Кукла старого Адама - Марина Владимировна Болдова

был заподозрить неладное. Побоялся высказать сомнения? Или припугнули?» – успела подумать она до того, как родственник заговорил.

– Простите, не мог не ответить на звонок из полиции. Господин капитан, у вас еще остались ко мне вопросы?

– Дядя Саша, скажите честно, вам угрожали? – быстро спросила Варя, не дав Строкову начать разговор.

– О чем ты, девочка? – вроде бы не понял тот.

– О странном уходе родителей в мир иной. Вы же предполагали, что с этими смертями что-то не так?

– Ну, хорошо, я отвечу… да, Катя была в прострации, и это естественно, а я понимал, что взрыв и пожар связаны. И следователь был в этом уверен. Я, правда, фамилии его уже не помню. Его как-то очень быстро отстранили, а потом выяснилось, что оба дела закрыли и списали в архив. Но, Варя, я даже подумать не мог, что и Шуйский, и Анна остались живы! Я тогда был уверен, что случились разборки между криминальными группировками, убрали бандита и его… женщину. В то время такое не было редкостью. И все. Ты осталась сиротой, и мы думали только о том, что нужно оформить документы, чтобы ты была с нами. С тех пор, когда мы тебя забрали из клиники и привезли домой, тема гибели твоей мамы была под запретом. Если бы Даша не проболталась…

– То я вообще не знала бы, что мама умерла?! Долго вы собирались от меня скрывать, что ее нет?

– Варюша, конечно, рано или поздно нам пришлось бы тебе рассказать, но мы хотели, чтобы ты думала, что мама погибла в автокатастрофе. Согласен, это было не лучшим решением, но ты совсем недавно перенесла стресс, став свидетелем убийства человека, и мы боялись, что снова попадешь в неврологическую клинику.

– Расскажите все, что вы знаете об этом преступлении, Александр Генрихович, – вмешался Строков.

– Хорошо. Недалеко от дома на Базарной, где вы жили с мамой, Варя, находился очень небольшой кукольный магазинчик. Но продавались там не штампованные советские куклы, а антикварные. Мне кажется, он открыт был еще до революции, но могу и ошибаться. Продавца в разговорах все назвали не иначе как старый Адам. Очень странный, немного даже сумасшедший и диковатый был человек. Я не знаю, кто уж покупал этих кукол, стоили они немало. Только если коллекционеры, а вот дети обходили магазин стороной. Только не ты, Варя. В витрине магазина всегда, сколько помню, на постаменте стояла кукла ростом чуть больше полуметра. Я бы не назвал ее красивой, она скорее была очень похожей на живую девочку, чем даже отпугивала. Вот к ней ты, Варя, ходила каждый день. Чаще всего перед самым закрытием, когда возвращалась из детского сада. Адам закрывал витрину рано, в пять часов, ты успевала поглядеть на любимицу несколько минут и возвращалась во двор. И в тот день ты убежала к магазину, Анна спокойно ушла домой, зная, что ты скоро вернешься. Но тебя привела домой соседка, твоя няня. Она нашла тебя, бьющуюся в истерике, возле витрины, где стояла кукла. Ты лежала на асфальте, кричала, что он мертвый, показывала на стекло витрины. Милиционеры, приехав по вызову, открыли магазин и нашли тело старого Адама. Кукольник лежал внутри витрины лицом на улицу. Вот это мертвое лицо ты и увидела в щель между жалюзи и полом.

– Эмили…

– Что, прости? – обеспокоенно спросил Гендель.

– Куклу звали Эмили, – твердо произнесла Варя. – У нее были такие белые лаковые башмачки с красными пуговками, плетенная из нитей с нанизанными на них белыми бусинами сумочка, красивый передник и шляпка, приколотая к волосам булавкой…

– Да-да… вот о башмачках ты все время и твердила, а еще о черных ботинках. Больше от тебя ничего добиться не смогли. Я очень удивился, когда по подозрению в убийстве задержали Тихона Шуйского, но нашелся якобы какой-то свидетель. Потом, правда, твоего отца отпустили. Тебе лучше не становилось, тебя отвезли в неврологическую клинику за город.

– Кто отвез? Мама?

– Настоял на этом Тихон, она подчинилась, вот это я знаю точно. Разговор происходил в нашем с Катей присутствии. Тебя лечили гипнозом и…

– И поэтому я ничего связанного с этой куклой и местом не помню! – с досадой перебила собеседника Варя. – Иван оказался прав… Но почему вы мне ничего не рассказали, когда я стала взрослой? Ладно, вас, дядя Саша, не было рядом, но тетя Катя? Почему она молчала?

– Папа, вы нас с Варей так долго обманывали, что я уже не знаю, можно ли вообще тебе верить? Особенно сейчас, когда мамы нет и подтвердить или опровергнуть твои слова она не сможет.

– Не спеши с выводами, дочка. Подумайте обе, какой смысл был возвращать Варе дурные воспоминания, если дело закрыли? В убийстве подозревали отца Вари, я уже говорил, что был свидетель, который видел его у кукольного магазина незадолго до закрытия. К тому же Тихон позже сбежал из города, что лишь доказывало его причастность к этому делу. А вскоре случился этот пожар, где он погиб.

– А куклы? Что дальше было с куклами? Я что-то не помню, чтобы сейчас на Базарной был хоть один игрушечный магазин.

– Когда я уезжал в Германию, в этом помещении располагалось крошечное кафе на три столика. Куда подевались куклы, я не в курсе. А вот Эмили… А откуда ты, Варя, знаешь, как звали куклу из витрины? Кто тебе сказал?

– Никто, я дала ей это имя сама. Наверное.

– Вот как… странно, у меня ощущение, будто я слышал его от Анны, хотя, вероятно, ты при ней произносила его… Так вот, о кукле из витрины говорили, что она пропала в тот день. Даже считалось, что из-за нее и погиб старый Адам. Допускаю, что это была какая-то дорогая антикварная игрушка, но не ценой же в человеческую жизнь!

– Вы говорили о причинах бегства Шуйских из города, точнее, о вашей с женой версии, – напомнил Строков.

– Это, скорее, версия Кати. Она почему-то не сомневалась, что именно Шуйский – убийца старого Адама. Катя вспомнила один спор с Анной, когда та доказывала, что Тихон очень любит свою дочь. Даже убьет всякого, кто Варю обидит. Варя очень просила купить ей эту куклу, но Адам отказал, мотивируя тем, что та не продается. Я лично в качестве моральной поддержки ходил с Анной к нему, но он нас выгнал. Возможно, с Шуйским разговор не был таким мирным, как с нами…

– Как-то сомнительно, Александр Генрихович. Так себе версия – ради каприза шестилетнего ребенка убивать? Рисковать свободой? Я бы мог это допустить, хотя и с натяжкой, если