Мой Кир Булычёв, мой Рэй Брэдбери и другие мои писатели… - Андрей Викторович Щербак-Жуков

Акселя Бакунца, Манука Мнацаканяна; а также с армянского на английский: Левона Хечояна, Агаси Айвазяна, Ваана Ованесяна…

Брэдбери и Сароян являются основными авторами, которых я перевожу. Я веду поиск «новых» текстов Сарояна, составляя архив для исследований и переводов. Его имя упоминается в трёх произведениях Брэдбери, а в конце последнего прижизненного сборника Брэдбери («У нас всегда будет Париж») есть рассказ «Литературная встреча», посвящённый Сарояну. Сравнение прозы Сарояна и Брэдбери позволяет предположить, что второму были хорошо известны произведения первого. Мне представился случай написать письмо Брэдбери с вопросом о знакомстве с Сарояном. И он ответил: «Я принёс с собой (на встречу. – А. О.) все, какие у меня были, книги Сарояна и попросил его подписать их, потому что читал их по меньшей мере лет двадцать». В этой истории ничего сенсационного нет, но она проливает свет на неизвестный эпизод в жизни этих авторов.

– Я знаю, что ваша семья давно дружит с нашей газетой… Ваш отец печатался у нас. Расскажите немного о нём и его творчестве.

– Мой папа, Виген Арамович Оганян (1931–2016), полковник в отставке, кандидат технических наук. Он прослужил в Советской армии тридцать три года, в том числе семь лет – на полигоне Капустин Яр, испытывая зенитноракетные комплексы (ЗРК), которые впоследствии хорошо проявили себя в Египте, во Вьетнаме, на Кубе, в Сирии. Он очень гордился тем, что эти ЗРК защищали небо Арцаха и Армении. После увольнения из Вооружённых сил он перешёл на «разработку гражданской тематики»: опубликовал более двухсот статей, в том числе гипотезы об идеальной политической системе, оптимальных сроках деторождения, причинах разводов, о происхождении национализма, войны, леворукости, благородства, красоты, искусств, проституции, преступности; печатал публицистику, литературные миниатюры в журналах и газетах, в том числе и «НГ», в сборниках афоризмов.

– Два года назад я был в Ереване, где мы, собственно, с вами и познакомились… Меня поразила дружба наших народов. Мне кажется, что у России из всех стран бывшего СССР самые дружественные отношения с Арменией. Так ли это?

– В основе отношений Армении и России лежит взаимовыгодный союз двух государств, имеющих общие стратегические интересы. Не только Армения нуждается в России в качестве гаранта своей безопасности в случае турецкой агрессии, но и Россия заинтересована в союзнических отношениях с Арменией, ведь союз двоих выгоднее более сильной стороне. Радушное отношение армян к гостям из России было и остаётся традиционным, поэтому приток российских туристов в Армению год от года растёт.

– Брэдбери-поэт… И, пожалуй, именно вы открыли его русскому читателю достаточно хорошо в этом амплуа. Вы его перевели в рифму. Он писал в рифму или верлибры? Насколько он хорош как поэт, по вашему мнению?

– У Брэдбери несколько поэтических сборников, но ещё до их выхода, в 1950 году, Олдос Хаксли сказал ему: «Вы – поэт».

В сущности, вся проза Брэдбери метафорична, ритмична и звучит как поэзия. В текстах можно встретить фрагменты, написанные, например, гекзаметром. Переводчику Брэдбери следует быть начеку, чтобы вовремя расслышать стихотворный пульс его прозы. Поэтические произведения обычно написаны свободным стихом, реже – рифмованным. Сборник «Гринтаун. Мишурный город» состоит из пятидесяти текстов, включая двадцать девять стихотворений, из которых лишь три зарифмованы.

– Вышло три книги неизвестного Брэдбери… Будет ли продолжение? Вы продолжаете свои изыскания?

– Поиски произведений Брэдбери продолжаются. Собранный корпус текстов позволяет говорить о возможности издания «новых», неизвестных Брэдбери.

Часть 3

Другие мои. Наши: Гайдар, Горин, Стругацкие…

«Нехорошее» слово «фантастика»

Ситуация с фантастикой в современном российском культурном обществе мне лично больше всего напоминает анекдот про то, как отец отучал Вовочку говорить «нехорошие» слова.

– Никогда не говори слово «жопа». Запомни: нет такого слова! Ты понял? Нет его – и всё тут!..

А Вовочка задумался и отвечает:

– Как-то странно выходит: жопа есть, а слова – нет!

Вот и у нас примерно то же самое. Фантастика есть. Она по мере сил развивается, становится разнообразней, берётся за новые для себя темы. Всё больше проявляется интерес к фантастическому инструментарию со стороны писателей, которых принято считать авторами мейнстрима… Но вот это самое «принято считать» всё портит! Стоит только произнести в приличном литературном обществе «нехорошее», табуированное слово «фантастика», как тут же раздаётся хоровое «фи-и-и!», носики брезгливо морщатся, бровки гневно поднимаются вверх… И всё!..

Что всё? Ну, например, большинством голосов членов жюри престижных литературных премий произведение прокатывается. При этом не будучи даже прочитанным! Да-да! Иногда раздаётся критика в адрес «фантастических» премий: мол, голосуют за имена, не читая… А вы думаете, в жюри серьёзных мейнстримовских премий все всё прочитывают? Точно так же верят именам, издательским лейблам и сериям. И уж если книга вышла в «фантастической» серии, если хоть где-то в её аннотации фигурирует это «нехорошее» слово, то максимум, что ей уготовано, – это стараниями гибких умом и всё же читающих тексты членов номинационной комиссии прорваться в длинный список, ну, может быть, в короткий, если он, как, скажем, на «Большой книге», достаточно велик. Дальше – стоп! Стереотипы работают железно! То, что, скажем, у Татьяны Толстой, Ольги Славниковой и Павла Крусанова воспринимается литературной общественностью как достойное уважения расширение «серьёзным» автором ассортимента форм и приёмов, то же самое, скажем, у Андрея Лазарчука, Евгения Лукина и Олега Дивова – как смехотворная попытка беллетриста прыгнуть выше головы. А то, что если с книг этих авторов сорвать обложки и перечитать сами тексты, то окажется, что все они уже давно играют на одном поле, – это признать серьёзные критики, от которых зависит погода в мире литературы, никак не желают.

А всё потому, что «фантастика» – это бранное слово. Лишнее доказательство тому – стремление некоторых издательств придумать для него эвфемизм. Когда мы хотим выругаться, но боимся в глазах утончённых эстетов прослыть грубиянами, мы говорим: «Блин!», или «Ёлки-палки!», или «Пошёл ты на хутор бабочек ловить!». А для того чтобы в приличном обществе поименовать всем известную часть тела, мы жеманно употребляем слова «член» или «прибор». Именно так же поступает издательство «Амфора», называя свою серию книг «История будущего», а «Форум» – продвигая термин «гиперфикшен». По сути, это та же самая фантастика! Те же яйца – только в профиль! Но – ура! – само табуированное слово не произнесено! А это значит, что есть шанс носикам остаться ненаморщенными, а бровкам не подняться на лоб… Увы, этот приём срабатывает не на все сто процентов – шансов попасть в короткий список престижной премии у такой книги больше, но стать лауреатом – всё равно нет. Ситуация