Ненавистная пара (СИ) - Чередий Галина Валентиновна

— С этим полностью согласна. — Летэ, невзирая на мой предупредительный рык, сама приблизилась на шаг к Зрящей. — Вот только как?

Соглашаться и забалтывать — правильная тактика, а вот сокращать дистанцию — нет.

— Тебе хотелось бы сохранить для себя этого зверя? — наглая ссыкуха в черном впервые мазнула по мне кратким взглядом. — Тогда вели ему не крутиться под ногами и не кусаться. Первую потерю мы ему простим, он ведь тебя хранит, но не более того.

— Лор, малыш, иди-ка ты ко мне! — Она охренела совсем? Я ей собака? Еще бы свистнула или «К ноге!» скомандовала.

Скалясь и не спуская глаз с наших врагов, я все-таки послушался, приблизился, пятясь, к Летэ и сел на землю перед ней. Останемся живы, я тебя, любимая за этого «малыша» и «иди-ка» так отдеру — ноги неделю не сойдутся. Ну ладно, «малыша» прощу. Может быть.

— Как и что нам предстоит, я расскажу, лишь только получу от тебя доказательства, что ты по-прежнему носишь в себе достаточно тьмы для того, чтобы быть полезной в нашем деле. — Еще один шаг нам навстречу, уже увереннее. Одержимый был как приклеен к боку девчонки, пялился на Летэ, словно она кусок мяса, а он дико голоден, но при этом не забывал и бросать быстрые взгляды на меня.

Я тебе, тварь поганая, руки-ноги все отгрызу и глаза высосу за то, что так на мое таращишься.

— И что нужно для выяснения? — Моя пара положила ладонь мне на загривок, вроде бы бездумно поглаживая, но при этом пару раз сильно нажала указательным пальцем на кожу, похоже давая знать о том, что имеет представление, что будет дальше, и намекая быть наизготовке. Будто я тут и в самом деле расслабился.

Еще один тычок, когда я оскалился в ответ на то, что соплячка протянула обе руки, как если бы раскрывала для Летэ свои объятия.

— Позволь мне обнять тебя. — В писклявом звучании появились металлические нотки. Она уже не предлагала, а приказывала, и я чуть из шкуры не выпрыгнул, когда моя истинная покорно двинулась к ней в лапы.

Нет! Нет-нет-нет! Ты сдурела? Я вскочил, стремясь перекрыть ей дорогу, но Летэ стиснула пальцы на моем загривке, буквально схватив за шкирку, как долбаного кошака, и потянула за собой, тыкая все чаще. «Будь готов, будь готов!» — велели ее прикосновения.

Летэ вплыла в тощие загребущие руки чужой Зрящей, позволила той прижаться к себе всем телом и даже склонила голову к плечу девицы, будто собралась едва ли не облобызать ее шею. Та же прикрыла свои наглые зенки на пару мгновений, вслушиваясь во что-то.

— Поздно! — вякнула девка с презрением. — Пригодна только как сосуд!

Дальше все происходило с неимоверной скоростью. Чужая Зрящая дернулась оттолкнуть Летэ как раз в лапы одержимого, но моя пара схватила ее за волосы и впилась зубами в шею. Я же взвился в воздух, с хрустом переламывая челюстями запястье одержимого и рванув его от женщин. Пришелица истошно завопила и замолотила Летэ куда придется, что не пройдет даром, учитывая силищу «свежей» Зрящей. Со страшным, почти звериным рычанием Летэ отшатнулась от нее и смачно сплюнула, а девка прижала руки к горлу, бессмысленно пытаясь остановить хлещущую потоком кровь.

— Сука! Убью! — заорала мелкая дрянь, кидаясь на мою женщину, но наблюдать я больше не мог и краем глаза — одержимый взял меня в жесткий оборот.

Но к тому времени, когда я, с трудом сдерживая подвывание из-за сломанных ребер, сбросил с себя мертвое тело противника, моя свирепая пара уже сидела над содрогавшейся в последних конвульсиях чужачкой. Окровавленная с ног до головы, больше напоминающая ужасающий призрак самой себя и абсолютно великолепная.

— Ты разодрала ее глотку! Зубами! — восхищенно прохрипел я.

— Мой наставник по боевым искусствам Лордар когда-то учил, что драться за свою жизнь нужно всеми доступными средствами, — с кривой ухмылкой, больше походившей на гримасу боли, ответила Летэ.

