Глаза их полны заката, Сердца их полны рассвета - Егор Викторович Ивойлов

качнуло вбок. Удержалась за что-то. Села. Пыталась поддерживать беседу. Ждала, когда подействует таблетка. Разблокировала телефон. Бесцельно полистала фотографии и переписку. Наткнулась на сообщения мужчины, который писал неделю назад, предлагая вместе снимать жилье в Гоа. Перечитала. Усмехнулась. Просмотрела его аккаунт. В одном из постов увидела:

«Я сам-лишь часть своих воспоминаний:

Но все, что я увидел и объял,

Лишь арка, за которой безграничный

Простор – даль, что все время отступает

Пред взором странника…»161

«Неплохо. Теннисона читает.» – подумала Алиса. Это был любимый поэт ее отца. Вспомнила несколько строк:

«…К чему же медлить

Ржаветь и стынуть в ножнах боязливых?

Как будто жизнь – дыханье, а не подвиг…»162

Индус вышел. За окном дневная жара постепенно отступала. Алиса поднялась. Вновь вышла на балкон. Где-то вдали клубились желтоватые, рваные облака. Они барашками парили у горизонта, который окружностью опоясывал стык неба и земли. Хотя световой день продолжался, зажигались вывески дорогих отелей и ресторанов. Ветер усилия. Навеял запахи речного ила, водорослей и рыбы. Губ коснулись маленькие капельки водяной пыли, принесенные с Ганга.

Неожиданно появился индус. Встал рядом с Алисой на балконе

– Dinner will be ready soon.163

Алисе не хотелось есть, но она решила, что перекусит немного, чтобы не обижать хозяина дома. При мыслях об ужине, появилось мучительное тянущее чувство, которое комом встало в горле, сдавило живот и грудь. Под прядями волос сбежала тяжелая капля пота. Во рту скопилась густая слюна с отвратительным привкусом желчи. Алиса сделала глубокий вдох, пол вновь дрогнул, нырнул в бездну. Развернулась, придерживаясь за ограждения балкона. Казалось, что она стоит на палубе корабля, во время шторма. Направилась в ванную комнату. В этот момент, Алиса качнулась едва заметно. Индус словно ждал этого. Схватил ее за талию.

«Что он себе позволяет?» – подумала Алиса. Подавила возмущение. Поблагодарила за помощь. Отстранилась. Пошла по огромной пустой квартире. Чувствовала на себе уже плохо сдерживаемый, похотливый взгляд. Стало страшно. Решила, что ни в коем случае не останется на ночь, найдет предлог, чтобы уйти после ужина.

В ванной комнате располагалась небольшая скамейка с белыми, пушистыми полотенцами. Алиса забилась на нее с ногами, зажала голову между коленками, обхватила руками, закрыла глаза.

Вспомнился дом и вспомнился отец. Он рассказывал какие-то забавные, детские истории, пока намыливал ей волосы и шею. Пенная вода стекала в красный, пластиковый таз, в котором сидела маленькая Алиса. Иногда, мыло попадало в глаза, тогда девочка капризничала, усердно терла их маленькими кулачками. Отец неловко успокаивал, гладил по спинке, шутил о чем-то. В любое другое время, Алиса бы улыбнулась воспоминанию. Теперь же все казалось серым, безжизненным, далеким, не трогающим сердце.

Как странно, что папа всегда вспоминается если плохо. Хочется укрыться под его тяжелой рукой и свернуться клубком. С другой стороны, редко думаешь о папе, когда весела и счастлива. Наверное, это не справедливо, эгоистично и неблагодарно…

Во всем теле нарастало вязкое, тягучее, отчаянное раздражение и вялое состояние полуобморока. Кожа покрылась липким, холодящим потом, вдоль позвоночника пробежали мурашки. Алиса сжала кулак. Влажные липкие пальцы слушались плохо, быстро обмякли, обессилели, раскрылись. Испугалась, что упадет в обморок. Что тогда сделает старый индус? Не хотелось и думать.

