Русалочья удача. Часть 1 (СИ) - Рубцова Налия

Горислава сглотнула.

– Да. Впредь слушай меня, – сказала она, стараясь, чтобы голос звучал твёрдо. – Я рада, что ты… Вернулась.

– А я рада, что ты меня дождалась! – Купава выскользнула из объятий и сама обняла Гориславу. Теперь змеиня была вся мокрая, как будто в речке искупалась. – Я видела, как ты болтала с Серафимом. Значит, ты успела его спасти! А что с упырицей? С Макарией? С Тихоном?

– Упырицу убила. В смысле окончательно, – сказала Горислава. – Макария повесилась. Тихон пьёт. Парня взялся опекать этот поп, как там его? Матвей.

– Ох… – Купава повесила нос. – Невесело как-то получилось. Но б мы не вмешались, то мальчишке точно не жить, сгноила бы его упырица… Мы сделали, что могли. Правда ведь?

– Ну, правда,– Горислава поморщилась. – Хотя если б не ты, я б мимо прошла и совесть меня не мучала, даже если б я узнала о смерти Серафима.

Когда воды вдруг вынырнуло две белобрысые головы, змеиня вздрогнула. Рука сама собой потянулась к ножу.

– Да не бойся ты. Ничего они нам не сделают, – Купава мягко коснулась её запястья. – Я с ним потолковала…

– Они вообще понимают человеческую речь? – фыркнула Горислава, глядя на двух маленьких русалок подозрительно. Они выглядели лет на пять и были похожи друг на друга, как близнецы.

– Понимают, и говорить умеют. Сестра их научила. Просто не очень хорошо, и тебя они боятся…

– Это кто кого ещё бояться должен! – Горислава закатила глаза. – Они меня чуть не утопили!

– Никто никого. Они будут вести себя хорошо, не будут строить пакости людям и вообще не будут показываться им на глаза, – Купава посмотрела на девочек строго. – Их сестрёнка делала плохие вещи, а потому люди её наказали. Теперь сестрёнка далеко-далеко от них, за рекой Смородиной. И вы никогда с ней не увидитесь, если будете плохо себя вести! – она погрозила девочкам пальцем. Они неуклюже закивали. – Поняли, малые, куда надо плыть? Я вам на куске бересты палочкой нацарапала. Плывите по Ро́се и ищите других русалок. Они вас всему научат! Чего смотрите? Плывите! – Купава взмахнула белым рукавом, и сестрички нырнули под воду, молниеносно скрывшись.

– Надеюсь, доплывут, – вздохнула она. – Маленькими совсем умерли, и такие глупые. Что сестра говорила делать – то и делали, что хорошо, что плохо, не понимают…

– Кто о чём думает, а русалка – о русалках, – проворчала Горислава. – Довольна?

– Наверное,– подумав, ответила Купава. – А ты? Понимаю, ты чуть не умерла – но ведь наверняка тебя называли героиней, хвалили…

– Издеваешься? Называть называли, но… – крестьяне достали её расспросами о бое с упырицей, отстали только на второй день, поняв из односложных невнятных ответов, что Горислава с ними разговаривать не хочет. – Говорю, лучше бы я прошла мимо. Ощущение, как будто дерьма поела, и проблеваться хочется.

Она не стала говорить Купаве, что Тихон был женихом её матери. Сама Горислава хотела об этом забыть как можно скорее.

Хотя, если подумать, ей стоило порадоваться. Она узнала, каким бы мог быть её отчим – и была готова поблагодарить его за то что он выгнал когда-то мать. Он и родных-то дочерей не любил – что говорить о змеине? Вместо этого куска навоза у неё была самая чудесная, самая добрая тётушка Божена, и Велимир, заменивший её отца.

Когда – если – она снова встретится с матерью, то расскажет ей про Тихона. Чтобы Косана поняла, что её бывший жених даже плевка её недостоин.

Может быть, расскажет… А лучше промолчит.

Некоторые вещи надо закопать поглубже и не тревожить.

Монах и змей. Часть 1

Огонь – не вода, охватит – не всплывешь.

