Девочка и призрак - Ханна Алкаф

вспотела.

– Разумеется! – Цзин раздражённо всплеснула руками. – Будто ты не знаешь, как работают мобильные.

В горле Сурайи вдруг встал комок, и как она ни пыталась, ей никак не удавалось его проглотить.

– Ты же знаешь, что нет. Не знаю.

Лицо Цзин тут же приняло виноватое выражение:

– Извини, Су. Я совсем забыла. – Она вздохнула и, сняв очки, стала протирать заляпанные стёкла краем баджу курунг. – Просто я считаю, что избавиться от телефона – плохая идея. А вдруг нам понадобится помощь?

– Сурайя, – Розик ласково коснулся длинной лапкой её щеки, – всё будет хорошо. Девчонка говорит дело. А вдруг устройство нам ещё пригодится?

– Согласна, – Сурайя судорожно вздохнула. – Но он всё время будет выключен – договорились?

– Договорились.

Они пошли к центру города.

– Вперёд, – сказала Сурайя через плечо, направляясь к автовокзалу. – Попробуем узнать, как далеко ехать и сколько это будет с… ой! – Она не успела затормозить и врезалась в тёмный силуэт, возникший у неё на пути, казалось, из ниоткуда.

Сурайя подняла взгляд. Тёмный силуэт был ей отлично знаком.

Паванг.

У неё сердце застряло в горле.

– Здравствуйте, девочки, – произнёс паванг, приторно улыбаясь. – Какая странная встреча. Далековато от дома, верно? – Подруги молчали. – Родители знают, где вы? – Он медленно перевёл взгляд с Сурайи на Цзин и обратно – так, что любому стало бы не по себе, – и наклонился к лицу Сурайи до того близко, что она почувствовала кислый запах его дыхания. – Уверен, вы не хотите, чтобы узнали, – Сурайя невольно сделала шаг назад, и он улыбнулся своей странной любезной улыбкой. – Почему бы вам не позволить мне… о вас позаботиться?

В этот миг Сурайя услышала мягкий голос Хуссейна, шепнувший ей в ухо:

– Беги!

Ей не нужно было повторять дважды. Сурайя схватила Цзин за руку и побежала, думая лишь про гул в ушах и о том, что чувствуют ноги, ритмично топающие по асфальту, а ещё об одном очень-очень важном моменте: за спиной не было слышно топота погони.

– А если он…

– Не оборачивайся!

Тяжело дыша, они рухнули на заднее сиденье старенького красно-белого такси, стоящего у вокзала. Пожилой мужчина, клюющий носом за баранкой, испуганно выпрямился.

– Куда едем? – спросил он и потёр глаза.

– Дяденька, отвезёте нас в Кампунг Куала Гаджах? – спросила Сурайя.

– Куда? – Шофёр уставился на них, открыв рот. – А ведь до неё далеко, девочка. Больше часа езды, понимаешь? К тому времени, когда я вернусь, жена будет ждать меня, чтобы отлупить тапкой.

– Это очень срочно, дяденька, – сказала Цзин, не сводя с него своего самого просительного взгляда. – Пожалуйста! Мы заплатим. Наша… эм… наша мама заболела, и нам нужно к ней. Папа будет ждать нас там.

– Мама? Не похожи вы на сестёр, – фыркнул он.

– Очень просим, дяденька. Как мы туда доберёмся без вас?

– Ну пожалуйста, помогите нам, – сказала Сурайя. Паника, которую она всё это время сдерживала, добралась до голоса, придав ему надрыв, сквозь который вот-вот должны были хлынуть слёзы.

Водитель посмотрел на них, затем опустил взгляд, а потом поднял руки вверх:

– Ну хорошо, хорошо! Но вы хоть знаете, что бывает, когда жена готовит баранину карри и велит не опаздывать к ужину, а затем ты НЕ ЯВЛЯЕШЬСЯ В НАЗНАЧЕННЫЙ ЧАС?