Глава 25

Прежде чем я успел прийти ей на помощь, Летэ встала на четвереньки и поднялась, зашипев и выдав при этом такой поток отборной брани в адрес самих бесов и всех их приближенных, что я бы опешил в другое время. Но сейчас только захрюкал в пародии на смех, хватаясь за ребра, улавливая в ее матерных конструкциях те, которыми частенько пользовался раньше сам.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

— Как же хорошо, что у этой мелкой дряни совершенно точно не было такого тирана-наставника, как ты, иначе у меня против нее не было бы ни шанса, — процедила она сквозь зубы, прижимая одну руку к боку, а другую к ключице.

Ну да, а ведь когда-то всеми силами и ухищрениями от занятий со мной отбрыкивалась.

— Да ладно тебе, — фыркнул, ощущая нечто отдаленно напоминающее смущение и точно гордость, и тут же охнул от резкого движения. — Ты победила и была просто потрясающа. Это же надо было додуматься! Мне сложно представить еще одну человеческую женщину, что хладнокровно бы смогла рвать чужую плоть зубами. В истерике или отчаянии — понимаю, но вот так… Обожаю тебя, моя ты кровожадная пара!

Выпалил и замер, понимая, что и в самом деле чувствую это. Обожание, гордость, радость от того, что жива и относительно цела, ведь думать о том, каково это — стоять над ее остывающим телом, было безумно страшно. Ага, тот самый ужас, что догоняет потом, когда уже все свершилось, и пробирает до костей, до самого глубинного нутра, до волос дыбом.

— Победил у нас ты, Лор, а мне действительно просто повезло, — покачала Летэ головой, оглядывая поляну, очевидно испытывая то же самое припозднившееся потрясение, что и я. — Твою мать, двух матерых одержимых завалить в одиночку… А я реально и была в отчаянии, пусть и без истерики. Но ты… ох! До меня только сейчас все и доходит!

Она взглянула на меня, и глаза ее странно заблестели. Только не слезы! Нет уж! Мы же оба на одном упрямстве на ногах стоим, не хватало еще раскиснуть. А я точно это сделаю самым позорным образом, если она разревется.

— Так, давай-ка ты выразишь восхищение моей неподражаемой крутостью и боевой мощью в более подходящей обстановке и желательно в форме истового поклонения моему члену, — проворчал я, подбирая наши разбросанные вещи и сжимая зубы, чтобы не подвывать от боли. — А пока мы свалим отсюда и разберемся, какого хрена вообще случилось.

— Не думаю, что нам нужно опасаться еще одного подобного нападения в ближайшее время, но нет желания оставаться среди трупов, да и кровь отмыть стоит, пусть мне и нравится, что ты на меня, такую уделанную в нее, пялишься как на предел твоих извращенных сексуальных фантазий, — естественно, тут же отбила Летэ и хотела мне помочь, но я от нее отмахнулся.

Мои повреждения заживут раз в десять быстрее, чем у нее, так что нечего мучать себя из-за барахла.

— Хотелось бы услышать твои объяснения и соображения, раз уж ты главная осведомленная умница из нас двоих, — накинув на одно плечо ремни обеих сумок, подставил второе своей истинной и повел к реке. — Ты вроде как не очень удивилась, когда эта девка назвала бесов какими-то там фоморами, да и ее желанию пообжиматься — тоже.

— Не ревнуй, она меня совсем чуточку кулаками-то пощупала! — фыркнула Летэ и сразу заохала, вместо улыбки скривившись в болезненной гримасе. — Насчет обнимашек было чисто по наитию. А про фоморов что-то попадалось в тех недоуничтоженных обрывках в библиотеке.

— Так фоморы — это сами бесы или одержимые все же?

— Лор, когда сущность беса захватывает тело человека, то от его прежнего хозяина не остается ничего, ни отблесков сознания, так что, да, одержимый — это фомор, но в человеческой плоти.

Ясное дело, до этого я и сам легко дошел бы, но буквально кайфую, когда она это все задвигает мне, туповастенькому, с таким серьезным видом. Не был бы настолько истощен сражением, и у меня точно бы встал.

— Ладно, с этим понятно. Но что за херь с этой девчонкой? На ней форма Зрящей была.

— Была, — задумчиво закусила губу моя пара, но зашипела, наткнувшись зубом на ранку. — А вот ошейника не было.

— Ну и что это значит?