Русалочья удача. Часть 1 (СИ) - Рубцова Налия

– Что…

– Ты – русалка. Хранительница живой воды. А это порождение подземного змея.

– Что?!

– Ты совсем ничего не знаешь? – зло усмехающаяся Марийка подошла к Купаве. Она была выше её только на полголовы, но всё равно умудрялась нависать над ней, как взрослый – над ребёнком. – Мы были созданы, чтобы охранять мир от таких тварей, как она. Как вода гасит огонь – мы должны убивать змеев.

– Но Горислава не плохая. Она никому не делала зла. Она моя подруга… Сестра! Оставь нас в покое! – Купава расставила руки, словно это могло защитить Гориславу.

– Последнее предупреждение. Либо ты отходишь в сторону, либо отправишься в Навь вместе со своей подружкой, – глаза Марийки сузились.

– Нюхни рыбьей задницы, я никуда не пойду! – взвизгнула Купава, и взмахнула платком. Облако тумана полетело в лицо Марийки – непонятно, чего этим хотела добиться русалка, но проклятая ледяная девка просто ухмыльнулась и легонько подула. Туман обратился в ледяные кристаллы и опал, а Марийка коснулась кончиками пальцев шеи Купавы – и девочка упала как подкошенная, покрываясь инеем.

Горислава рвалась изо всех сил, пытаясь высвободиться из пут заклятья. Сердце колотилось как бешеное, готовое разорваться, в висках билась боль – но всё равно она не могла двинуть и пальцем.

Или всё же могла?...

Марийка тем временем переступила через неподвижное тело Купавы и подошла к Гориславе. Схватила её за горло ледяной рукой.

– С Хургой я покончила. Теперь твоя очередь, – сообщила она. – Есть что сказать перед смертью?

– Ты… – прохрипела Горислава; только что размороженный, язык во рту шевелился неохотно.– Скажи… Скажи…

– Ну?! Перед смертью не надышишься, желтоглазая тварь. Говори скорее.

– Кто… Твой хозяин?

– Что?– Марийка подняла брови. – Как ты узнала? Как?! – пальцы на горле Гориславы сжались сильнее. – Говори! Откуда ты узнала, что я дочь Полночного Инея?

– Ведьма… Ведьма сказала… – выдавила Горислава. Она понятия не имела, кто такой Полночный Иней, но, кажется, её вопрос попал в точку. И позволил выиграть несколько ударов сердца.

– Что за ведьма?! Говори, или твоя смерть будет такой, что ты молить меня будешь на коленях, чтобы я тебя убила! – вальяжного, насмешливого тона Марийки как ни бывало. Она была испугана. Обескуражена.

– Обычная… Лесная… – прохрипела Горислава. – Отпусти, и расскажу…

Неужто выйдет её обмануть?!

– Ах ты…– Марийка закусила губу. – Нет. Я, кажется, знаю, какая. Ты не выкупишь свою жизнь такой дешёвкой! Ничем не выкупишь. Знаешь, что змеи сделали с семьёй моего отца? С его родителями? С его сестрой? Сейчас узнаешь, – Марийка отпустила горло Гориславы и положила руку ей на грудь, её губы кривились в яростной ухмылке…

И тогда Горислава ударила.

Она смогла пошевелиться. Немного. Всего-то одним пальцем. Но это был палец руки, в которой она зажала нож – и она со всей силы вдавила его в клинок. Наточенное лезвие пропороло палец глубоко, до кости, так что брызнула кровь.

Горячая.

Обжигающе горячая.

Знала ли Горислава, что делает? Нет, конечно. В глухом отчаянии она сделала единственное, что могла – положилась на чутьё, на тот жар, что бился у неё жилах, скованный снаружи невидимым льдом.

И лёд пошёл трещинами.

Первый удар был неуклюжий – но ему не было нужды быть ловким: Марийка стояла вплотную к Гориславе и не ожидала удара. Нож вошёл ей в живот по самую рукоять; взвыв, русалка отшатнулась. Она отступала, спотыкаясь, зажимая обеими руками кровоточащую рану в животе; низ рубашки медленно чернел от крови.

– Ты!!– прохрипела она, и тут Горислава ударила второй раз.