Припомнилась неожиданная вьюга, случившаяся в начале прошлой осени. Алиса ехала за рулем по одной из подмосковных трасс. Стемнело. Снежные комья тяжелыми шлепками ударялись о лобовое стекло, дворники мельтешили перед глазами, но не справлялись. Свет фар отражался от сплошного снежного потока и выхватывал из тьмы лишь небольшое пространство перед капотом. Алиса выключила музыку и вслушивалась в ночь. Мимо пронёсся огромный, черный джип, увлекая за собой поток снежинок. Они бежали какое-то время вдоль колесной колеи, затем заворачивались небольшими воронками и разбегались в стороны. Кругом сгустился вязкий, тягучий сумрак. По обочинам намело огромные снежные барханы, которые медленно тянулись за набегающими ветрами.

По встречной полосе промчался автомобиль. Мигнул Алисе дальним светом. Потом еще один, и еще. Сбросила скорость. Встречные машины продолжали моргать. Неожиданно, луч света выхватил из тьмы груду смятых автомобилей. Десятки машин жутким нагромождением перегородили все пять полос трассы. Алиса ударила по педали тормоза. Автомобиль повело, но он остановился вовремя.

Чуть впереди замер разбитый черный джип, недавно обогнавший Алису. Над ним безразличным потоком струился снег, вспыхивающий в зареве фар и мерцании аварийных огней. Почему-то стало тихо. Посмотрела на кисти своих рук, сжимающие рулевое колесо. Пальцы мелко подрагивали.

Внезапно в душе разгорелось теплое, благодарное умиление. Какие-то люди, которых она никогда не увидит и не услышит, почти потусторонние призраки, заботливо предупредили ее об опасности. Спасли. Теперь, в воспоминаниях, вспышки дальнего света казались блеском морского маяка, который возвышался на пустынном утесе и пронзал штормовое море снопом теплого света.

Да, они проехали мимо. Да, они никогда больше не подумают о случайном, встречном автомобиле, не поинтересуются его судьбой. Не узнают о признательности девушки, сидящей за непрозрачными стеклами и смотрящей на вспышки далекого, белого огня. Но как же прекрасно сблизились души одиноких звезд, мерцающих в бесконечном космосе. Одна оставила за собой бережный, бескорыстный свет, другая приняла этот дар с благодарностью, любовью, преклонением. Во вселенной стало не так пусто и одиноко. На пассажирском сидении лежала книга. Гамлет, кажется. Бессмертные произведения, разве и они не те же самые вспышки маяка, озаряющие бурную, загадочную, опасную, человеческую жизнь?

Опять вспомнился мужчина из переписки. Глеб кажется. Крепкий парень. С ним было бы не страшно. Алиса подумала, быть может, и он сейчас сидит где-то в одиночестве. Быть может, тоже болеет. Мог бы и написать, что-нибудь, предложить встретиться, было бы кстати. Алиса представила, как в тот самый момент, Глеб сидит и думает о ней, в то время как она думает о нем. Смутное, теплое, нежное чувство огоньком поселилось в сердце Алисы.

В какой-то момент, все поплыло перед глазами. Что-то сдавило горло, поднялось из желудка. Сердце отчаянно забилось. Алиса едва успела вскочить и наклониться над унитазом. Моментально стало легче. Тело наполнилось силами, сознание прояснилось. Алиса неторопливо умылась. Вышла.

В гостиной сидел индус. Он смотрел тающим, заискивающим, рассеянным взором. Хозяин дома больше не казался опасным, только смешным, жалким и каким-то трусоватым.

Алиса села за накрытый стол. Перед ней стояла огромная тарелка с «Сабджи». Вспомнила, как однажды пыталась приготовить такое блюдо вместе с подругами. Нужно хорошо протушить овощи на медленном огне, вместе с разнообразными специями, которым нет названий в русском языке. Рецепт кажется очень простым, однако тогда у Алисы получилось не «Сабджи», а острая овощная каша.

Алиса не хотела есть, но взяла вилкой небольшой кусочек, положила в рот. Когда- то давно, она никак не могла привыкнуть к запахам индийской кухни резким, терпким, въедающимся в