В объятиях страсти - Лиза Клейпас

заглянул внутрь. На его губах появилась улыбка, когда он увидел две дюжины стеклянных банок с соленым миндалем, упакованных в папиросную бумагу.

– Насколько я понимаю, леди Тренир питает к миндалю нежные чувства? – усмехнулся Риз.

– Более чем, – хмыкнул и Девон. – Отдельное спасибо, Уинтерборн. – Закрыв сумку, он добавил: – Прошу в библиотеку: выпьем бренди.

Риз заколебался.

– А где… все остальные?

– Уэстон на карьере, но скоро вернется. Близняшки носятся с собаками, моя жена отдыхает наверху. Что же касается Хелен, то она скорее всего сейчас в оранжерее возится со своими орхидеями.

От осознания, что Хелен совсем близко, Риз обрадовался как юнец и, бросив взгляд на часы на каминной полке, проговорил:

– Сейчас всего четыре: рановато для бренди.

Девон удивленно посмотрел на него и усмехнулся:

– Боже мой, какой же вы валлиец после этого? Ладно. Я отнесу миндаль жене, а в качестве компенсации за щедрость не замечу вашего внезапного исчезновения из гостиной. Только уж постарайтесь, окажите любезность, не опоздать к чаю. – Он сделал паузу и добавил: – Она в первой оранжерее за оградой сада.

Риз коротко кивнул, но Девон почувствовал, как он внутренне напрягся, не представляя, как Хелен его встретит, и с улыбкой сказал:

– Не нужно пустых сомнений: она будет рада видеть вас.

Риз разозлился: опять не сумел скрыть эмоции. По-видимому, все его мысли и чувства написаны у него на лице. Проклиная себя, он все же не мог удержаться от вопроса:

– Она хоть вспоминала обо мне?

Брови Девона взлетели вверх.

– Вспоминала? Да Хелен все уши нам прожужжала! Я уж не говорю, что она читает книги по истории Уэльса, изводит нас рассказами об Оуайне Глиндуре[1]. А на днях стала бормотать что-то несуразное, и мы подумали, что с ней не все в порядке, но оказалось, что она пытается самостоятельно учить валлийский.

При других обстоятельствах Риз сделал бы какое-нибудь саркастическое замечание, но сейчас только улыбнулся с довольным видом, а Девон добавил:

– Хелен хочет сделать вам приятное, такая уж у нее натура. Да, и вот еще что, Уинтерборн. Хелен для меня как младшая сестра. И хотя я, очевидно, последний из всех живущих на Земле, кто имеет право рассуждать о приличиях, все же требую от вас вести себя с ней так, будто вы служка в храме.

Риз бросил на него угрюмый взгляд.

– Не поздновато спохватились? Да и слухи о добродетели служек при алтаре сильно преувеличены: я знаю, о чем говорю.

Усмехнувшись, Девон повернулся и вышел в коридор, а Риз отправился на поиски Хелен.

Опасаясь испугать ее своей горячностью, он решил держать себя в руках и сохранять спокойствие. Покинув дом через черный ход, он пересек размеренным шагом аккуратно подстриженную лужайку и пошел по извилистой, посыпанной гравием дорожке, которая вела мимо зарослей цветущих зимой кустарников и древних каменных стен, покрытых вьющимися лозами, которые переплетались как кружева. Сады поместья были чистыми, ухоженными, засыпанная снегом земля ждала своего часа: наступления весны. Легкий ветерок с запахом торфяного дыма и осоки, напомнил Ризу о тех местах, где он жил в раннем детстве, пока его семья не переехала в Лондон. Конечно, Лланберис, с его каменистой почвой и многочисленными глубокими озерами, не был похож на ухоженные окрестности приората Эверсби, но запах прудов и дождей в Гэмпшире напоминал ему о далекой родине.

Приблизившись к первой оранжерее, Риз заметил мелькание стройной фигуры за матовыми стеклами. Его бросило в жар, несмотря на пронизывающий февральский холод, сердце дрогнуло. Он не знал, чего ожидал и почему так сильно нервничал. Еще совсем недавно мысль, что женщина способна довести его до нервозного состояния, показалась бы Ризу совершенно невероятной.

Постучав костяшками пальцев по стеклу, он поднялся на каменную ступеньку, вошел в оранжерею и закрыл за собой дверь. Риз хоть никогда раньше и не был в оранжереях поместья, но Хелен так подробно их описывала, когда он лежал, раненый, что сейчас ориентировался без труда. Здесь было влажно и тепло. Оранжерея казалась далеким от Англии миром, стеклянным дворцом, наполненным яркими цветами и экзотическими растениями.

Риз почувствовал резкий запах почвы и густой зелени, а также тонкий аромат орхидей, который перебивал стойкий запах ванили. Его удивленный взгляд скользил по рядам высоких растений, столам с орхидеями в горшках и банках, виноградным лозам, ползущим вверх по стенам к сверкающему стеклянному небу.

Из-за белоснежных соцветий появилась стройная женская фигура и замерла, остолбенев. Увидев Риза, Хелен сначала пришла в замешательство, ее губы округлились, как бутон чайной розы, когда она произнесла удивленное «о…», а потом двинулась к нему на подкашивающихся ногах. Ее неуклюжие поспешные движения растрогали Риза: он понял, что она скучала по нему, – и, бросившись к любимой, прижал ее к себе. Она обхватила его шею руками и буквально повисла на нем. Он уткнулся лицом в ее благоухающие волосы и с наслаждением вдохнул такой родной запах.

– Родная, – произнес Риз хрипло, – я удивлен несказанно: не ожидал от тебя такой прыти. А где же лебединая грация?

Хелен рассмеялась:

– Прости, не сдержалась! – Ее теплые нежные ладони коснулись его холодных щек. – Слава богу, ты здесь. Как же я скучала!

Она как будто не верила своим глазам, а Риз наслаждался шелковистостью ее волос, бархатистостью кожи, нежными изгибами тела. Что-то похожее на восторг разливалось по его жилам, опьяняя его, лишая воли.

– Какая ты сладкая! Так бы и съел! – пробормотал Риз и припал к ее губам.

Хелен с готовностью ответила на поцелуй, погрузив пальцы в его густые волосы. Риз бормотал грубоватые нежности между поцелуями, и Хелен всем телом прижималась к нему. Ее язык проник к нему в рот, как он научил ее, и это чуть не свело Риза с ума. Почувствовав напряжение в паху, он, слегка пошатываясь, дотянулся до края стола, чтобы удержаться на ногах.

Риз понимал, что им нужно остановиться. Оторвавшись от ее губ, он судорожно вздохнул несколько раз, пытаясь взять себя в руки, и пробормотал, прижавшись щекой к щеке Хелен:

– Я не мог дождаться встречи с тобой.

– А мне кажется, что я сплю, – прошептала она.