Древние Боги - Дмитрий Анатольевич Русинов

Эррилайе, перевязывающей окровавленного человека, и когда она подняла на него огромные глаза, полные непередаваемой боли, вздрогнул. Да, она чувствует весь ужас и животный страх людей, пожираемых живьём. Бессмертный Тэнгри! Как же она ещё держится, и до сих пор не сошла с ума?

Первое, что бросилось в глаза Стальному Барсу, это рост раненого. Неужели ребёнок? Нет. Это гладко выбритое, перепачканное кровью лицо может быть лицом только взрослого человека, мужчины лет сорока. Но, почему такого маленького роста? Вряд ли он доставал даже до плеча любому из северян. Карлик? Виг оглянулся назад, и отметил про себя, что и обглоданные скелеты, с отрубленными руками и ногами, тоже небольшого роста. Что же это значит?

Рутгер поймал на себе взгляд внимательных, чёрных глаз, полных боли, и, наклонившись, сняв шлем, чтобы раненый видел, что с ним говорит человек, спросил:

– Кто ты?

Он не надеялся на какой-то ответ. Он был уверен, что Древний вряд ли его понял, и, скорее всего они говорят совсем на другом языке, да и до этого ли ему? Может он совсем не тот, за кого они его принимают? Нет, люди такое не могут носить. Тёмно-зелёная, гладкая, холодная кожа, вспоротая во многих местах, а под ней какая-та одежда, густо пропитанная кровью. Так значит, он всё-таки Бог?

Чувствуя, что разгадка где-то совсем рядом, стоит только протянуть руку, и красивая легенда, повторяемая на разные лады по всему Обитаемому Миру, разлетится в прах, с замиранием сердца, Стальной Барс снова повторил свой вопрос:

– Кто ты?

Он не слышал ропота воинов, не слышал дыхания стоящих рядом друзей, и даже пронзительный крик канюка не мог его потревожить. Он хотел услышать голос Древнего, и уже ни на что не обращал внимания. Ему показалось, что, только услышав голос спасённого, можно более точно определить его возраст. Кажется, и стоящие рядом, понимая это, замерли в молчании.

Раненый шевельнулся, сглотнул, и хрипло, еле слышно что-то проговорил. Сознание будто обожгло огнём, и Стальной Барс с изумлением понял, что разобрал одно слово, сказанное на языке вигов. Всё ещё не веря в это, боясь, что это ему могло показаться, наклонившись ещё ниже, жарко дыша, он спросил:

– Что ты сказал?

И снова он услышал несколько знакомых слов, и понял, что на них напали из засады, почти мгновенно обезоружив, и связав. Боясь упустить хотя бы слово, и не понять его смысл, воевода поднял голову, отыскал глазами стоящего рядом окровавленного Лурфара:

– Ты слышал, что он сказал?

– Да, мой воевода. – Кивнул монах, улыбаясь. – Кое-какие слова мне не знакомы, но в целом, всё понятно.

– Значит, они говорят с нами на одном языке? – Растерянно спросил Рутгер, ни к кому не обращаясь, ощущая, как кружится голова, и накатывает усталость.

– Это доказывает, что они наши предки, и когда-то, ещё до Апокалипсиса, это была одна огромнейшая страна, и правил в ней царь, выбираемый всем народом. – Задумчиво проговорил Аласейа.

– Значит, легенды и сказания говорят правду? – Потрясённый воевода сел на камень. Ему необходимо было всё это осмыслить самому, сделать кое-какие выводы, и принять решение. Это не укладывалось в его сознании, казалось чем-то совсем не настоящим, и стоит моргнуть глазами, всё это может исчезнуть как сновидение.

Значит, это всё-таки те, кого они так долго искали, и ради кого отправились в столь опасный поход? Но этот раненый совсем не похож на Бога! Он похож на человека, и, несомненно, им и является! Почему такого маленького роста? Легенды говорят о всемогущих великанах, спустившихся под землю во время Апокалипсиса, следящих за ныне живущими, и готовыми прийти на помощь, как только их Обитаемому Миру будет угрожать уничтожение. Разве этот человек похож на всемогущего великана? Чем он сможет помочь, если всем цивилизациям будет угрожать опасность?

Стальной Барс повернулся к раненому, кого осторожно продолжала перевязывать Эррилайя, и, посмотрев на искажённое болью лицо, решил спросить напрямик:

– Ты – бог?

Человек видимо не понял вопроса, потом что-то тихо проговорил, и устало прикрыл глаза. Рутгер с надеждой посмотрел на Лур-фара. Ведь тот знал все наречия Обитаемого Мира, и мог правильно истолковать слова!

Монах немного помедлил, собираясь с мыслями, и уверенно произнёс:

– Он не понимает, о чём ты спрашиваешь его. Он не бог, а всего лишь человек, и зовут его Николай.

– Николай? – Повторил воевода труднопроизносимое, странное, и, несомненно, древнее имя. Узнав, как зовут раненого, он почувствовал, что когда-то совершенно незнакомый человек стал ему чуть ближе. Смущало многое, но в сердце уже прокралась уверенность, что это именно те, кого они ищут. Пусть он совсем не похож на бога, пусть он малого роста, и выглядит беспомощным. Может это всего лишь жрец, служащий им, способным вершить судьбы Обитаемого Мира, и теперь всё зависит от того, как северяне поведут себя с ним. Замолвит ли он словечко за них, или Древние и не обратят внимания на потерю своих жрецов? Только одно не вызывало сомнений – он человек, нуждается в помощи, и если ему её не оказать, он не сможет дожить и до вечера.

Древний открыл глаза, с тревогой огляделся по сторонам, и, оттолкнув руки Эррилайи, попытался сесть. Из-за слабости и боли он не смог этого сделать, и тогда быстро заговорил. В его речи мелькали искажённые до неузнаваемости слова, и на первый взгляд понять его было совершенно невозможно, но Лурфар нисколько не задерживаясь, с лёгкостью переводил:

– Он говорит, что совсем скоро стемнеет, и здесь будет нельзя ступить шагу, чтобы не встретить мутанта. Нужно торопиться, и тогда у нас будет шанс спастись. Если мы поможем ему добраться до убежища, то и он нам поможет всем, о чём только мы его ни попросим.

Рутгер улыбнулся. Да, это то, что нужно! Это сам Бессмертный Тэнгри обратил на них свой взор, и наконец-то помог им. Или это вмешались более могущественные силы? Более великие, чем все боги Обитаемого Мира? Разве это теперь уже важно? Главное то, что они дошли, и должны не упустить свой единственный шанс!

– Сардейл! – Позвал воевода, поднимаясь, и когда ветеран подошёл, отдал приказ: – Из щитов и копий сделайте носилки. Мы отправляемся вместе с Николаем. На счету каждое мгновение, и если мы здесь задержимся чуть дольше, то навсегда здесь и останемся. Что со вторым?

Вытирая с лица кровь, Сардейл покачал головой:

– Мёртв. Его могло спасти только чудо. С такими ранами живут не больше нескольких ударов сердца.