Глаза их полны заката, Сердца их полны рассвета - Егор Викторович Ивойлов

воздействием ветров времени, но все еще мощная, дряхлая, похожая на египетскую пирамиду. Не формой, но нагромождением, бессмысленным, но монументальным, как вызов, брошенный вечности в скоротечном человеческом отчаянии.

Это казалось Алисе немного странным. Каким-то затаенным людским сомнением в бесконечности собственных перерождений. Словно попытка пригвоздить время огромной грудой гранита, передать тем самым искру собственного бытия в грядущее. Как-будто древние строители пытались перестраховаться. Сомневались, что проснуться еще раз, закрыв глаза, при погружении в последний, смертный сон. Быть может, столь немногие достигли просветления в буддизме, главным образом, из-за того, что очень сложно преодолеть жажду жизни и страх перед небытием?

Мысль ускользала, скрываясь за очередным поворотом рассуждений. Словно бежала всегда на шаг впереди, исчезала, стоит протянуть руку. Вспомнила Гессе:

«Стоит только высказать какую-нибудь мысль вслух, как она уже получает несколько иной характер, звучит немного фальшиво, немного глупо».137

Где-то здесь, более двух тысяч лет назад Гаутама Будда прочитал свою первую проповедь. Всюду, среди руин древней школы, ощущала пробегающие тени. Призраки? Некогда люди, сейчас лишь сумрачные силуэты, где-то на границе восприятия, иллюзии, фантомы. Иногда, звук, почти не различимый, всегда эхом, порывом ветра, шепотом крупинок, рассыпающихся камней, изрезанных витиеватыми узорами. Алиса села на скамью под огромным раскидистым деревом. Прислушалась. Кажется, шаги. Удаляющиеся всегда, но никогда не исчезающие. Наверное, так звучат молитвы, произнесенные тысячи лет назад…

От куда-то появились буддистские паломники, затянули свои мантры. Призраки подхватили. Вот остатки ступеней. Куда ведут – не знает никто. Быть может, в истинную реальность, где нет прошлого, настоящего и будущего. Где все предметы и новые, и старые одновременно, где все люди еще не родились и уже умерли. Все существует во всех своих ипостасях одновременно. Нет не одновременно. Надо постараться не использовать этого слова. Ведь оно, лишь порождение нашего ограниченного сознания, которое искажает реальность, мешает смотреть на настоящий мир. Разум пытается обмануть. Показывает нам маленькие частички, выдавая их за целое. Вот смотри, это настоящее. Все теперь прошлое. Смотри дальше. Уж не поэтому ли все кажется не настоящим, иллюзорным? Конечно! Обман, он и есть обман. Нужно видеть всю картину. Надо отрешиться. Вырваться из потока, встать на берегу, научиться видеть все сразу. Все картины, чувства, состояния, звуки, тогда зазвучит вселенское, объединяющее, божественное «Ом» …

Подошел Костя:

– Где думаешь ночевать?

Алиса пожала плечами, все еще поглощённая своими мыслями.

– Как насчет остановиться по каучсерфингу у кого-нибудь?

Алисе этот вариант не показался особенно привлекательным. Она подняла глаза на Костю и его спутницу. Они тоже смотрели на девушку, довольно критически, почти с обвинением, которое свойственно людям, считающим, что они знают самый лучший путь.

– Там есть какой-то богатый, местный старик, у которого огромная квартира в центре Варанаси. Думаю, было бы интересно погостить у него.

– Ладно, поехали к нему – сказала Алиса. Она бы никогда не решилась ночевать у незнакомого мужчины, если бы была одна.

– Тогда, предлагаем сейчас поехать к Гангу. Нам надо сегодня все посмотреть, у нас утром поезд в Агру.

– Хорошо. Поехали к Гангу. – Алиса посмотрела в бесхитростные голубые глаза. «Пожалуй, повезло, что я их встретила» – подумала, сказала в слух:

– Вы уже пользовались каучсерфингом?

– Да, почти всегда останавливаемся по каучсерфингу в новых городах. Но одинокой девушке, пожалуй, не стоит так делать.

