Приговор приведен в исполнение... - Олег Васильевич Сидельников

Кондратович?

— Разве вы его не знаете? — с некоторой досадой молвил американец. Он отлично знал о контактах английской миссии с Туркестанской военной организацией. Значит, контакты эти настолько тесны, что английский лис не желает подпускать к ТВО своих американских «врагов-друзей». — Говорят, генерал Кондратович, — продолжал американский лис, — заключил с некоей державой тайный договор, обещая, по свершении некоторых предположений, отдать этот край, где столь успешно лечится ревматизм, — обещал отдать Туркестан под протекторат той самой некоей державы сроком на пятьдесят пять лет.

— Это любопытно, — флегматично ответствовал англичанин. — И генерал... Кондратович, вы сказали?.. Хм... В Лондоне отнесутся к моему сообщению с величайшим вниманием, я надеюсь. Благодарю вас, коллега.

В душе же Маккартнея бушевала буря. Величайшая тайна — контакты английской миссии с ТВО, — огромные денежные и материальные затраты!.. И все это перестало быть тайной!.. Годдемн. Проклятье!.. Совершенно очевидно, что американские торгаши нахально захватывают место за столом с «туркестанским пирогом».

Внешне же ничем не выдал волнения. Но не удержался, молвил невинным тоном:

— Благодарен вам хотя бы за заочное знакомство с генералом Кондратовичем.

Вот в такой-то милой манере и продолжали беседу «друзья-враги» или (что одно и то же) «враги-друзья».

Собственно, можно уже было и завершить «дружескую беседу». Но не позволял этикет. Они говорили о разных пустых вещах. Но если бы было можно проявить их мысли, диалог получился бы совершенно иным.

Маккартней. С какой целью, сэр, ваш разведчик Генрих Годшмит-Норден, находящийся в Намангане, направляет военные усилия местных басмачей?

Роджер Тредуэлл. А с какой целью вы, коллега, финансируете подпольную военную организацию генерала Кондратовича?

Маккартней. Английские интересы в Туркестане традиционны. Еще с 1898 года среднеазиатское нефтепромышленное и торговое общество «Санто» финансировалось из Лондона. С Англией же связано было нефте- и горнопромышленное общество «Чимион». В 1909 году нефтяные компании Герберта Гувера и Уркварта приобрели Майлисайское месторождение нефти. В эту фирму под невинным названием «Ферганское нефтепромышленное общество» влилось «Памирское золотопромышленное общество» ферганского дельца и инициатора создания Туркестанской военной организации инженера Назарова. Можно привести еще массу примеров, свидетельствующих об английских интересах в Туркестане. У нас, сэр, старинные связи с этим краем, благотворно лечащим, как вы остроумно заметили, мой застарелый ревматизм. Но вы-то что здесь делаете, коллега?

Тредуэлл. Еще в 1912 году в Андижане поселился американец Вильям Май. Он стал членом «Туркестанского торгово-промышленного общества Ферганы», наладил деловые контакты с Северной Америкой. Банк Герберта Гувера имел тесные связи с Русско-Азиатским банком: кредитовал местных предпринимателей, скупщиков хлопка, обладал акциями на железнодорожное строительство.

Маккартней. Наши интересы в Туркестане совпадают. Мы действительно с вами друзья и враги, враги и друзья.

Тредуэлл. Однако стараемся действовать самостоятельно, ибо, как сказано еще в глубокой древности: «Друга иметь хорошо. Плохо делить с другом добычу!» Ха-ха-ха.

...Дипломаты продолжали пустяковую беседу: о погоде, о причудах большевиков, не желающих воспользоваться правами и преимуществами, которые обеспечивают им высокие государственные должности, о странном посланнике самого Ленина — Кобозеве, питающемся «уоблой»...

Вдруг в кабинет без стука вошел капитан Блеккер — тощий, долговязый, взволнованный.

— Сэр, — тихо обратился он к главе английской миссии, — важные новости.

