Кукла старого Адама - Марина Владимировна Болдова

смотрела на свое отражение в зеркале, а видела как будто не себя: взрослая девушка, внешне очень похожая на нее, Стасю, холодно и равнодушно всматривалась в нее прежнюю. В ту девочку, у которой еще сегодня с утра была семья – мать, Андрейка и отец. Пусть в этой жалкой двушке на седьмом этаже дома в спальном районе, пусть без поездок к морю, без дорогих покупок и без перспектив. Обыкновенная семья, каких тысячи в городе. Но была. Или уже давно нет? Сколько лет отец врал – год, два? Или больше? «Папа обманывать не умеет, ему можно верить», – всегда говорила мать, а Стася и не сомневалась. Может, и не врал, но умалчивал. Стоп… тетя Даша его часто называла тихушником, Стася слышала. А мать бросалась на защиту. А права оказалась старшая сестра, права. «Только что теперь с этой правдой делать?» – задала мысленно вопрос Стася своему отражению в зеркале.

Глава 20

Строков еще какое-то время никак не мог сосредоточиться на работе, вместо текста справок и отчетов оперативников видя перед собой лишь слившиеся в нечеткие полосы буквы. И виной этому была Варвара Одинцова. Он хотел уехать из дома Варлеев один, решив, что сестрам нужно обсудить полученную от родственника информацию, но она вдруг подхватилась, торопливо распрощалась с Дарьей и, кинув короткое «я с вами, Строков», потянулась за курткой. Он только и успел что снять с плечиков ветровку первым и неуклюже помочь Варе надеть ее. Она сунула руки в рукава не глядя, говоря в этот момент что-то Даше, а он вдруг решился на вольность: слегка приобнял за плечи, буквально на несколько секунд. Варя не заметила, дернувшись к сестре за прощальным поцелуем, его ладони тут же соскользнули с ее плеч, Строков отвернулся. Потому что поймал взглядом понимающую улыбку Дарьи. Испытал скорее досаду, чем неловкость, – вот и той понятно, что он уже того… пропал! А сама Варвара и не догадывается.

Когда садился за руль, дрожали руки, курить хотелось невыносимо, но не курил он с весны, гордился своей победой над собственной слабостью, да и сигарет уже давно в бардачке не держал, чтобы избежать соблазна. Спасло то, что задержалась Варвара на крыльце, что-то эмоционально втолковывая сестре, но та лишь качала головой. Строков спросил потом, о чем был спор, но Варя отговорилась тем, что, мол, к делу это не относится, их спор с сестрой – личный. И молчала всю дорогу, думая, наверное, об этом личном, его никак не касающемся.

Строков высадил ее у школы, принял равнодушное «спасибо, что подвезли», словами ответить не успел, а его прощальный кивок Варвара уже не видела – не оглядываясь, двинулась прочь.

Он завел двигатель, вновь вернувшись мыслями к проклятой карме мужчин Строковых – ничего не поделаешь, он-то все про себя уже понял, но и для этой женщины останется чужим. Суждено, видимо, ему быть счастливым только в легких отношениях без страстей и особых волнений, таких, как со Светиком. Но вся беда была в том, что никаких связей со «светиками», «зайками» и «рыбками» он больше не хотел.

Остается работа…

Строков любил чертить схемки, так легче думалось, образнее, что ли. Рисунки чертил во весь лист формата А4, по виду они напоминали огромный книжный стеллаж, где на полках «стояли» написанные печатными буквами фамилии, кратко – действия, крупными цифрами – даты. Пачка фломастеров уместилась в стакане из-под пива «Kozel», несколько маркеров разного цвета – в кофейной кружке с отбитой ручкой. Еще одним необходимым инструментом была линейка, точнее угольник, с помощью которого «полочки» получались ровными, параллельными друг другу. Его он принес из дома, реквизировав у Костика, который пропажу даже не заметил.

Сосредоточившись на схеме, Строков вернул мысли в рабочее русло. Взяв в руки верхнюю справку из архива, бегло пробежал текст глазами. Поместив на верхнюю «полку» фамилию Туранины, он приписал рядом два имени – Петр и Лидия, даты их рождения и смерти. Первые были разными, но умерли супруги в один день. Поставив сбоку знак вопроса – неизвестна была причина смерти, он принялся за текст, вычитывая его вслух: «Туранин Петр Николаевич, родился 5.06.1921 года в городе Ровенки… в семье служащих, окончил среднюю школу номер… политехнический институт… так, работал в НИИ, главный конструктор проекта… ого, всю жизнь на одном месте до самой смерти, три года до пенсии оставалось, не дотянул. Лидия Владимировна, 13.07.1930 года, Москва. Отец и мать – врач-инфекционист и медицинская сестра в клинике Боткина, репрессированы в 1937-м, статья 58–10, приговор – расстрел, приведен в исполнение… Дочь Лидия семи лет отправлена в детский приют города Ровенки…» – Строков мелко подписал на полях, что познакомились родители Катерины и Анны, скорее всего, в Ровенках, поженились, там же родились и сестры Туранины. Следующие справки оказались выписками из ЗАГСа о рождении девочек и справками о смерти Петра и Лидии Тураниных. «Значит, вот почему погибли в один день – несчастный случай: угорели в дачном доме в Ровенках. Странная смерть, десятки лет с печкой все было нормально, а тут вдруг раз, и умерли в один день… и дочери их Анна и Катерина тоже ушли на небеса друг за другом в течение суток… совпадение?»

То, что хвосты преступлений растут порой из очень далекого прошлого, Строков знал наверняка: не так давно он расследовал убийство в доме престарелых, и если бы не случайно вскрывшееся дальнее родство двух стариков, которым было уже хорошо за девяносто, мотив преступления и убийцу не нашли бы.

«Конечно, логичнее отработать настоящее окружение Анны, но Дронов еще на связь не выходил, хотя пора бы, в Тюмени рабочий день закончился», – подумал он и взял в руки мобильный.

Но вместо того, чтобы набрать номер Дронова, позвонил Варваре.

– Варвара Тихоновна, один вопрос, – заторопился он, услышав в трубке фон из громких детских голосов. – Вы не на уроке?

– Сейчас перемена, я слушаю.

– Скажите, в вашем детстве или юности не обсуждалась тема предков? Я имею в виду конкретно гибель Лидии и Петра Тураниных в дачном доме. Да, интересует история вашей семьи… Я понимаю, что не сейчас, когда мы сможем… встретиться? Завтра… да, конечно, после уроков, я понял. Нет-нет, не срочно. С Дарьей? Приходите с сестрой, не помешает…

«Не помешает… еще как помешает! Зачем нам сестра?» – обозлился на себя Строков, понимая, что рабочей необходимости в этом звонке не было, ему просто хотелось увидеть Варю.

* * *

«И зачем, спрашивается, звонил?» – Варя вертела в руках