– Что? – спросила Цзин.

– Молись, чтобы никогда этого не узнать, – пробормотал он мрачно, выруливая на дорогу. – Да простит меня Лакшми[25].

Пока такси медленно выезжало из деревушки возле Гуа Мусанг, Сурайя обернулась и посмотрела назад сквозь шарик…

…И увидела паванга. Он не мог сдвинуться с места, лицо исказила гримаса гнева и недоумения: Хусейн держал его за ноги.

Глава тридцать первая. Девочка

КОГДА ТАКСИ ВЫСАДИЛО ИХ под непрекращающиеся бормотания водителя о Лакшми и баранине карри, уже наступила ночь. Девочки и Розик тихо стояли в центре небольшого города, осматриваясь.

Вдоль пересекающихся в Кампунге Куала Гаджах двух главных дорог выстроились рядами ветхие закусочные. Вывески, некогда содержащие яркие цветные меню, истрепались. Единственные люди в поле зрения были заняты делом, да и тех можно было пересчитать по пальцам. Мужчина в салоне «Копирование. Печать. Переплёт. Ламинирование. Также делаем фото на паспорт» силился опустить металлические ставни, чтобы закрыться. Тётенька, сидящая за рядами пышных белых булочек с пылу с жару, была увлечена теленовеллой в телефоне и щурилась, чтобы разобрать субтитры.

– Айя! – время от времени бормотала продавщица себе под нос. Или: – Ваа, так тоже можно?!

Всё остальное было уже закрыто, и даже уличные фонари казались тусклыми и безнадёжными.

– Здесь жила моя бабушка? – Сурайя сморщила нос, озираясь по сторонам.

Кузнечик пожал маленькими плечами:

– Ведьме хотелось жить незаметно. Где лучше пустить корни, как не в городке, который всегда остановка и никогда не цель путешествия?

Цзин с покорным видом изучала содержимое своего кошелька. Они остановились на заправке, чтобы она смогла снять немного денег в банкомате картой, которую мама дала ей на крайний случай и которая всё это время лежала у неё в туфле. Выбора у них не было: таксисту нужно как-то заплатить.

– Готово, – сказала она грустно. – Когда мама соберётся проверить действия по карте – лишь вопрос времени. И вот тогда я, считайте, труп.

Сурайя положила руку ей на плечо:

– Тогда нужно сделать так, чтобы всё было не зря.

Они быстро нашли ведьмино жилище. Оно стояло вниз по дороге рядом с мечетью. Это был небольшой добротно сколоченный деревянный домик с зелёной жестяной крышей. Мясистые комары жужжали вокруг деревьев джамбу, так прогнувшихся под тяжестью несобранных плодов, что ветви почти доставали до земли. А позади хижины разлился абсолютно круглый прудик, еле видный под толстым слоем пушистой зелёной пены. С тех пор как ведьма умерла, в доме явно никто не жил. Дверь едва держалась на петлях, а заглянув внутрь, Сурайя увидела протянувшуюся от угла до угла паутину.

– Это здесь, – произнёс Розик низким голосом. – Ведьма умерла в этом доме.

В темноте что-то пробежало у них под ногами. Цзин подпрыгнула.

– Ненавижу крыс, – прошептала она.

Сурайя и сама их не очень-то жаловала. Однако желание понять бабушку, с которой ей не довелось познакомиться, эту странную женщину одной с ней крови, пересилило порыв развернуться и убежать. Она толкнула дверь и вошла внутрь.

Окна были покрыты толстым слоем пыли. Всё же свет одинокого уличного фонаря пробивался сквозь стекло, и Сурайя различила очертания мебели. Её было совсем немного. В целом доме имелась всего одна комната, и, не считая узкой кровати у окна, шкафа и стола с единственным стулом, в ней было пусто.

– Прямо здесь, – произнёс Розик. – На этой