Ненавистная пара (СИ) - Чередий Галина Валентиновна

Моя решимость просто взять и, не спрашивая согласия, утащить Летэ на безопасные земли Первых Истинных пошатнулась. То есть сильнейшее желание так и сделать никуда не делось — простой, даже примитивный выход таким образом держать в безопасности свою пару хоть до самой смерти навязывал мой зверь. Для него-то тут все проще и понятней некуда. Взял и спрятал. С остальной херней, в том числе и отказом твоей самки скрываться, можно разобраться потом… как-нибудь. И, косясь на опухшее и расцвеченное ударами мелкой Зрящей гадины лицо спящей Летэ, я испытывал огромное искушение поддаться требованиям зверя. Вот только животная часть на то и есть животная, чтобы не заморачиваться предсказанием и высматриванием далеко идущих перспектив. На кой? Пару нашел, в укромное место сныкал, бережешь, кормишь, обеспечиваешь, ублажаешь. Дети появились — их кормишь, растишь, учишь. Враг пришел — дерешься за них до смерти. Любишь, не одинок, счастлив. Все. Жизнь волка удалась. Вот только мы, двуликие, уже давно не те звери, у которых все по прямой и просто. И игнорировать окружающий мир с его проблемами, сузив его для себя на своей семье и стае, чревато тем, что этот самый говенный мир сам припрется на твой порог, расхреначит махом идиллию и отберет все.

Так что? Неужто я и правда вместо того, чтобы эгоистично забить на все и нажраться хоть иллюзией счастья с Летэ, сколько успеется и перепадет, готов переться и геройствовать вместе с ней? Ну не идиотизм ли это чистой воды, и не против ли всех нормальных инстинктов? Я разве и этой подачки от жизни не десять лет ждал и надеяться себе давно запретил. На кой это мне вот это вот все? Нам. У нас, может, и детей-то не случится, так с чего мне морочиться тем, что там в далеком будущем?

Злясь на себя все сильнее, я не смог оставаться на месте и оббежал берег вдоль крайних деревьев, принюхиваясь и прислушиваясь разок-другой, но так, чтобы не выпускать из поля зрения Летэ. Ну почему из всех пар в мире мне не могла достаться самая обычная баба? Такая, чтобы только и мечтала наряжаться, кормить меня от пуза вкусно, дом обустраивать да ночами жаркими подо мной извиваться и стонать? Так нет же, наградила судьба-сучка этой… душевыворачивалкой.

Не заметив застывшего в еще густом предутреннем сумраке меня, к водопою, крадучись, стало выходить небольшое стадо ланей. Очень кстати. Свежее мясо — лучшее средство при восстановлении у моего народа после травм, и Летэ хорошая еда будет на пользу. Бесшумно отступив еще глубже в кусты, я обратился, медленно, не создавая никакого шума. Почти подметая брюхом землю, стал подкрадываться к добыче, выбирая наиболее уязвимую жертву. Мне сейчас не до эффектных побед над крупными самцами, что не захотят отдать жизнь так запросто. Во-первых, единственная зрительница не в форме оценить зрелище и вознаградить по полной, а во-вторых, столько мяса нам не нужно.

Выделив в стаде годовалого, не обзаведшегося рогами теленка, что к тому же и прихрамывал, я настиг его в три прыжка, заваливая и мгновенно ломая шею, пока остальные его сородичи, кажется, рванули врассыпную. Но он еще и дергаться не перестал, как в мой бок с так и незажившими ребрами впоролись рога доминантного самца. «Ах ты тварь! Тебя нужно было валить!» — промелькнуло между вспышками в черепушке, пока перекатывался по прибрежным камням.

Клятый козел, ибо какой с него благородный, мать его, олень, снова наклонил свою тупую башку, намереваясь идти на меня теперь в лобовую. А мое дыхание никак не приходило в норму, сбитое его первым ударом. Меня прикончит бегающий кусок мяса? Смешно!

Слева мелькнула тень, и раздался очень знакомый приветственный вой, что сразу же отбил всю храбрость у рогатого вояки. То ли дело — удачно поддеть одного полудохлого хищника-раззяву, а вот противостоять сразу двум — это совсем другое. Оленя как ветром сдуло, и я, все еще хрипя, сипя и не находя сил на оборот, наблюдал, как к моей добыче приближался Гаррет, на ходу сменяя четыре лапы на две ноги. И я ему нисколько не был рад, учитывая, что сам едва жив и вряд ли готов еще сражаться, а моему бейлифу следовало сейчас находиться где-то на полпути к столице по моему приказу, а совсем не выслеживать нас с Летэ.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

Предупреждающе зарычав, я почти полностью выпустил зверя на первый план, позволяя его яростной жажде защищать свое, подпитать мои утекающие, как песок сквозь пальцы, силы. Перемещаясь боком, занял позицию, четко демонстрирующую, что между Гарретом и Летэ я стою и стоять буду до тех пор, пока вообще дышу и ноги держат.

