если она делала ошибки, играя с ним в паре в преферанс.

Моя машина не раз застревала в песке или другой дряни, и Ося всегда выруливал оттуда вместо меня. Был один случай, когда Горик повел нас по не очень удачной дороге на Линдозеро в северной Карелии. Вдоль дороги стояли обугленные стволы деревьев. Казалось, что там прошел огненный смерч. Мало того, периодически возникало ощущение, что наши машины проехали через ассенизационное поле. Мы периодически останавливались, чтобы проверить колеса машин и наши подошвы, но ничего пахнущего обнаружить не могли. Инна на всех остановках ругала Горика последними словами, но остальные считали, что надо двигаться вперед, а Ося всех успокаивал. В конце концов мы поняли, что движемся за ассенизационной машиной. Когда мы останавливались, а эта машина уходила вперед, запах пропадал, когда же мы к ней приближались, запах становился непереносимым. И тут Юра начал громко смеяться. Он сказал, что Горик нашел такое место, где нет ничего и куда даже г… завозят. После этого все начали веселиться, и Инна перестала сердиться.

Был еще один эпизод, который характерен для Оси. По дороге на озера мы посещали разные магазины — там встречались вещи, которых не было в Москве. Мужчины непременно заходили в книжные лавки. В одной из них Ося обнаружил 15-томное собрание по истории России С. Соловьева. Его сразу захотели купить и Ося, и Юра. Ося сразу уступил книги Юре и только попросил дать ему возможность их прочитать на озере. Ося вообще отличался скорочтением, и за три недели ему удалось прочитать практически все.

Еще об Осе. Благодаря созданному им кооперативу, он стал довольно состоятельным человеком. Сам он жил скромно и заработанные деньги пересылал Лене в Бостон. Когда у Юры случились неприятности с глазами, он немедленно предложил оплатить операцию в Америке. Мы с благодарностью выслушали его предложение, но были в состоянии оплатить эту операцию и сделали ее в Москве у известного специалиста.

Дочь Черткова Лена живет с семьей в Бостоне, и у нас с ней и всей ее семьей были самые теплые отношения. Она очень много помогала Гале и была для нее в Америке самой близкой подругой. Мы всегда бывали у них дома, когда приезжали в Бостон.

Миша Нахманович

Миша был одним из участников наших озерных походов. Его привел в нашу компанию Чертков, который уже путешествовал с ним на машинах. Миша был математиком и работал старшим научным сотрудником в одном из московских институтов. Всю войну он провел на фронте и имел много наград. В одной из поездок нам по дороге из Карелии попался небольшой кавказский ресторан, и Чертков уговорил нас поесть «по-человечески» в ресторане. Он отправился туда первым, но швейцар его не пустил, поскольку на нем были «заслуженные» рваные джинсы. Тогда Ося потребовал, чтобы Миша надел свой пиджак с орденами и медалями и провел нас всех в ресторан. Уговорить Мишу было непросто — он был исключительно скромным человеком, — но и отказать нам он тоже не мог. Мишу, конечно, пропустили, но мы обиделись на это заведение и туда не пошли.

Миша был необычайно добрым и обаятельным человеком, и мы все называли его Мишечкой. Он был чрезвычайно рукастым. Пока мы ставили палатки, он успевал построить мостки, вырыть погреб и соорудить прекрасный туалет. На озере он