В объятиях страсти - Лиза Клейпас

чтобы она появлялась в высшем обществе, и относился к ней с некоторым пренебрежением.

Несмотря на то что в этом не было ее вины, Хелен испытывала стыд за свое незаконное рождение. Как ни старалась она забыть об этом, тайна происхождения грызла ее изнутри, причиняя страдания.

Хелен беспокоило, что до сих пор не рассказала обо всем Ризу. Она знала, что он мечтал жениться на дочери пэра, и, конечно, будет разочарован, узнав, что она по крови не принадлежит к Рейвенелам. Возможно, даже охладеет к ней…

И все же он должен знать правду.

Тяжело вздохнув, Хелен уложила дневники в сумку. Бросив беглый взгляд на пустую книжную полку, заметила комок бумаги, лежавший в пыльном углу, и, нахмурившись, вытащила его. Это оказалось скомканное письмо.

Сев на пол, Хелен осторожно развернула листок бумаги и увидела на нем строки, написанные почерком матери. Слова располагались на значительном расстоянии друг от друга и были написаны косо.

«Мой дорогой Альбион,

знаю, глупо взывать к твоему сердцу, в существовании которого я сомневаюсь. Почему от тебя нет никаких вестей? Неужели ты забыл обещания, которые давал? Если ты оставишь меня, то знай: Хелен никогда не будет любима собственной матерью. Я вижу, как она заходится в плаче, лежа в колыбели, и не могу заставить себя подойти к ней. Пусть плачет в одиночестве, страдая так же, как страдаю я сейчас, брошенная тобой.

Я не желаю соблюдать правила приличия. Моя страсть не подчиняется доводам разума. Вернись ко мне, и я клянусь, что отошлю ребенка. Я скажу всем, что девочка больна и должна жить в теплом климате под присмотром врачей. Эдмунд не будет возражать – напротив, только обрадуется, если Хелен уберут из дома.

Ничто не изменится для нас, Альбион, если мы будем осторожны».

На этом письмо обрывалось, явно незаконченное. Хелен перевернула листок, но другая сторона была чистой.

Она положила смятый листок бумаги на пол и пригладила ладонью. Хелен чувствовала себя опустошенной, подавленной. Альбион… Она никогда не пыталась узнать имя своего настоящего отца, но теперь не могла не задаться вопросом: кто он такой? Жив ли?

И почему Джейн так и не закончила письмо?

– Хелен!

От неожиданности она вздрогнула и, подняв голову, увидела Кассандру в закутке у лестницы, где стояли книжные шкафы.

– Нам доставили почту, – сообщила девушка, – привезли целый ящик от Уинтерборна! Лакей занес его в гостиную внизу. Пойдем со мной, мы хотим… – Она вдруг замолчала, нахмурившись. – У тебя лицо в красных пятнах. В чем дело?

– Это от книжной пыли, – с трудом выговорила Хелен. – Я упаковывала мамины дневники, наглоталась пыли и долго чихала.

– Может быть, закончишь это дело позже? Пожалуйста, Хелен! Нам не терпится открыть все эти пакеты и коробки, которые лежат в ящике. На некоторых стоит надпись «скоропортящееся», и мы думаем, что внутри может быть что-то вкусное.

– Я спущусь через несколько минут, – рассеянно сказала Хелен, спрятав письмо в складках юбки.

– Хочешь, я помогу тебе разбирать книги? – предложила Кассандра.

– Спасибо, дорогая, но я предпочла бы сделать это сама.

Кассандра вздохнула и задумчиво произнесла:

– Так трудно ждать.

Взгляд Хелен остановился на сестре, и она подумала, что Кассандра с недавних пор стала поразительно походить на Джейн с ее безукоризненной фигурой, губами в форме лука, золотистыми локонами и голубыми глазами в опушении густых ресниц.

К счастью, по характеру она была мягче и добрее, чем их мать. Да и Пандора, несмотря на все свои проказы, была милой добродушной девушкой. Хелен благодарила Бога за то, что у нее такие сестры: девочки были для нее источником любви, который никогда не иссякал.

– Начните открывать коробки без меня, – предложила Хелен. – Я скоро приду. Если кто-нибудь будет возражать, скажи, что я назначила тебя своим официальным представителем.

– Если я обнаружу сладости, то припрячу, чтобы Пандора все не съела, – заявила Кассандра и с неподобающей для леди резвостью бросилась к лестнице.

– Хелен разрешила начинать без нее! – раздался ее радостный клич на весь дом.

Хелен улыбнулась и опять погрузилась в размышления. Несмотря на то что Джейн и Эдмунда уже не было на свете, казалось, даже из могилы они продолжали причинять боль своим детям. Хелен решила, что не допустит этого.

Решительно закрыв брезентовую сумку, она взяла недописанное письмо матери и бросила в камин на тлеющие угли. Бумага сначала сжалась от жара, а потом вспыхнула. Хелен дождалась, когда письмо превратится в пепел, отряхнула руки и направилась к лестнице.

Глава 13

Настроение Хелен сразу улучшилось, когда, войдя в гостиную, она увидела Уэста и близняшек, которые сидели на покрытом ковром полу и распаковывали коробки и пакеты. Кэтлин сидела за письменным столом в углу и просматривала корреспонденцию.

– Я всегда скептически относился ко всякого рода ухаживаниям, – заметил Уэст, разбирая коробку из магазина Уинтерборна. – Но, похоже, ошибался. В ухаживаниях самое приятное не отдавать, а получать.

Уэстон Рейвенел был очень похож на старшего брата: такой же привлекательный, голубоглазый, хорошо сложенный и обаятельный. За последние несколько месяцев он с головой ушел в изучение сельского хозяйства и молочного животноводства. Разгильдяй в прошлом, он никогда не был так счастлив, как теперь, когда дни напролет проводил в компании арендаторов и возвращался домой в грязных сапогах и перепачканных бриджах.

– А ты когда-нибудь ухаживал за девушками, кузен Уэст? – спросила Пандора.

– Я начинаю ухаживать только тогда, когда уверен, что леди достаточно умна, чтобы снизойти до меня.

Уэстон встал, заметив Хелен.

– Значит, ты не хочешь жениться? – спросила она, садясь на диван.

Уэстон положил ей на колени плоскую синюю коробочку, обтянутую атласом, и с усмешкой сказал:

– Разве я могу довольствоваться одной конфетой, если у меня целая коробка?

Хелен подняла крышку, и взору ее предстало такое разнообразие конфет, которого она никогда не видела: карамель, шоколадные с самыми разными начинками, засахаренные фрукты, ириски, зефир, упакованный в вощеную бумагу. Ее удивленный взгляд упал на целую гору уже распакованных деликатесов: копченая уилтширская ветчина,