— Лор! — чуть притормозив, с удивлением в голосе позвал мой бейлиф. — Это же я!

А волку по хрену! Добавил угрожающих ноток в рычание, поднимая всю шерсть дыбом, и только тогда нарушивший приказ бейлиф остановился. Нервно глянув туда, где все еще спала беспробудным сном больного человека Летэ, и заработав за это мое клацанье зубами, он тряхнул вихрастой головой и опустился сначала на колени, а потом и лег на спину, покорно открывая мне уязвимое горло. Пусть лапы и предательски тряслись, но я доковылял до него и чуть прижал зубами в районе кадыка, подтверждая свое положение его прима. Хотя в нынешнем состоянии это реально насмешка — ему ничего не стоит сейчас опрокинуть и доконать меня. Что не значит, однако, что я его с собой на тот свет не утяну, имея за спиной свою истинную.

— Прим Лордар, — тихо и подчеркнуто спокойно произнес он все еще с моей пастью у своей шеи. — Лор! Я же тебе друг, помнишь?

Мало ли, что я помнил. Тут, похоже, весь гребаный мир вокруг превращается совсем не в то, что помнишь и знаешь.

— Я с дурными новостями. Приказ твой выполнить невозможно. Любого двуликого, что вторгнется на территорию людей, теперь ждет смерть.

Что?

Отступив от него, я улегся на брюхо, так как стоя оборачиваться уже просто не тянул.

— Что за ересь ты несешь? — прохрипел, едва ощутив под животом холоднющую прибрежную гальку.

— Война у нас с людьми, — мрачно ответил Гаррет, медленно садясь.

— Да с какого перепугу?

— Мы на них напали. Вероломно. Вырезали и прям сожрали поголовно народ в трех приграничных деревнях, как натуральный кормовой скот.

— Гаррет, засранец! — заворчал я, поднимаясь и собираясь сходить за ножом.

— Может, я быстрее метнусь? — кивнул бейлиф на ближайшие кусты, из которых и появился. — Я там свое барахлишко бросил, когда заметил, как ты заготовкой мяса занят, и решил подмочь — авось и мне кусок от щедрот отвалишь. Если честно, жрать хочу зверски. Третий день с пустым пузом ношусь.

— Ты нарываешься, или как? — совсем уж потерял я терпение, сжигая хитрого болтуна взглядом.

— Прим Лордар, да как бы я посмел, — хмыкнул он, уносясь в заросли и так же мигом возвращаясь со своей торбой, чтобы быстро взяться за разделку туши. — Я тебе передал все так, как говорят по ту сторону границы. Кстати, еле ноги унес, потому как нашего брата теперь там ловят, потрошат, что этого оленя, и вешают гнить на деревьях. В качестве устрашения.

Он оскалился и резко вспорол брюхо добыче, выдавая всю злость, что скрывалась за его легкомысленностью. А у меня в голове все это не укладывалось. Как так? Да, в давние времена люди и двуликие не были добрыми соседями и нечто подобное было бы в порядке вещей, но с тех пор прошли столетия мира и полного сотрудничества.

— Че городишь? Как это ловят? Да в человеческой личине людям нас сроду было не отличить от себя! — возмутился я откровенной ерунде.

— А у них там особые медальоны раздавать поголовно стали. Только двуликий рядом, так он и давай греться и дребезжать. Уроды, сука!

Я поглядел через плечо на свою пару и поморщился. Мы с тобой и то, что уже случилось, еще как следует не обмозговали, детка, а тут новые камни нам по спинам и макушкам. Ну и как мне тебя сберечь?

— Выходит, Страже теперь конец? — спросил я, выхватив из рук Гаррета полоску еще теплого мяса и сунув в рот.

— Да, я отыскал с нашей стороны с десяток тех бывших стражей, что сумели вовремя унести ноги, когда вся эта заварушка началась. Они мне рассказали, что уже какое-то время, еще до нападения твоей Зрящей на Первого мага выслеживания почти на нет сошли, — это Летэ вскользь упоминала, — а их вместо охоты на одержимых стали рассылать везде и всюду собирать всех подчистую детей, от них что наплодились. Причем и пацанов было велено не убивать, а забирать и волочь в замок. Младенцев прямо вместе с мамашами. — А о таком не говорила. Сама не знала? Или не посчитала важным? Ну свозят и свозят. Только в свете последних ее выводов о возможности этого поганого «разведения в себе» все обретало серьезную окраску. — А что там с ними дальше было — никто не знал. Ну а как Зрящая ранила Первого их и была такова, там почти на следующий день и новости с границы о, типа, нашем нападении пришли и зверствах всяких. Мужики почуяли задницами, что валить надо от греха подальше…