Древние Боги - Дмитрий Анатольевич Русинов

именно, что прошло всего три дня. – Нахмурился Стальной Барс. Ему хотелось верить Эррилайе, и видеть в каждом её слове правду, а в каждом её предсказании свою судьбу. Но росс прав. Кроме норы, и развалин моста, кишащими мутантами они так никого и не встретили. Неужели она ошиблась, или не смогла понять какие-то знаки, посланные богами? – Всё же я ей верю.

– Никто и не сомневается в её словах. – Заверил росс, и немного помолчав, добавил: – Теперь нам нужно решить, идти ли дальше на юг, или остановиться здесь, и поискать следы Древних.

– Да. Наверное, это будет самое трудное решение. Я могу отдать приказ двинуться вперёд, и воины пойдут за мной, но не приведёт ли это их к напрасной и бесславной гибели? Коур говорит, что там творятся вещи выше человеческого понимания, и Первородное Зло убивает всё живое. Не будет ли это шагом на встречу со смертью?

Аласейа грустно улыбнулся, и положил ладонь на плечо воеводы, стараясь поддержать его:

– Глупо будет погибнуть всей дружине в нескольких шагах от заветной цели. И всё же…

Друг надолго замолчал, глядя на линию горизонта, думая о чём-то своём. Стальной Барс не торопил его, зная, что тот всё равно поделится с ним своими думами. Так было всегда, и с тех пор, как смерть Герфура едва их не рассорила, каждый из них старался избежать недомолвок.

– Наш проводник так и не ответил мне, есть дальше на юге драконы или нет, лишь посмотрел, как на сумасшедшего и поспешил уйти прочь. Что же это может значить?

Росс достал из-за голенища сапога зуб дракона, когда-то подаренный ему Эррилайей, и дрогнувшей ладонью погладил его. Так вот что больше всего заботит его! Наверное, с этой мыслью Аласейа и встретит смерть.

Собственная мысль показалась страшной, словно могла приблизить гибель друга, и виг смущённо закашлялся. Конечно, ему хотелось как-то помочь, но он не знал, что для этого нужно сделать. Отправиться дальше на юг, чтобы мечта Аласейа осуществилась, и он увидел дракона, не думать о том, что будет с вигами, нарвись они лицом к лицу на большой и сильный отряд мутантов, или всё же не углубляясь в земли Первородного Зла, остановиться?

– Я видел его тень, слышал его рёв, держу в руках его клык, но всего этого мало!

– Это лучше, чем ничего. – Рутгер поймал на себе взгляд росса, полный растерянности, и поёжился, будто от холода. Куда подевались его осторожность и рассудительность? Неужели желание увидеть то, что может привести его к смерти, сильнее здравого смысла? – Многие ли цари до тебя видели то, что видел ты?

– Такой чести не удостоился никто. – С тяжёлым вздохом ответил Аласейа, и тут же улыбнулся так чисто и искренне, что и виг не смог сдержаться, засмеявшись. Куда-то исчезли все тревоги, и опасности, положение перестало казаться каким-то шатким и непонятным. Он снова был уверен, что и в дальнейшем им будет везти, и они смогут проскользнуть между жерновами орд мутантов. Не так-то просто найти отряд в менее четырёх десятков человек в таком огромном, иссечённом расщелинами, впадинами и возвышающимися холмами, крае. А уж люди примут все меры, чтобы не дать застать себя врасплох.

Кто-то требовательно подёргал Рутгера за рукав тегиляя, и по движениям он сразу понял, что это она! Так непередаваемо, по-особенному, и как-то по-детски может делать только Эррилайя, и от этого становилось так тепло на душе. Он повернулся, приготовившись снова окунуться в омут бездонных, карих глаз, увидеть задорно вздёрнутый носик, и прикоснуться к чуть растрёпанным волосам цвета воронова крыла.

– Прошу простить меня, царь Аласейа, но мне нужно переговорить с воеводой Рутгера с глазу на глаз. – Решительно заявила Эрли.

– О чём это ты? – Озадаченно спросил Стальной Барс, а росс, кивнув головой, ухмыляясь чему-то своему, тут же отошёл в сторону, чтобы не мешать им.

– Почему ты не сказал мне, что у вас существует Закон Предков, по какому ты не можешь жениться на женщине-иноземке?

Вопрос девушки застал воеводу врасплох. Конечно, он и раньше думал над этим, и раньше это казалось каким-то несущественным, тем, о чём пока не стоит забивать голову, что разрешится само собой. Он не знал, что тут можно будет предпринять, и всё же ему казалось, что всё будет не так сложно. Надо будет просто отменить кое-какие Законы Предков. Может быть, это вызовет недовольство среди вигов, но ведь, в конце концов, существует здравый смысл, и народ страны Лазоревых Гор поймёт, что жить по законам, придуманным много веков назад уже как-то глупо…

– Разве для тебя это имеет значение? Ты всё равно станешь женой Владыки, даже если для этого и придётся отменить какой-нибудь древний закон. – Уверенно ответил воевода, и, кажется, часть уверенности передалась и Эрли. Девушка заглянула ему в глаза, и тихо, с каким-то глубоким придыханием, отчего сердце ускорило свой стук, спросила:

– Ты, правда, сделаешь меня своей женой?

О, женщины! Сколько раз нужно ответить на один и тот же вопрос, чтобы они, наконец, поняли, что всё уже решено, и по-другому быть не может. К чему все эти словесные ловушки? Или им просто нравится слышать слова признания? Но иногда их бывает так дьявольски трудно произнести.

– Кто тебе рассказал про древний вижский закон? – Он знал только одного человека, что мог это сделать. Может быть, стоило его казнить, или убить на перекрёстке дорог, и просто забыть, как нечто омерзительное, не заслуживающее внимания?

– Разве это имеет значение?

– Для меня имеет значение всё, что касается тебя. – Стальной Барс хотел добавить, что любит её, что не сможет прожить без неё и дня, что ради неё он готов на любые безумства, но быстро оглянувшись на прекративших спор воинов, промолчал. Сейчас не место, и не время для объяснений. Разве она сама не понимает, как дорога́ для него? Разве она не видит все его чувства?

– Это лорд Архорд рассказал тебе о Законе Предков?

– Я бы всё равно узнала про него.

– Ну, да. – Соглашаясь, кивнул головой воевода: – Но ты узнала бы от меня, а не от того, кто желает моей смерти, и готов предать ещё раз, чтобы выполнить приказ Повелителя Тайной Стражи.

– Суть от этого нисколько не меняется…

– Может быть. – Задумчиво ответил Рутгер, глядя в такое милое для его сердца, лицо. Разве она может хитрить, или замышлять нечто коварное?

– Ты сможешь отменить закон?

Что