История христианства - Кирилл Юрьевич Галушко

начал манипулировать процедурами спора, отчего у западных теологов иссякло терпение. В результате папские посланцы 16 июля 1054 года предали константинопольского патриарха Михаила Керулария анафеме и удалились.

Восточный император Константин IX ответил зеркально: поместный собор предал анафеме папу, найдя для этого достаточный повод. Припомнили, что управляемый Карлом Великим поместный собор в Аахене признал догматом филиокве, то есть то, что Святой Дух исходит не только от Отца, но и от Сына. А это была несомненная ересь. Так и произошла Великая схизма, то есть окончательное разделение западной (католической) и восточной ортодоксальной (известной сегодня как православная) церквей. Это откроет новую страницу в истории христианства.

Часть 3. Западная церковь

Очищение церкви от коррупции

Выше мы описали различные варианты слияния церкви и государства, от цезаропапизма Византии до внедрения латинской церкви в феодальную систему западных империй. Но поскольку церковь (и вероучение, и само общество) напоминает живой организм, постоянно ищет себя и пытается вернуть свою «истинную сущность» или же «истинные ценности» так, как понимает их на данный момент в данных обстоятельствах, то всегда есть пастыри праведные, а есть грешные.

Совершенно очевидно, что наибольший протест праведных вызывала симония – продажа церковных должностей. Протестные движения появились и в Италии, и к северу от Альп. Выразителями идей реформы выступили два проповедника: Петр Дамиани (1007–1072), итальянский монах и учитель церкви, и Гумберт из Лотарингии (992—1061), французский монах, известный своей ролью в Великой схизме. Оба с разной степенью радикализма критиковали симонию, и каждый по-своему видел роль в искоренении несправедливости духовной и светской властей. Оба проповедника апеллировали и к германским императорам, и к римским папам. Дамиани был за консенсус двух властей, Гумберт же больше доверял власти духовной. Однако средневековая ментальность не могла произвести то, что нам известно как «отделение церкви от государства», ибо мирской порядок был определен божественным. Вопрос состоял в том, как паства, пастыри и светские владыки воспримут очищение церкви от коррупции.

Проповеди идеологов в народе всегда понимали своеобразно. В Милане, например, изгнали епископа и начали грабить церкви. А еще там появилось движение «патария», по названию одного из кварталов Милана. К патарам (или патаренам) папа относился амбивалентно. А поддержка очищения церкви в контексте возвышения именно духовной власти определила и симпатии папы, склонившегося к проповедям Гумберта.

Антикоррупционная кампания началась. Она имела разные формы. Но в 1058 году поддержавший движение папа Стефан Х умер, а новый хранитель ключей святого Петра, Бенедикт Х, объявил патаров еретиками. Однако в процесс включилась Германская империя, и результатом политических коллизий стало избрание нового папы Николая II (1059–1061). И идеи патаров вновь обрели поддержку. Во всякие времена бывают морально-нравственные движения, которые меняют консервативный ход вещей. Теперь движению симпатизировали и папа, и монашество, и паства.

Основным идеологом реформ Николая II был Гильдебранд, будущий папа Григорий VII, хороший теолог и управитель. Через Латеранский собор 1059 года был проведен декрет о том, что отныне единственными избирателями папы являются кардиналы-епископы («конклав» – от латинского «с ключом», то есть «запертый зал»), а не светские земельные магнаты. Прерогативой императора оставалось право утверждения папы, избранного кардинальской коллегией. Ударили и по другим аспектам жизни пастырей, и экономическим, и сексуальным: отныне священника не мог назначить на должность светский властитель, и духовный пастырь не мог быть женат (то есть объявлялся целибат, что тоже разделило западную и восточную церкви).

Однако германский император Генрих IV внезапно осознал: папа тоже является священником. И значит, влияние империи на церковь ограничится! Заработала политическая машина. Синод в Базеле в 1061 году объявил, что декреты Николая II не имеют силы, так как нарушают интересы императорской власти. Синод низложил папу Николая.

Тогда на помощь глобальным реформам пришли монастыри. Их было три тысячи только в пределах империи (а это лишь Германия и север Италии). То были и святые места поклонения, и духовные центры для широких регионов и тысяч паломников. Экономическая составляющая их влияния была, несомненно, весомой – монастыри всегда обладали крепкими хозяйствами с хорошими ресурсами. И отнюдь не являлись чьей-то частной собственностью. Но как центры святости и моральные авторитеты они имели особенное значение, в частности и политическое. Духовным лидером в процессе очищения церкви стал монастырь Клюни во Франции.

Николай II не довел реформы до логического завершения. Его дело продолжил Григорий VII (тот самый Гильдебранд, занимавший папский престол в 1073–1085 годах). Еще при Николае очень во многом интересы и устремления апостольского престола и реформаторских движений совпали. Если церковь морально очищается, то при этом она становится и более независимой от светской власти, которой, разумеется, до чистоты далеко. Моральная незапятнанность стала аргументом в отношениях церкви и мира. Жажда справедливости в народе совпала с желанием пап навести наконец-то порядок в светской жизни Запада. Хранителям ключей святого Петра досаждала процедура церковной инвеституры, когда император принимал от епископа присягу феодальной верности, вручая посох.

Григорий VII правильно повел свою политику. Это был путь одновременно и популизма, и оппозиции к светской власти. В результате «слуга слуг Божьих» декларативно низложил императора, отлучил его от церкви и стал жестко преследовать «династический» епископат, запретив окончательно (в который уже раз) браки священников. Это препятствовало коррупции. Император Генрих IV понимал, к чему все идет, но оказался более слабым политическим игроком. В 1077 году Генрих пришел к папе в замок Каносса в рубище и босиком. В присутствии аббата из Клюни он покаялся в грехах.

Преемник князя апостолов в порыве энтузиазма издал статьи под названием «Диктат папы». Он провозгласил, что только папе принадлежит право назначения, смещения и перевода епископов, разрешения важных юридических споров, созыва соборов, суда и наложения на императора и князей церковных наказаний, освобождения подданных от присяги верности «неправедному» императору или князю, возложения на императора его знаков отличия и т. д. Григорий декларировал, что никто не имеет права судить папу, а князья должны целовать ему ногу в знак всеобщего повиновения тому, кто является викарием Христа и продолжателем дела апостола Петра. Папа решил, что отныне все светские владетели будут приносить ему вассальную присягу.

Наибольшая иллюзия Григория VII заключалась в том, что можно отменить династический принцип наследования императоров и королей. По его мнению, монарха следовало выбирать, и тут весьма пригодится помощь папы. Но этот его тезис не поддержал ни один светский монарх. Возможно, Григорий играл на настроениях германских герцогов, которые желали трансформировать новую германско-римскую империю в контролируемую олигархическую демократию. Однако никто из королей западного мира в глубине души с этим не согласился.