Женщина-рыцарь. Самые необычные истории Средневековья - Брезгам Галинакс

И вот, наступил момент, когда раздался сигнал к выступлению, и надо было отправляться в дорогу.

Часть 11

Об уставе рыцарского братства. Возвращение в родовой замок. О гномах и домовых. Отношения с крестьянами и право первой ночи. Удивление соседей

– Я вернулся на родину, оставив значительные средства нашему братству в Иерусалиме. Я оставил братьям-рыцарям и большую часть своего снаряжения, и прекрасных верховых лошадей, поскольку во всём этом была нехватка в Святой Земле, – Робер плеснул вина в свой стакан и отпил пару глотков. – Не подумайте, что я навсегда покинул ряды нашей госпитальной общины: нет, такой поступок был бы бесчестным и низким, ведь я по доброй воле присоединился к ней! Однако жесткого устава у нас не было, почему и дозволялись некоторые вольности.

– А вы знаете нынешний Устав рыцарей Святого Иоанна? – спросил Фредегариус.

– А как же! Меня не забыли: когда я уже жил в своём замке на родине, ко мне приехал посланец от нашего братства. Мы обсудили с ним кое-какие важные вопросы, и он открыл мне некоторые секреты, которые я не знал, в том числе речь шла о нашем новом Уставе, – сказал Робер. – Могу зачитать вам его основные положения, если вы того желаете, я их затвердил наизусть: «Каждый брат должен свято хранить три обета: обет целомудрия, послушания и добровольной нищеты без собственного стяжания. Надлежит братьям твёрдо стоять за веру христианскую, придерживаться всегда справедливости; когда произойдет война между двумя христианскими государями, да не прилепляются ни к одной стороне, но всевозможно да стараются о прекращении раздора и об утверждении между ними согласия и мира.

Следует каждому брату помогать обиженным, защищать и освобождать угнетённых, печься о вдовах и сиротах. Священнослужению и богопочитанию все братья ревностно прилежат и сто пятьдесят крат ежедневно да чтут молитву Господню; в определённые времена да постятся; ежегодно три раза да причащаются Святым Тайнам, то есть всегда в три торжественнейших праздника – Рождества Христова, Пасхи и Пятидесятницы. В известные времена благоговейные крестные ходы да учреждают, и в оных о мире христиан и постоянном согласии да призывают Бога».

Есть в Уставе положения о новых членах братства, которыми не могут быть рожденные от язычников, от иудеев, сарацин и сих подобных. И самое для меня, грешного, главное, – если кто учинил человекоубийство или обязан супружеством, в братство не приемлется; а кто, вступив в него, подобное учинит, из братства исторгается. Увы, мне, святой отец, – это последнее правило мною было нарушено, так что теперь я изгнанник и отверженный!

– Вы изгнаны из братства рыцарей Святого Иоанна? – Федегариус не смог сдержать изумленного возгласа.

– Я сам себя изгнал, но об этом далее, – с тяжелейшим вздохом ответил Робер. – Итак, я вернулся на родину. Никого из моих родных уже не осталось в живых; наш замок был заброшен, а земли запустели. Перед памятью своих предков я обязан был восстановить прежний порядок и добиться процветания родового поместья. Поселившись там, я с упорством и терпением принялся за дело, благо, привезённых из Иерусалима ценностей вполне хватило на покрытие расходов.

Замок, построенный моим дедом, и в лучшие времена не отличался великолепием. Он был похож на этот, в котором мы сейчас с вами находимся, – Робер сделал широкий жест рукой, как бы приглашая оглядеть свои владения, – но смотрелся куда скромнее. В нём стояла двухэтажная деревянная башня, в верхнем этаже которой жила наша семья, а в нижнем – слуги. Внутри господского помещения была низкая сводчатая общая зала; единственный очаг помещался в её центре, а дым из очага уходил через отверстие, проделанное в крыше. К ночи слуги присыпали золой тлеющие угли, чтобы сохранить тепло в зале.

Кровати были устроены на высоких деревянных приступках в маленьких тесных боковых помещениях с задергивающимися занавесками, которые предохраняли нас от ночного холода и сквозняков.

Во время трапезы члены нашей семьи и гости, если таковые приезжали к нам, – что при моей матушке было большой редкостью, так как она не отличалась гостеприимством, – сидели на скамьях или просто на грубо обтесанных чурбанах. Столы каждый раз устраивали заново: на козлы накладывались щиты из сколоченных досок, которые по окончании трапезы убирали в чуланы.

Гордостью обстановки было парадное кресло, привезённое моим дедом из похода в Италию. Оно было сделано из дуба, с высокой спинкой, локотниками и перекладинами, соединяющими ножки для прочности. Кроме этого кресла в зале были выставлены напоказ сундуки, расписанные цветами и узорами; в этих сундуках хранилась одежда и домашняя утварь, а их количество свидетельствовало о нашем достатке.

Снаружи замок был обнесён земляным валом с палисадом и рвом; земля между хозяйственными постройками на внутреннем дворе была утрамбована и засыпана соломой. Повсюду свободно ходили куры, а часто сюда же выпускали и свиней, которые лежали, где им вздумается.

Вернувшись с Востока, я решил перестроить родовое гнездо, сделать его просторнее и удобнее, но главное придать ему роскошь, которая была присуща дворцам восточных синьоров. Вместо одной башни были возведены три: одна высокая со сторожевой вышкой, а две другие – пониже, подле первой. Все башни соединялись верхними переходами, а выложены были из каменных блоков, отшлифованных так тщательно, что они сияли на солнце, подобно зеркалам.

Стены поддерживались вертикальными опорами с особыми арками, что позволило увеличить число оконных проёмов, которые каменщики украсили пилястрами, по два у каждого окна, сверху увенчав их полукруглыми кокошниками. В нашем старом замке окна ничем не были закрыты, лишь зимой, в холода, на них навешивали коврики из перевязанной соломы, но теперь я распорядился вставить свинцовые рамы со слюдой. Это было безумно дорого, однако я мог себе позволить такое мотовство, хотя оно и вызвало осуждение соседей.

Мне говорили, что мои новшества снижают обороноспособность замка, но это было неправдой. Внизу башни расширялись в своём сечении и могли выдержать удары самых больших камней, пущенных катапультой, а также устоять перед таранами, если бы врагам удалось ворваться в замок. Залезть же в окна было невозможно, так как они были, во-первых, слишком узкими, а во-вторых, находились на достаточной высоте над землёй.

Замечу, что и крепостные стены строились в соответствии с новейшими достижениями фортификации и с учётом всего лучшего в этой области военной науки на Востоке. Скажу, не хвастаясь, что мой замок был способен выдержать штурм даже намного превосходящих сил противника, – если бы вдруг нашёлся такой противник. Что же касается моей дружины, то людей у меня хватало: в нашем небогатом крае молодёжь из дворянского сословия охотно шла служить ко мне, – пусть я не