Кукла старого Адама - Марина Владимировна Болдова

В результате с красным дипломом поступила в аспирантуру, защитила кандидатскую, осталась преподавать на кафедре молекулярной биологии. Вы в курсе, Стася, что летом скончался ее муж Петр Синицын?

– Да, я заходила на сайт МГУ.

– Так вот, Лиза сразу после похорон уволилась и уехала в Тюмень. И никто не в курсе, почему именно туда. После ее отъезда мы почти не общаемся. Я ее поздравила с днем рождения в мессенджере, но ответила она через месяц сухим «спасибо».

– А когда она родилась? – перебила Стася.

– Первого августа ей исполнилось тридцать девять, мы ровесницы. А вашей маме?

– Тридцать пять. Может быть, Лизавета что-то рассказывала о своем отце? – с надеждой спросила Стася.

– Нет, точно нет. Она и о матери ни слова. Я же говорю, очень скрытный человек Лизавета. Пожалуй, больше мне добавить нечего. Хотя бы чем-то я вам помогла?

– Да, очень, спасибо, – искренне поблагодарила Стася. – Я почти уверена, что Лизавета Коваль – родная сестра мамы по отцу.

– А почему вдруг именно сейчас вы начали искать родственников? – вдруг спохватилась Наталья.

– От нас ушел отец, маме очень одиноко, – выпалила неожиданно Стася первое, что пришло в голову, и тут же три раза сплюнула через левое плечо – не дай бог… – Еще раз спасибо вам, до свидания, – поторопилась она закончить разговор.

– Кому это тут одиноко, дочь?

Стася испуганно обернулась: в дверях комнаты стоял отец.

Глава 18

Варя смотрела, как ест Строков, а сама не могла проглотить ни ложки. Тот, словно не замечая ее взгляда, аккуратно отправлял в рот кусок хлеба, за ним густой рассольник, тщательно все пережевывал и отламывал от горбушки еще кусок ржаного. У Вари заурчало в желудке, она торопливо хлебнула горячего супа и поперхнулась. Извинившись, встала из-за стола и ретировалась на террасу, понадеявшись, что Строков, занятый едой, этого не заметит. Была б возможность, на кухню Варя не вернулась бы совсем – так ее смущал этот чужой бесцеремонный мужик.

Вернуться пришлось скоро, она замерзла в тонком свитере и к тому же есть хотела не меньше Строкова. Кстати, именно по его вине они с Одинцовым утром не успели позавтракать. Неприятные воспоминания о задержании, как оказалось позже, ни в чем не виновного Ивана вызвали досаду на себя. И с чего она вдруг так разволновалась, что даже Дашкин рассольник попал не в то горло? Причины для этого нет и быть не должно. «Не дождетесь!» – подумала Варя, вновь усаживаясь на свое место. Строков посмотрел на нее внимательно, вроде как даже с сочувствием. Но на его вопрос, все ли в порядке, Варя не ответила, а с аппетитом принялась за рассольник.

Когда встречалась с Иваном, ничего подобного с ней не происходило: не смущалась, не терялась с ответом и тем более в рот мужику не заглядывала. Ест и ест, на здоровье, раз голодный. Даже привычка класть надкусанный хлеб на скатерть, а не на десертную тарелку, которую Варя ставила прямо под левую его руку, раздражала недолго – мелочь какая, можно и смириться. Смирилась… еще много с чем – с частым молчанием, с неумением договариваться, с холодом в спальне, с дурацкими книжками про попаданцев, которыми была забита память их общего ноутбука, и с фильмами, под которые засыпала. Вытащить на вечернюю прогулку мужа было невозможно, а ей так хотелось свежего воздуха и тишины парковой аллеи после суетного дня в школе. «Ты же не хочешь, чтобы мы, как два пенсионера, прогуливались под ручку на глазах у всей толпы?» – насмешливо спрашивал муж, а Варя удивлялась – что ему до этой толпы? Тем более, что после десяти вечера в парке можно встретить только собачников с их питомцами. «А хоть что-то у нас выходит по-моему? Вот так, чтобы я пожелала и он бы выполнил? Даже детей родила против его воли. И собаку он завести не разрешил, ссылаясь на аллергию. Нет у него аллергии на собачью шерсть, только на шоколад! Почему я тогда не настояла? Дети так надеялись на мою поддержку!» – с запоздалым сожалением подумала Варя.

И все же она его любила. И была уверена, что Одинцов – ее карма. Не может быть иначе, если родились дети, потому что некармическим парам Бог потомства не дает, Варя читала об этом. Иван неплохой отец… Или никакой? Не наказывал ни сына, ни дочь, не конфликтовал. А было из-за чего? Было несколько раз, но только когда дети были совсем маленькие. Тогда все спорные вопросы разрешались покупкой игрушек или походом в зоопарк. И не Одинцовым решались, а Варей. Муж никогда сам к детям не лез. Порой Варе казалось, что он даже не слушает, что она ему о них говорит.

Почему Варя только сейчас решила, что и муж он так себе, да и отец не лучше? Стаська вон как изменилась, просто невозможно с ней разговаривать, Варя чувствует, что она, мать, для нее сейчас совсем не авторитет. В этом возрасте как никогда отец нужен. А Одинцов… только трупами занят. Варе вдруг вспомнилось выражение пожилого травматолога «карьера на трупах»… так Иван и на них, безмолвных, карьеры не сделал – рядовой патологоанатом в рядовом морге. «Фу, что за мысли лезут за обеденным столом», – очнулась она, сосредоточив взгляд на пустой тарелке – она, как оказалось, рассольник уже доела.

– Добавки, Варь? – прозвучал сочувственно голос сестры, Варя отрицательно помотала головой и наткнулась взглядом на понимающую улыбку Строкова.

– Как думаешь, твой отец скоро с нами свяжется? – вернула она всех присутствующих к главной теме.

– Уверен, что с минуты на минуту: он должен понимать, что ответил не на все вопросы русской полиции, – ответил за Дашу Строков. – Впрочем, вы, Дарья Александровна, можете его поторопить, лишним не будет. Попробуйте-ка позвонить сами.

Варя смотрела на постаревшего отца Дарьи, понимая, что никогда не простит никого. Ни его, ни тетю Катю, ни своих биологических родителей. Все слова о том, что они оберегали ее от дурной славы отца, были не чем иным, как отговорками. На самом деле все проще – они Шуйского попросту боялись. «Не мог дядя Саша не догадаться, что обе смерти, Анны и Шуйского, не случайны. Тетя Катя, да, искренне поверила в гибель сестры, ведь своими глазами видела взрыв и обгоревший труп. В это верю. У нее был шок, она, возможно, до конца не осознавала, что произошло. А потом похороны, вызовы в милицию. Бедная… она же Анну, по сути, воспитала. Но муж ее, трезво глядя со стороны, должен