Древние Боги - Дмитрий Анатольевич Русинов

накопленные за годы судейства. Они ему ничем не помогут, и даже наоборот, зная, что у него есть много золота, ему ещё вернее пустят кровь, чтобы завладеть его сокровищем.

Глупцы! Разве это то, за что можно умереть? Это всего лишь грязь, сводящая с ума, и которая всегда приводит к смерти своего хозяина. Семья! Вот что самое главное, для чего стоит жить и презреть все богатства мира! Каждый день видеть лица родных, видеть их улыбки, слышать смех детей и знать, что завтра он увидит и услышит то же самое! Разве может с этим что-либо сравниться? И пусть он погибнет в пожаре войны, зато он будет знать, что они будут жить в свободной стране, и на их руках никогда не будут звенеть кандалы невольников.

Спускаясь с холма, вглядываясь в лица нескольких десятков людей, он заметил, как они вытягиваются от изумления, по мере того, как он приближается, и как многие из них опускаются на одно колено. Неужели…

– Ваша милость… – Послышались несколько удивлённых голосов, и Парфтек понял, что его узнали, возможно, даже он когда-то выносил приговоры этим людям. Он почувствовал, как что-то холодное и мерзкое пролезает в его душу, и он совсем не знает, что сказать, и он с благодарностью посмотрел на росса, когда тот спросил:

– Кто вы такие и что здесь делаете?

– Мы обычные люди, мастеровые из славного города Билльтон. Не умея держать в руках оружие, мы спасаемся от врага бегством. Только здесь, в глухих лесах мы смогли найти пристанище, и наконец, остановиться, чтобы зализать свои раны.

– Я думал, что в стране Лазоревых Гор в случае опасности все берутся за оружие. – С чуть заметной усмешкой заметил росс.

Старый, седой виг выступил вперёд, и, оглаживая бороду, дерзко вскинув голову, с вызовом, зло ответил:

– Ты ещё слишком молод и глуп, чтобы заметить разницу между сапожником и воином. У одного в руках игла, а у другого меч. Один всю жизнь учился убивать, а другой всю жизнь тачал сапоги. Как ты думаешь, кто из них вернётся с поля боя?

– В битве всегда есть погибшие… – Замявшись, явно жалея о том, что затеял этот разговор, произнёс Вердай, а лорд Парфтек, скосив глаза в сторону, увидел на лицах россов улыбки. Им пришлись по душе слова старого вига!

– Конечно. – Согласно кивнул старик: – Только один умрёт, убив нескольких врагов, и отправится к Очагу Бессмертного Тэнгри со свитой из душ, а другой умрёт, едва успев поднять меч, и самое большее, что сможет, так это оросить сапоги противника своей кровью.

– Ты прав, отец. – Кивнул головой десятник.

– И я ходил в битвы, и отправил в ад врагов больше чем волос на твоей голове, но силы мои уже не те, и единственное что я ещё могу, так это наточить меч, поправить доспехи, и если у твоих воинов есть недостаточно острая сталь, я с удовольствием это исправлю.

– Наверное, у нас в лагере найдётся место для таких людей как вы. – Торопливо сказал росс, улыбаясь. – Мы, северяне, всегда были союзниками, и всегда готовы протянуть руку дружбы нашим братьям.

– Среди вас я вижу лорда Парфтека. Что он здесь делает, и почему с оружием на коне, а не закованный в цепи сидит в яме?

Судья вздрогнул от этого вопроса, и понял, что ему сейчас придётся как-то оправдываться перед этими обычными людьми. Конечно, он понимал, что когда-нибудь этот день настанет, но об этом не хотелось думать, так как он не находил для себя никаких оправданий. По Законам Предков за это его обязательно должны будут казнить, и чтобы умереть в поединке с мечом в руке на перекрёстке дорог, не может быть и речи. Хотя… Он уже достаточно сделал, чтобы изгнать иноземцев из страны Лазоревых Гор. Он уже был в нескольких битвах, и убил не меньше десяти врагов, он привёл на помощь россов, и он готов сделать ещё что угодно, лишь бы все забыли его преступления и позволили воссоединиться с семьёй. Хоть на день, или даже меньше, но обязательно увидеть их, пусть хоть перед самой жестокой смертью, какую только в состоянии придумать человек.

Пока Парфтек собирался с мыслями, и готовился дать достойный ответ, Вердай пришёл ему на помощь:

– Не знаю, в чём мог провиниться лорд Парфтек, тем не менее, именно он пришёл к нашим боярам да князьям, чтобы просить их о помощи.

– И судя по тому, что россы здесь, это ему удалось. – Кивнул головой старик, и снова, из-под насупленных, седых бровей, судью обожгло оценивающим взглядом. – Да будет тебе известно, воин, что этот человек был в заговоре с лордом Фельмором и Сатвелом. Это они привели на нашу землю челманов, и хотели отдать её на растерзание врагу.

– Но ведь всё меняется. – Попытался возразить Парфтек, чувствуя на себе осуждающие взгляды, и от них хотелось провалиться сквозь землю. – Я стал другим.

– Тебе ещё долго придётся вымаливать прощение. – Тихо произнёс старый виг. – И как только кончится война, как только Стальной Барс возьмёт в руки золотой меч власти, ты предстанешь перед судом. Как тебя осудит народ, известно одному лишь Бессмертному Тэнгри, но то, что наказание неизбежно, об этом можно сказать точно.

От этих слов стало немного легче, и судья, робко улыбнувшись, сказал:

– Я сделаю всё, что от меня зависит, чтобы изгнать варваров из нашей страны, и уверен, что моё имя ещё выбьют на Красной Стене Храма Бессмертного Тэнгри.

* * *

Глава 5.

Превозмогая тошноту, Рутгер снова взглянул на останки когда-то живых людей, и опять ощутил, как ненависть переполняет всю его душу. Разве можно к этому отнестись равнодушно? Здесь не дрогнет сердце только у безжалостного, кровожадного существа, для кого страдания других совершенно ничего не значат. Обглоданные тела, торчащие выломанные рёбра, головы, насаженные на пики, и всё это на небольшой площадке, щедро политой кровью. Здесь не было места, куда бы ни упала хотя бы одна красная капля, и казалось, что какое-то время назад, здесь было настоящее озеро из густой, вязкой крови.

Сколько же здесь Древних Богов, и как так получилось, что их застали врасплох, ведь в то, что их одолели в битве, как-то не верилось. Но ведь Коур говорил… Проклятье! Так кто же они? Неужели всё-таки обычные люди, сумевшие сохранить свой род со времён Апокалипсиса?

Воевода подошёл к смертельно бледной