Сэр Джордж сразу понял, что произошло что-то экстраординарное. Понял это и мистер Роджер Тредуэлл. Оба, однако, не подали виду.

— Извините, сэр, дела призывают меня.

— Очень жаль, — откликнулся Тредуэлл, разводя руками. — Но что поделаешь! Долг.

«Друзья-враги» тепло распрощались.

Едва войдя в свои аппартаменты, Маккартней нервно спросил капитана:

— Что еще стряслось?

Вместо ответа Блеккер протянул корректурный оттиск завтрашнего номера «Нашей газеты». Ткнул пальцем в отчеркнутый красным карандашом текст... «Вчера, после вечернего намаза в соборной мечети, при большом стечении верующих, Генеральный консул Афганистана в Ташкенте Аслам-хан в своем выступлении подробно рассказал о длительной и героической борьбе афганского народа, которую он ведет против английских захватчиков и колонизаторов...»

Сэр Джордж побагровел, скомкал корректурный лист.

«О-о-о!.. — воскликнул он мысленно. — Какой тяжелый день!.. И американец, пронюхавший о моей связи с ТВО!.. И вообще... И все же с этим янки надо установить дружеские связи. Как бы там ни было, а мы с ним обмениваемся ценной информацией».

Тревожные будни

Начальника уголовного розыска Пригодинского мучила малярия. С раннего утра разыгрался тяжелый приступ. Прошибал ледяной озноб. Кое-как добрался утром на работу, ослабевший, желтый, осунувшийся.

Ответственный дежурный отрапортовал и вручил «Журнал происшествий». Пригодинский тяжело опустился на стул, с трудом заставил себя читать сводку о ЧП, происшедших за ночь. Буквы прыгали перед глазами, но Александр Степанович, клацая зубами, все же вчитывался в скорбный текст, составленный в хронологическом порядке.

«...На улице Кауфманской обнаружен труп неизвестного мужчины 30-35 лет с двумя огнестрельными ранами в голову и грудь. Бумажник с деньгами и золотые карманные часы на погибшем свидетельствуют о том, что убийство совершено не в целях ограбления».

«На улице Ассакинской пятеро вооруженных мужчин ограбили квартиру зубного врача Арутюнова...»

Пригодинский отодвинул журнал, вздохнул. «Стараемся, из собственной шкуры выскакиваем, себя не жалеем, а нет просвета! Разгул преступности. Столько убийств, вооруженных ограблений за ночь!»

Вызвал дежурного агента Ескина.

— Соколовский или Беккудиев на месте?

— Соколовский здесь.

— Позови.

Вошел Соколовский, атлетического сложения молодой человек, ростом и силой мало уступающий Ескину.

— Слушаю вас, Александр Степанович.

— Ваше плановое задание на вчерашний вечер и ночь?

— Продолжали вести наблюдение за Марией... За той самой, которая в гостинице чемоданчик...

— Помню. Теперь понятно, почему вы оказались на Кауфманской. Ведь именно на Кауфманской вы с Беккудиевым обнаружили труп убитого?

— Так точно. Шли мы с Беккудиевым от Константиновского сквера по Кауфманской к Саларскому мосту. На углу Кауфманской и Куропаткинской вдруг услышали в одном доме веселый шумок, пение. По нынешним временам не так уж часто случаются гулянки. Притаились за карагачем. Прислушались...

— Завидно, что ли, стало? — пошутил Пригодинский, клацая зубами.

— Нет, что вы... Просто странно показалось. Да и песенка совсем уже не наша, не большевистская. Под гитару кто-то не пел, а вроде декламировал:

Ваши пальцы пахнут ладаном

И в ресницах спит печаль.

Ничего теперь не надо вам,

Ничего теперь не жаль!..

— Ну и... — спросил Пригодинский, с радостью ощущая, что озноб, кажется, проходит.

— Яснее ясного — гуляют бывшие офицеры, может, и контры какие. Ну, мы с Беккудиевым стоим за карагачем, наблюдаем. Через некоторое время видим: из двора того