Сели в автобус, который должен был ехать в сторону набережной Ганга. Вскоре очутились в тесном ущелье между трех-четырехэтажными домами. Вязко, медленно, душно волочились в толпе пешеходов, животных и автомобилей. Над улицей весел удушающий смрад, состоящий из запахов пота, нечистот, гнилых фруктов, выхлопных газов и пряностей. Странно, но воздух казался привычным, заметным, только если думать о нем. Окружающие люди выглядели как монахи, паломниками, или пилигримы, хотя, по-видимому, были обычными горожанами. Их яркие в прошлом одежды стали серыми от пыли и нестерпимого солнца. Казалось, что они прошагали так тысячи километров в вечном крестном ходе, по святым местам всей планеты. Прошли мимо Рима, Иерусалима, Мекки, чтобы завершить свой путь в Варанаси, на берегу Ганга. Процессия медленно двигалась мимо шумных торгашей и зазывал. Прямо на земле лежали пирамидки фруктов и овощей. Темный проем одной из городских арок служил мясной лавкой: в клетках сидели живые курицы, свисала туша козы с ободранной шкурой.

Автобус остановился. Вышли и сразу увязли в толпе. На ломанном английском вопили зазывалы отелей, хостелов и ресторанов. Нищие молча тянули руки, смотрели огромными, черными глазами. Алиса держалась за руку Веры, Вера держалась за Костю. Так протискивались вперед, к набережной.

Ганг предстал черной, вязкой бездной. Огни города мерцали на его поверхности, казалось захлебывались, вязли, тонули. Гуляли до вечера.

***

В сумраке они подошли к многоэтажному, жилому дому, таких очень мало в Варанаси. Индус встречал возле подъезда. Немолодой, невысокий, с круглым, мягким животиком, в очках. Улыбался приветливо, отрыто. Казался немного стеснительным, интеллигентным. Одет во европейски: белая рубашка, джинсы, вычищенные до блеска туфли. Протянул Косте ладонь, пожали руки. Жестом пригласил войти. Назвал свое имя – Алиса не запомнила.

Квартира оказалась очень просторной, можно сказать роскошной. Показал спальни: отдельную для Алисы и для Кости с Верой. Пригласил к столу – все уже было накрыто.

Перед гостями стояли огромные металлические подносы с Тхали. Алисе нравилось это блюдо, или скорее, не блюдо, а такой способ сервировки стола. На общем подносе стояли небольшие плошки с соусами чатни, маринадами, пророщенными ростками каких-то злаков, йогуртами, тушёными овощами, рисом, лепешками и похлебкой дал. Все было очень вкусно, сытно, приготовлено без особой остроты, очевидно, специально для гостей, что было особенно трогательным.

Разговаривали мало. Алиса заметила, что Костя и Вера очень слабо знают английский. Когда было необходимо сказать, что-то хозяину дома они долго подбирали слова, глупо жестикулировали и хихикали. Обращались к Алисе за помощью.

Индус удалился на несколько минут. Вернулся с подносом, на котором стояли стаканы с чаем и сладостями. Это были джалеби, кондитерские изделия, напоминающие птичье гнездо. Их делают из смеси, муки и йогурта, затем вытягиваются нити теста и обжариваются в масле гхи, придают угощению нужную форму, поливают сиропами, обсыпают орехами, специями. Готовое блюдо охлаждают до хрустящего состояния, получается невероятно вкусно.

После ужина Алиса поблагодарила хозяина, встала, прошлась по гостиной. Убранство, в целом, было вполне современным, в европейском стиле. Лишь, небольшие штрихи напоминали о том, что квартира находится в Варанаси. Самой примечательной деталью был алтарь Ганеши. Добродушный, пузатый Бог с головой слона лучился счастьем, улыбался немного глуповато, казалось подмигнет, если смотреть долго.

– Ganesha138 – произнес хозяин дома, заметив интерес Алисы. Девушка кивнула, улыбнулась.

Прошла немного дальше, к окну и выходу на балкон. Почувствовала тихое жужжание кондиционера. Воздух показался каким-то спертым, тяжелым, навязчивым, из-за запахов специй, человеческого дыхания и тепла. Раскрыла дверь на