Кукла старого Адама - Марина Владимировна Болдова

эгоистка, все по-своему норовила сделать. Станислава хоть и суровая женщина, но справедливая, зря не обидит, а чуть что – жизнь за тебя положит. Вот так-то, подумай», – шепнул на ухо и отошел, оставив его… думать. Ивану как раз тринадцать исполнилось, мать подарок привезла – игрушечную железную дорогу. Это ему-то, лбу здоровому! Лучше бы денег на велосипед дала… эта обида и сыграла решающую роль – Иван тихо вышел на улицу, ушел на берег, даже с матерью попрощаться не захотел.

Больше ее не видел много лет, вплоть до похорон бабушки. Странная у них состоялась встреча, мать к нему подошла только раз, сухими горячими губами к щеке приложилась, словно обожгла. Уехала скоро, только бросив ком сырой земли в могильную яму. Как и не было ее…

Никому об этом не рассказывал, только Фаечке. «Недолюбили тебя, Ванечка, в детстве… ничего… я долюблю, ты даже не представляешь, как сильно любить буду», – со слезами жалости и боли за него говорила она, а ему и не стыдно было плакать вместе с ней, только верил и не верил – так бывает?

Одинцов вздрогнул – от мыслей его оторвал голос Саида, тот настойчиво звал его к стационарном телефонному аппарату. Звонили из приемной главврача, просили зайти. Он догадывался, по какому поводу его вызывают: еще месяц назад ему стало известно, что его прочат на место заведующего патологоанатомическим отделением клиники. Он бы рад был, но раньше. Опоздали…

* * *

Стася с ноутбуком перекочевала в их с братом комнату и устроилась на его кровати – ей необходим был слушатель, оппонент, советчик. Она пыталась логически рассуждать, почему это вдруг Лизавета Коваль сорвалась из Москвы в такую глушь. В ее понимании без веской причины ни один нормальный человек из столицы не уедет. Ну, пусть мужа схоронила, это же не конец жизни?

– Как думаешь, Лизавета нам родня? – Стася в программе обрезала фотографию, где та с мужем, увеличила отдельно фото женщины и теперь пыталась рассмотреть ее лицо в мельчайших подробностях. Если Лизавета родственница бабушки Анны, должно же у них быть общее во внешности? Разрез и цвет глаз, например. Если нет, то, скорее всего, их связывает что-то другое.

– Думаю, нет. С какого боку? Если только вообще дальняя-дальняя. Мы же свою родословную до седьмого колена не знаем. Да и не похожи они с бабушкой Анной ни капли.

– Да, наверное… а если допустим, что муж Анны, Тихон Шуйский, имел детей до нашей мамы? Например, от первой жены. И это и есть Лизавета и Григорий. А что? По возрасту подходят.

– Ну, ты насочиняла! Включи логику – тогда у них, этих детей, была бы его фамилия – Шуйские. А тут три Коваля, одна – пожилая тетка, двое челов младше, ее дети как вариант. Лизавета в браке меняла фамилию на Синицына. Или не меняла, сейчас уже пофиг. Хотя… ты прогугли полностью фио, может выдаст че интересное, если его жена и дети.

– А какое отчество писать?

– Не тупи, сестрица. Лизавета Тихоновна и Григорий Тихонович. Ищи и Ковалей, и Шуйских. Мне пора, опаздываю. Пока. – Андрей схватил рюкзак и выбежал из комнаты.

«Включи логику…», «не тупи…» – мысленно передразнила Стася брата, вновь признавая его правоту.

Ее охватил азарт, она просидела в одной позе не меньше часа, проверяя все ссылки, которые ей казались важными, но путного ничего не нашла. Ковалей было много, нашлась даже Лизавета, но с младенческим возрастом и живущая в Киеве. Григорий Тихонович Коваль попался один, и тот родился в двадцать четвертом году прошлого века. С Шуйскими и вовсе вышел облом.

Стася проголодалась, поубавилось желания копаться в чужих профилях, она решила не без удовлетворения, что братец на этот раз промахнулся, насоветовал ерунды. Она проверила мессенджер, не ответила ли подруга Лизаветы Наталья Светлова, и, разочаровавшись в своих поисках, двинулась на кухню перекусить чем-нибудь сладким. А хотелось-то триумфально выложить перед матерью добытую инфу, ну, или перед следователем Строковым, мол, не один вы ищете убийцу моей бабушки. Думалось, что тот расскажет Косте, который тут же сболтнет в классе, какая она, Одинцова, гениальная, следствию помогла… и вот он, звездный час, хайпанула не на фотках и дурацких тик-токовских видюшках, а на настоящем деле. И тут уж конец ее существованию как дочери лузеров, убогой серости конец, подкатывать к ней будут, а она им – бэк офф плиззз, отвалите то есть…

Стася жевала бутерброд с шоколадной пастой, думая, как позорно провалилось ее расследование, когда вдруг вспомнила, что вначале хотела попросить брата Ники Макса взломать профиль Анны в «Одноклассниках», чтобы прочесть ее переписку с сестрой Катериной. Потом как-то забылось, а зря, там наверняка переписка весьма откровенная, особенно если учесть, что те не общались много лет. Или Катерина Петровна на самом деле знала, что сестра жива? Нет, не могло такого быть – как бы ей удалось этот факт скрыть от мамы и Даши?

И тут Стася вспомнила, что она-то школу прогуливает, а Макс до пяти часов в лицее, звонить бессмысленно.

Вызов на мобильном она чуть не пропустила, забыв, что подключен только виброзвонок. Номер был незнакомым, но Стася торопливо ответила «слушаю» и включила на всякий случай запись.

– Добрый день, Стася. Вы разыскиваете Лизавету Коваль? – услышала она хриплый голос. – Я – Наталья Светлова. Простите, простужена, говорить могу только тихо.

– Здравствуйте! Я ждала вашего звонка, спасибо. Хотела вас спросить, не знаете ли, как с ней можно связаться? Я предполагаю, что она родственница моей мамы Варвары Тихоновны Одинцовой, в девичестве Тураниной, – решила не скрывать своих предположений Стася.

– Это имя я от Лизы никогда не слышала. Но отчества у вашей мамы и Лизы одинаковые. Имя Тихон довольно редкое, возможно, он отец обеих? Боюсь, я мало вам помогу, Лиза очень скрытный человек. Мы дружили, если можно так выразиться, в одностороннем порядке: я с ней, а она ни с кем. Могу только рассказать, что узнала за пять лет учебы в университете. Лизавета родилась в вашем городе, поэтому я и откликнулась так быстро. Знаю, что у нее есть младший брат Григорий, но они совсем не общаются. Живет он в Гамбурге, но и об этом я узнала чисто случайно – Лиза проговорилась на эмоциях. О брате она отзывалась всегда с пренебрежением, что, мол, природа перепутала их характеры: он – рохля, мамин сын, она, Лиза, – сильная личность. И это действительно так: в годы учебы она занималась греблей, ездила на международные универсиады, да и училась не в пример мне упорно.