История христианства - Кирилл Юрьевич Галушко

таковой была, ибо являлась частью Града Божьего. Но предстоятели попадались разные, и тут с ним не поспоришь. К тому же римские епископы занимались, помимо всего прочего, и снабжением города продовольствием, и контролем функционирования водопровода. То есть хранитель ключей святого Петра был и первосвященником, и главным сантехником.

Словом, в условиях общей нестабильности Италии Рим постепенно входил в поле администрирования пап – как в духовном, так и в светском смысле. Благодаря статусу, аналогичному (хотя и очень условно) транснациональному авторитету восточных императоров, папы становились посредниками в международных отношениях новых христианских (ранее варварских) королевств. Последним контроль и реваншистское вмешательство Византии тоже казались излишними.

Памятуя приписываемые Сталину слова «Папа римский? А сколько у него дивизий?», легко понять, что миру западных королевств папа, у которого «дивизий» по тем временам почти не было, представлялся более удобным арбитром и посредником.

Западная церковь постепенно налаживала структуру. Представители папы – викарии – отправлялись в Галлию, Англию или Иллирию, и поэтому Рим было слышно далеко за его пределами.

Хрупкий баланс. Иконоборчество

Постепенно укрепив свое положение в Средней Италии, папы вернулись к вопросу общего главенства в христианской церкви. Таковым главой пока считался константинопольский патриарх, но папа Григорий I стал плести интриги, вовлекая в них патриархов Александрии, Антиохии и Константинополя. Римский епископ желал быть «верховным епископом» и прямым преемником апостола Петра. В качестве аргументации он использовал идеи Августина Блаженного о том, что «истинный Рим» – это мировая Божья держава. Соответственно, именно Рим должен стать верховным арбитром.

А что же верующие? Им вменялось в обязанность вести праведный образ жизни, совершать добрые дела и одновременно жертвовать на церковь. Последняя, как посредник между Богом и людьми, обещала спасение. На церковной иерархии лежала особая благодать Божья. Положения Августина о том, что «нет спасения вне церкви» и что тот, «кто не признает церковь своей матерью, не признает Христа своим отцом», получили новое расширенное толкование.

Однако до поры папы формально признавали главенство императора в церковных делах. Идея господства духовной власти над светской еще вызревала, чтобы потом, через четыре сотни лет, стать причиной военного противостояния с Германской империей. Ссылаясь на Августина, Григорий I, «слуга слуг Божьих», в обращении к императору заявлял, что «земная власть служит небесной».

Что же происходило на фронтах внешних? Нашествие лангобардов в 568 году на Италию завершило движение западных варварских племен. Уже в царствование Ираклия (610–641) Византия подверглась опасности со стороны Балканского полуострова, откуда на нее успешно нападали многочисленные славянские племена. С Востока наступали персы, а позднее арабы. В 716 году арабы проникли в Галатию (запад Анатолии) и достигли Черного моря. И уже через год при халифе Омаре II они оказались у стен Константинополя. В империи в это время произошел военный переворот, который возглавил сириец Лев III Исавр (717–741), прекрасный полководец и политик, способный на радикальные решения.

Он на время остановил арабскую угрозу и начал системно разбираться с вопросами сепаратизма окраин и комплектования армии. Причем религиозный аспект сыграл здесь свою роль. Что же произошло?

Ортодоксальное христианство в тот период столкнулось с очередной оппозицией в лице иконоборцев, выступавших против обогащения церкви. Не без опосредованного влияния иудаизма, запрещающего изображения божества и персонажей священной истории, возможно, и сформировалось это христианское диссидентское движение. И императору пришла в голову популистская идея поддержать иконоборцев, а заодно произвести ряд земельных конфискаций у монастырей, чтобы увеличить государственный земельный фонд. В условиях угрозы с Востока землевладение, которое не давало солдат, становилось для империи бесполезным. К тому же монастырские земли были освобождены от податей в казну. Поэтому нужно было изменить структуру земельной собственности. Исавр начал борьбу с иконопочитанием. И иконоклазм в Византии сводился не только к уничтожению икон: монахи, которых в империи было свыше сотни тысяч, тоже подверглись преследованиям.

Логика правителей неизменна. Через 700 лет английский король Генрих VIII Тюдор сначала напишет трактат против Реформации и получит от папы титул «защитника веры», а после сам произведет реформы, разгонит монастыри и заново запустит в оборот четвертую часть земельного фонда королевства.

Эдикт Льва III от 726 года привел к появлению новых христианских мучеников. Первый императорский указ приравнял поклонение иконам к идолопоклонничеству. Следующим эдиктом Лев III предписывал снять все иконы и изображения святых. Патриарх Герман, отказавшийся исполнить указание, был смещен. Поиск средств на оборону империи привел к конфискациям и римского церковного имущества на юге Италии. Император также вывел из-под юрисдикции папы диоцезы (епархии) Балканского полуострова, переведя их под контроль константинопольского патриарха.

Надо учитывать, что, несмотря на полунезависимый статус пап, связанный с тем, что Центральная и Северная Италия контролировалась лангобардскими королями, Сицилия и Балканы входили в состав империи. Раздраженный «слуга слуг Божьих», папа Григорий II (715–731) выступил против императора и на политическом, и на теологическом фронтах. Он созвал синод, который осудил иконоборчество. Но император в это же время получил неплохую поддержку мелких крестьян и солдат, у которых благодаря конфискациям монастырских земель и новому земельному законодательству появилось больше земли и больше правовых гарантий. Все эти изменения давались Востоку гораздо легче и проще, чем Западу. В Италии землевладельцы рьяно взялись за критику иконоборствующих еретиков. Да и в целом было бы неплохо, как они считали, изгнать из родной Италии греков… И такая патриотическая позиция, естественно, очень нравилась королям лангобардов.

Политическая и социальная ситуация в Италии способствовала консолидации светских и церковных элит вокруг папы. В 787 году папа Адриан I организовал Второй Никейский собор, который осудил иконоборчество. Тогдашняя императрица Ирина поддержала решения собора и восстановила иконопочитание, но ее свергла армия, взращенная законами Льва III Исавра. В результате духовенство империи вновь попало под строгий контроль, но и позиции папы на западе крепли.

Однако жизнь не стояла на месте. В Испании, которую захватили арабы, возникла адопцианская ересь. Сущность ее состояла в утверждении, что Христос по природе своей был человеком, а сыном Божьим стал лишь после крещения, то есть имело место его усыновление (adoptio) Богом. Тогдашние теологи посчитали эту ересь влиянием ислама.

И тут на историческую арену выступил новый яркий персонаж – король франков Карл Великий. Королем он был в 768–814 годах, а потомки его известны нам как Каролинги. В целом франки, еще начиная с майордома и, по словам папы Григория III, «почти короля» Карла Мартелла (ок. 688–741), разбившего арабов при Пуатье в 732 году, знали, что находятся на передовой экспансии ислама. Их королевство и арабские владения разделяли лишь Пиренеи. Поэтому борьба с влиянием ислама приобретала для