Она не умела драться ножом. Совсем не умела, но шатающаяся, ошеломлённая русалка была слишком лёгкой целью. Горислава полоснула её по горлу, метя в одну из главных жил – и ледяная кровь брызнула змеине в лицо. Проморгавшись, она увидела, как Марийка отползает назад, хрипя и кашляя; кровь текла у неё по подбородку, заливая траву. Вдруг она повалилась на бок и растеклась лужей тёмной воды, которая мгновенно впиталась в землю.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

Горислава как раз пыталась сделать шаг к ней – и упала на колени, задыхаясь. Её трясло, все мышцы болели. Холод постепенно исчезал, иней таял на глазах, вернулось чириканье птиц и шорох ветра, лениво перебирающего листву берёз. Горислава попыталась встать – и снова упала. Она поползла к Купаве, схватила её за ледяную руку – не веря, не желая верить, что её подруга пережила разорванное упырицей горло только чтобы умереть от рук…

Ресницы Купавы дрогнули, и она застонала.

– Купавка!! – облегчённо прохрипела Горислава, и шмыгнула носом, только сейчас поняв, что у неё текут сопли. А горло саднит, как будто зимой босиком по сугробам побегала.

– Горька…– Купава потянулась к ней. – Горька, ты… Ты… Всё в порядке? Где…

– Я убила её. Перерезала ей горло, – выдавила Горислава. – Надеюсь… Она просто растеклась водой… Ведь это значит, что она умерла, да?

– Не знаю,– Купава с трудом села, и обхватила себя руками. – Ох… Холодно-то как… До костей проморозило. Ох.

Горислава обняла её, и они некоторое время сидели так, дрожа и постепенно согреваясь.

– Ты знаешь её? – в конце концов спросила змеиня.

– Первый раз вижу!!

– А я второй. Она стояла рядом с Петром Червонцем… Ну, тем, против которого… Против бойца которого я дралась на Чёртовой Копейке. Я ещё удивилась – на рабыню не похожа, дочка, что ли… – Горислава вдруг вспомнила, что на пальцах у неё глубокая кровоточащая рана. – Чёрт! Купавка, я, кажется, кровью истекаю, помоги перевязать!

Пока русалка неловко, ещё не до конца отошедшими от колдовского холода руками, бинтовала ей пальцы, Горислава продолжала говорить:

– Вон, она там была, за плечом этого… Разбойника, не разбойника, не знаю, как назвать… Стояла. И после того, как она прошептала ему что-то на ухо, он потребовал поединка до смерти. Его боец, Хурга, тоже был змеем… Был. Эта тварь сказала, что покончила с ним…

– Похоже, она ненавидит змеев.

– Да, она ж так и сказала… А, ты не слышала. Ты без сознания была… – Горислава собралась с силами и коротко пересказал всё, что узнала от Марийки.

– Что за чертовщина! – воскликнула Купава, хватаясь за голову. – Что за Полночный Иней?! Что за ведьма? Мы просто шли по свои делам, никого не трогали!

– А нас вот взяли и тронули, – проворчала Горислава. Она поднялась. – Пойдём отсюда.

Обе чувствовали себя измотанными и, что греха таить, напуганными. Но оставаться на поляне было невыносимо – пусть вражина и растеклась лужей воды. Змеиня надеялась, что раз и навсегда, но кто их знает, эту нежить.

Они шли ещё где-то час, на этот раз – без остановок. Когда вдали показались купола лавры, Горислава споткнулась и чуть не упала.

– Горька, с тобой всё в порядке? – озабоченно спросила Купава. – Да ты вся горишь!

– Это… Потому что раны исцеляются, – пробормотала Горислава. – Со мной всё хорошо. Мы почти пришли.

Вскоре показалась деревенька, выросшая у стен лавры. Горислава моргнула. Голос Купавы, которая спрашивала, где им, смиренным странницам, можно остановиться на ночь, звучал как сквозь толстый слой ваты.

– С тобой точно всё в порядке? – Купава преградила ей путь, и пристально посмотрела в глаза.

– Всё,– отрезала Горислава. – Святой отец! – обратилась она к монаху, проходившему мимо. Лицо монаха было совсем юным, безусым – рановато было «святым отцом» называть, но какая разница… – Отнесите, пожалуйста, это послание отцу Киприану. Оно от отца Варфаломея с Монастырского Острова.

– А… – монах озадаченно посмотрел на Гориславу.– Отцу Киприану? Конечно же…

Змеиня прикрыла глаза.

– Горька…

– Сладко,– буркнула Горислава. – Купава, иди на постоялый двор или где тут богомольцы останавливаются… А я тут подожду.

Она села, прислонившись к стене монастыря. Тут была полуночная сторона, и камни приятно холодили огненную спину.

– Горька!!