Они пустились в путь к лавре на следующий день. Кум Татьяны решил их подвезти, да вот незадача – в версте от деревни телега сломалась. Так что они вдвоём пошли на своих двоих. Не возвращаться же в Осиново; Гориславе хотелось оставить это место за спиной как можно скорее, тем более что поселяне уже начали шептаться про Купаву. Все дни, когда её не было, Горислава отнёкивалась, что-де сестра её пошла в лес целебные травы собирать. Так себе ложь вышла: вернулась-то Купава без трав. Кто-то остроглазый разглядел шрамы у неё на шее, и змеиня подозревала, что кто-то ещё более остроглазый видел, как Купава вынырнула из воды прямо в одежде.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

Так что Горислава почла за благо покинуть Осиново, пока робкий поп Матвей не достал Нечестивую книгу или как там она называлась, и не посмотрел, как распознать и убить русалку.

Как и в прошлый раз, Купава шла, подпрыгивая и приплясывая, словно маленький ребёнок. Ноги у неё были чумазые. Татьяна сплела ей лапти, и русалка не стала отказываться; но как только они вышли из деревни, она стащила их и повесила на пояс. Сейчас они весело подпрыгивали вместе с Купавой.

Как и в прошлый раз, она быстро устала и стала просить о привале.

– Мы будем год до лавры идти, если ты будешь прыгать, как коза, – проворчала Горислава, закатив глаза. Они нашли поляну среди берёз на обочине дороге и сели на траву.

– Я вот чего не пойму. Как эти сестрички могли стать русалками, если их тела были в гробах? Или мы зря не проверили…

– Для русалок это не важно. Мы не привязаны к умершим телам, в отличие от упырей. Я тебе это говорила, разве нет?

– Нет. Или да?– Горислава почесала голову. Может, и говорила, но она успела забыть.

– Даже несколько раз! Когда мы дрались с упырицей в лесу! Неужто уже забыла?!

Горислава только руками развела. Все эти штуки, связанные с волшебством, вылетали у неё из головы очень быстро, а драку с мёртвой девчонкой вообще хотелось забыть – настолько близко к смерти ходили они обе.

– Но на призрака ты не похожа, – сказала она, ущипнув Купаву за щёку.

– Больно много призраков ты видела, – хихикнула Купава. – Я вот ни одного… Старшие сестрицы только говорили, что они есть. Мы похожи, просто они более, ну, жидкие? Как туман, – она взмахнула платком, вызывая сгусток тумана, – Пуф! И рука насквозь пройдёт, – словно её слова нуждались в подтверждении, она ткнула в туман пальцем.– Мы все состоим из навьей воды, просто в русалках её намного больше!

– Но ты ж ешь, пьёшь, и в нужник ходишь, как человек. Не похоже, чтобы твоё тело было из воды, – проворчала Горислава. А сама вспомнила, что у самой давно мысль проскакивала, что Купава состоит из тумана, и потому такая лёгкая.

– Ну, я лишь повторяю то, что сказали сест… – Купава вдруг осеклась. Улыбка сползла у неё с лица. – Ты видишь?!

Горислава видела. Дыхание вылетало у неё изо рта облачком пара. Солнечный день наполнился промозглым холодом. Она вскочила, обнажая нож; Купава тоже. То появляясь, то исчезая за стволами берёз, к ним неторопливо приближалась девушка. Горислава сразу узнала эту бледную, как у княжеских дочек, кожу и угольно-чёрные волосы.

Именно эта девушка стояла за плечом Петра Червонца. И именно после того как она прошептала ему что-то на ухо, он сказал, что хочет поединка насмерть.

– Горька… Это тоже русалка! – ахнула Купава. И точно – в девушке, которая остановилась на краю опушки, скучающе пожёвывая травинку, было что-то нездешнее. Бледная, простоволосая, рукава и ворот белой рубашки украшены чёрной вышивкой. Из-под чёрной юбки виднелись носки изящных чёрных черевичек; там, где они ступали на траву, оставались ледяные следы. Она вся словно состояла из оттенков чёрного и белого, не считая глаз – льдисто-голубых и пронзительных.

– Да. Я русалка, – сказала она. В голосе звенел лёд. – Марийка меня зовут.

– Что тебе… – начала Горислава, но вдруг язык и всё тело как будто сковало. Ужас чёрной волной всколыхнулся в душе – и не закричала змеиня только потому что не могла издать ни звука. Её рубашка медленно покрывалась инеем.

– Что ты делаешь?! Что ты творишь?! – взвизгнула Купава, выскакивая вперёд. – Немедленно прекрати!! Что мы тебе сделали?!

– Защищаешь змею? – Марийка сплюнула травинку на покрытую инеем землю. – Как… Жалко. Ты забыла, кто ты?