В объятиях страсти - Лиза Клейпас

Разгоряченный ласками, Риз крепко прижал ее бедра к своим.

– Ты чувствуешь, как я тебя хочу?

Ни один джентльмен не позволил бы ничего подобного со своей невестой, но Хелен уже хорошо знала грубоватые повадки Риза.

– Похоже, ты в хорошей физической форме, – заметила она, сквозь слои юбок почувствовав давление его вставшего члена. – А как твое плечо?

– Почему бы тебе не срезать мою рубашку и не взглянуть?

Хелен засмеялась.

– Только не здесь: оранжерея просматривается насквозь.

Повернувшись, она дотянулась до ближайшей орхидеи, отломила маленький цветок и попыталась вставить ее в петлицу его лацкана.

– Дендробиум? – догадался Риз.

– Да, откуда ты знаешь? – Она нащупала под лацканом крошечную шелковую бутоньерку и вставила в нее конец короткого стебелька. – Ты читал об орхидеях?

Он провел кончиком пальца по ее носу.

– Да, немного. А ты взялась за валлийский?

– Тебе Девон сказал? Это так увлекательно! А от исторических романов про короля Артура вообще не оторвешься.

Погладив Хелен по голове, Риз обнаружил, что у нее новая прическа: множество косичек, замысловато заколотых сзади в узел.

– Если бы он и вправду существовал, то непременно был бы валлийцем.

– Он существовал, – уверенно заявила Хелен. – По преданию, у озера под названием Ллин-Барфог есть камень, на котором отпечатались следы копыт его лошади. Мне бы очень хотелось когда-нибудь увидеть его.

Улыбка Риза стала шире.

– Ты хорошо запомнила это валлийское название, только двойное «л» нужно произносить мягче.

Хелен несколько раз повторила за ним этот звук. Наблюдая за ней, Риз не смог удержаться от поцелуя и сорвал его с ее теплых нежных губ, а потом сказал:

– Нет никакой необходимости учить валлийский язык.

– Но мне это нравится, – возразила Хелен.

– Это сложный язык, да и пользы от него в наше время никакой, – сказал Риз, и Хелен показалось – что с сожалением. – Моя мать не раз повторяла: «Говорить по-валлийски – смертный грех».

– Но почему? – удивилась Хелен.

– Ты же знаешь о предубеждениях против моего народа, которые существуют в обществе. Нас считают чуть ли не моральными уродами: отсталыми, ленивыми и даже нечистоплотными.

– Но ведь это же чушь! Нормальный человек такого никогда не скажет.

– На публике – нет, но между собой, в кулуарах, многие именно так и говорят о нас. – Риз продолжил, нахмурившись: – Кое-кто будет шептаться у тебя за спиной. Выйдя за меня замуж, ты упадешь в их глазах. Никто не признается в этом тебе открыто, но ты все поймешь сама по выражению их лиц, даже если они будут улыбаться.

Раньше они об этом никогда не говорили. Хелен поняла, что Риз в душе страдал от своей социальной неполноценности и хотел предупредить ее о трудностях, которые могли возникнуть у нее после свадьбы.

– Я буду с гордостью носить фамилию Уинтерборн, – заявила Хелен. – И мне безразлично по этому поводу мнение окружающих. Пусть лучше они беспокоятся, стану ли я вообще думать о них.

Риз усмехнулся.

– Так и будет. Ты станешь богатой и влиятельной женщиной, и твоего общества будут добиваться многие.

Хелен погладила его по щеке.

– Для меня важно лишь одно: чтобы мой муж был счастлив.

– Тебе придется постараться, – сказал Риз, пристально глядя на нее.

Хелен нежно провела кончиком пальца по его нижней губе.

– Значит, тебя трудно сделать счастливым?

– Кому-то другому – да.

Он припал к ее губам в страстном поцелуе. Его рука скользнула вниз по юбке Хелен, и на долю секунды Риз испытал искушение овладеть ею прямо здесь, на столе. Его тело требовало разрядки. Казалось бы, чего проще: поднять ее на стол, задрать юбки, раздвинуть ноги и… Прервав со стоном поцелуй, он прижался лбом к ее лбу и хрипло произнес:

– Я слишком долго был в разлуке с тобой. Скажи или сделай что-нибудь, чтобы мне в голову не приходили сумасшедшие мысли.

Румянец выступил на лице Хелен, и она спросила:

– Ты упоминал свою мать. Когда познакомишь нас?

У Риза вырвался сухой смешок: более эффективного способа остудить его любовный пыл Хелен и придумать не могла. Его мать, Бронвен Уинтерборн, строгая, жесткая, худая и прямая как жердь, с сильными жилистыми руками мало походила на женщину. В детстве ему часто доставалось от нее, но Риз не мог вспомнить, чтобы хоть раз эти руки обнимали его с нежностью. И все же она была хорошей матерью: кормила и одевала Риза, приучала к дисциплине и трудолюбию. Он восхищался ею, но любить ее было трудно.

– Как ты думаешь, она одобрит твой выбор, когда увидит меня? – с надеждой спросила Хелен.

Риз попытался представить, что сказала бы его мать об этом изящном эфемерном создании, голова которого забита книгами и музыкой.

– Она решила бы, что ты слишком хороша для меня, и вряд ли поняла бы, в чем твоя сила.

Хелен понравился его ответ.

– Ты думаешь, я сильная?

– Конечно, – без колебаний ответил он. – У тебя воля как стальной клинок, иначе ты не справилась бы со мной.

– А я с тобой справилась? – Хелен грациозно вынырнула из его объятий. – И это после того, как я подчинилась твоему ультиматуму и отдалась тебе?

От ее кокетливого взгляда у Риза участилось сердцебиение, и, пытаясь успокоиться, он пошел следом за ней между рядами орхидей.

– Да, но потом ты уехала из Лондона, оставив меня в тоске и печали, а теперь держишь, как собаку, на поводке.

– Да какая же ты собака? – усмехнулась Хелен. – Ты волк, огромный коварный хищник.

Обхватив любимую сзади, Риз прижался губами к ее шее.

– Я твой ручной волк, – прошептал он хрипло и слегка прихватил зубами нежную кожу.

Хелен выгнулась, прижавшись к нему спиной, и он почувствовал, что и она сгорает от желания.

– Хочешь, я приду к тебе сегодня? – спросила она. – Когда все заснут?

В жилах Риза забурлила кровь. Как же ему хотелось крикнуть «да!» Он так изголодался по