Попаданка на бис. Том 1 - Татьяна Александровна Андрианова

чертах объяснить, что такое телевидение, любопытному жениху, но чисто из соображений практичности. Мне же интересно послушать, что там было дальше.

– Нет. К телевидению прекрасная Эймэль не имела никакого отношения, – терпеливо выслушав, заключил он. – Она предрекала в некоем трансе, а увиденное запечатлевала в вышивке, гобеленах или картинах. Причем ее творения часто получались настолько иносказательными, что смысл в них зачастую улавливали, только когда они уже сбылись. Например, на одной из картин она изобразила девушку в брачном одеянии, сидящую под раскидистым дубом. Возле нее лежал раненый единорог. Он положил голову на ее колени, а она нежно гладит его морду. Никто не понял, к чему Эймэль вздумалось изображать подобное. Реальная эльфийка, которую без труда опознали на картине, обладала кротким нравом и не была способна прикрикнуть на единорога, а уж тем более ранить его. Да и в окрестностях клана единорогов не видели несколько столетий. Смысл картины разгадали только после того, как леди нашла в дубовой роще раненого эльфа, выходила его, а потом вышла за него замуж.

– Очень романтичная история. Хоть балладу сочиняй, – оценила повествование я. – Только при чем здесь единорог? Если это, конечно, не пошлая метафора. Мол, конь с рогом является только чистым, невинным девам.

Третий вдел очередную нитку в иголку и подал мне:

– Попробуй закрепить сама. А насчет единорога все гораздо прозаичнее и не сводится к женской физиологии. Герб жениха – белый единорог на зеленом поле. Вот такая творческая аллегория получилась.

– Действительно, в жизни не угадаешь, что Эймэль имела в виду, рисуя свою картину. Ей бы ребусы составлять, – кивнула я, умудрившись наконец закрепить злосчастную нитку и не запутать ее при этом.

Ай да я!

– К сожалению, да. Существует прекрасный гобелен с изображением леди Лорэль из клана Вечного рассвета в парадном облачении, с дивной работы кубком в руке. Потрясающей красоты работа, как говорят. Самому видеть не посчастливилось. Висит у какого-то правителя, кажется. Но не это главное. Если приглядеться, позади леди маячит какая-то смутная тень, отдаленно напоминающая женскую фигуру, которая простерла свою руку над кубком светлой. Еще есть великолепная картина, вышитая крестом, изображающая псовую охоту. Все участники сцены, включая загоняемого оленя, выглядят невероятно реалистично. Полное ощущение, что вот-вот сорвутся с ткани и галопом промчатся через гостиную. Все бы ничего, но в одном из всадников знающие эльфы узнали правителя клана Золотого листа Анксуэля, а при тщательном детальном рассмотрении можно увидеть, что ветви деревьев складываются в женскую фигуру, пытающуюся выбить лорда Анксуэля из седла.

Я потрясенно замерла над вышивкой. Стоп-стоп-стоп. Кажется, знаю эту историю. Леди Лорэль[10] – мать принцессы Норандириэль – умерла от неизвестной болезни, и сразу после этого на клан посыпались неприятности, включая появление универсальной невесты полукровки леди Фредегонды, которая годилась как для похода под венец с младшим принцем клана Великого рассвета, так и с вдовствующим правителем (раз уж младший нагло сбежал почти из-под венца). А лорд Анксуэль из клана Золотого листа вообще был ее мужем, неожиданно скончавшимся от падения с лошади. Эта брюнетистая интриганка не только иномирных девчонок горазда в зеркала выбрасывать, но и успешно прореживает ряды перворожденных. Похоже, мне нереально повезло при нашей встрече, что я ее пережила. Спасибо его Светозарности за своевременную защиту. Надо бы поблагодарить при случае. Если такой представится, разумеется.

– И Фредегонду до сих пор никто не призвал к ответу? Очевидно же, она воду мутит, – возмутилась близорукостью окружающих я.

– А какой с нее спрос? – мягко улыбнулся Третий. – За руку ее не ловили и предъявить, по сути, нечего, кроме неясных образов на картинах на заднем плане. Да и образы эти так, тень одна. Вроде бы женская, а может, и нет. Под такое описание всех эльфов женского пола подвести можно и не эльфов, кстати, тоже.

Несправедливость бытия потрясла до глубины души. Блин! Нет в жизни справедливости ни в моем мире, ни в этом. Полуэльфийка мочит народ направо и налево, об этом все знают, но сделать ничего не могут. Осталось только найти народного мстителя, чтобы он прискакал весь в доспехах, на коне, покарал виновных, принял почести и благодарность от невиновных и ускакал в закат.

– У нас уговор, – тактично напомнил эльф о необходимости вернуться к работе.

Я недовольно закатила глаза. Третий демонстративно замолчал. Тяжело вздохнула и принялась за вышивку. Умеет же он мотивировать, играя на женских слабостях. Да-да. Любопытство – моя слабость. А кто без них?

– Иными словами, дар прекрасной Эймэль был прекрасен, но в большинстве своем – увы – бесполезен. Если, конечно, не брать в расчет чисто материальный его аспект в виде великолепных произведений искусства, созданных ее умелыми руками и успешно реализованных за полновесное золото. Но и тут имелся свой большой минус. Любая картина, созданная с помощью дара, забирала много сил: как душевных, так и физических. Медиумы зачастую нервные и своеобразные создания, подверженные истерикам, черной меланхолии и разнообразным пограничным состояниям. Их покой берегут. Хотя бы для того, чтобы их дар однажды не свел их с ума или не выжег изнутри. Эймэль выбрали соответствующего жениха, готового заботиться о ней, оберегать. С ним ее жизнь была бы размеренной, ровной, без лишних треволнений. Но вот беда, она влюбилась. Причем в полукровку. И пусть мать его была благородной эльфийкой, а отец – орком.

– А такое возможно? – потрясенно ахнула я. – Ну-у-у, чисто физически.

Леди Гвеннэль закашлялась, попыталась было выдавить из себя что-то явно осуждающее в мою сторону, но добилась лишь усиления кашля. Пришлось высокорожденной успокаивать себя водичкой из графина. Понятное дело, сложно смириться с тем фактом, что вместо нежной эльфийки, тихо вышивающей полотна с невразумительными предсказаниями, ей подсунули человечку с чересчур богатым воображением. Если не сказать буйным. Особенно в части скрещивания различных рас.

– Как показывает практика, нет рамок как для любви, так и для насилия. Даже помесь троллей с гномами бывает. Сам видел, – доверительно сообщил собеседник, шокировав еще больше.

Это вообще как они исхитрились?

– Лорд Третий, – осуждающе выдавила из себе покрасневшая как вареный рак эльфийка «мать», – чему вы изволите учить мою дочь?

– Как чему? – искренне изумился тот. – Не доверять смазливым незнакомцам, разумеется. И не смазливым тоже, – немного подумав, добавил он. – Итак, на чем мы остановились. Ах да. Влюбилась прекрасная Эймэль в недостойный предмет. Злые языки даже поговаривают, без приворота не обошлось. Но полуэльф был вполне смазлив, брутален, мускулист. В общем, фигурой не в эльфийскую породу пошел. И прекрасно понимал, что с его родословной рассчитывать на честный брак с высокородной эльфийкой – нереально. Понятия не имею, что именно он планировал, но он то заваливал ее страстными тайными посланиями (служанка,