Кукла старого Адама - Марина Владимировна Болдова

что я вам расскажу о нас с Эдвином при первой возможности. Опять же, когда и как – решать нам с Эдвином. Он снял квартиру, мы живем в ней уже три месяца. Эдвин работает в банке, я учусь. Да, ребенка мы не планировали, но раз так вышло, то со свадьбой придется поторопиться. Ты можешь считать меня эгоисткой, но мне сейчас не до Одинцовых с их проблемами. И прости, мне жаль, конечно, бабушку Катю, но буду честной – я настолько плохо ее помню, что она мне как чужая.

– Но ты сразу приехала…

– Я приехала не на похороны. А лишь для того, чтобы сообщить вам об изменениях в моей жизни не по телефону или скайпу. Эдвин не смог получить отпуск, поэтому я одна. Мы планировали поездку на декабрь, на рождественские каникулы, но отец, не спрашивая моего желания, купил мне билет. А теперь ты хочешь, чтобы я тащилась на другой конец города к девочке-подростку, обозленной на весь мир? А смысл? Она сейчас не слышит никого, ей ничьи советы и утешения не нужны, поверь. Я сама была такой, ты, наверное, уже забыла? Что бы я ни сказала ей сейчас, как бы ни уговаривала принять спокойно происходящее с родителями, Стаська будет гнуть свое – папаша подлец и за что ей, Стасе, достались такие предки – наплодили нищету.

– Ты слишком категорична, Ника.

– Нет, мама. Я выслушиваю эти жалобы почти каждый день. Пытаюсь свести общение к минимуму, прошу даже Эдвина, чтобы тот был рядом, когда Стася на связи, – при нем она все-таки более сдержанна. И знаешь еще что… папа не сказал, забыл, наверное… Стася мне заявила, что будет сама расследовать убийство ее бабушки Анны. Пока, кажется, ограничилась поисками ее контактов в соцсетях. Но ты понимаешь, ее не остановить, она может договориться в реале встретиться с незнакомыми ей взрослыми людьми, а среди них может оказаться и убийца.

– Ника, ну что она может найти в интернете? Она же не хакер, а Анна, скрываясь столько лет, не самоубийца, чтобы иметь открытый профиль с собственной фотографией и данными.

– Мама, ты никогда не слышала фамилию Коваль? – задумчиво спросила Ника.

– Нет, кажется. А почему ты спрашиваешь?

– Стася интересовалась. Похоже, она все-таки что-то нарыла в соцсетях.

«Коваль… я слышала эту фамилию, точно, но очень давно», – вдруг вспомнила Даша. «У Варвары нет брата, вы ошиблись номером. Нет, я никогда не знала женщину по имени Елена Коваль. Еще раз повторяю, вы ошиблись…» – всплыли в памяти слова матери. Даша тогда молча стояла рядом, ждала, когда та положит трубку на рычаг телефонного аппарата. И еще она вспомнила, с каким испугом мать смотрела на этот телефон.

Глава 22

Одинцов не торопился выехать из города. Миновав жилые микрорайоны, припарковался у кафе рядом с заправкой: вспомнил вдруг, что даже не завтракал сегодня. Он устроился у широкого окна, сразу же отодвинул тюлевую штору, чтобы лучше видеть дорогу. Хотя уже стемнело, но поток автомобилей был плотным, потому что пятница все еще теплого сентября, и народ едет на дачи ухватить кусочек загородного отдыха. Шашлыки, винцо, тепло от мангала и нереально яркие звезды на небе, какие бывают только в начале осени.

Иван заказал горячий ужин, даже булку с изюмом к чаю, и решительно настроился съесть все – так голодно урчал пустой желудок. Он бы сейчас напился, только рядом не было ни мотеля, ни жилых домов, одни склады и гаражи. Ночевать негде, так что оставалось лишь прихлебывать жидкий чаек из пластикового стаканчика и наблюдать в окно, как другие спешат за город.

У него дачи нет и не было, огород жены он своим не считал, да там даже жаровню негде поставить, все засажено травами. Запах от них такой одуряющий, такой противно въедливый, что головная боль у Ивана не проходит часами даже после принятой таблетки. И был-то он на этом ее участке пару раз, скорее из любопытства, чем из желания провести время. Впервые привез Варвару, когда только приобрела этот клочок земли (кстати, потратила деньги, не посоветовавшись ни с ним, ни с детьми, а они все трое были категорически против). Второй раз приехал, уступив ее просьбе: видимо, похвалиться хотела, как участок преобразила, все своими руками, даже сараюшку эту, которую громко домом называет, подлатала сама. Он тогда согласился с одной оговоркой: едет отдыхать, и только, припахивать себя на грядках не позволит. Лениво развалился на раскладушке под навесом, из-под прикрытых век наблюдая за женой. Подивился, как меняется Варвара, разговаривая со своими посадками, как с живыми. На его взгляд медика, так сумасшествием тут попахивает, конкретной шизой. Неуютно было ему там с ней рядом, словно подглядывал в щель за личной жизнью женщины, которую совсем не знает. Так что еле дождался тогда утра следующего дня, чтобы свалить тихо, не разбудив хозяйку. Записку оставил, денег на такси на всякий случай, завел двигатель и выкатил машину за ворота. Домой ехал, чертыхался – никак эту дурманящую смесь запахов не мог из салона выветрить, хотя все окна были открыты.

Иван вспомнил про дачу и пожалел, что не запасся ключами от ворот и домика. А то сейчас переночевал бы там в тепле – все лучше, чем гнать в ночи по трассе, обгоняя фуры. Жена все равно дома, Стаська уже нажаловалась, Варлеи как пить дать всем семейством прикатили, сейчас обсуждают его, Ивана, подлый поступок. Только не подлый он, а честный. Лучше было бы маяться рядом с нелюбимой женщиной, мучая и себя, и ее? А то, что от объяснений сбежал, так не о чем говорить уже: ушла Фаечка. Что у них было, только их двоих касается. И без нее ему, Ивану, не жизнь. Вот и едет прозябать в глушь, уверенный, что никого из прошлого там не встретит, разъехались одноклассники, да и не было у Одинцова школьных друзей, таких, чтобы на всю жизнь. Первая любовь, да не любовь, так – увлечение, была. Забыл быстро, как только в автобус сел, который увез его в студенческую общагу мединститута. Так что поселится он в дедовой квартирке со своими воспоминаниями, никому не нужный одинокий мужик.

Стало вдруг жаль себя, такого неудачника. Мать дедам подкинула, а те рано ушли, хотя могли б еще жить и жить. Вот и Фаечка умерла, бросив его одного. И немудреная карьера оборвалась, не стать ему начальством. Но признаться, если и были мысли оставить все как есть, то