Восточный деспотизм. Сравнительное исследование тотальной власти - Карл Август Виттфогель

у власти, действовать еще более жестоко. Более того, разрушения, вызываемые длительной гражданской войной, обычно резко усиливают экономическое бремя для простых людей. А частые случаи насилия внутри правящего класса вовсе не ослабляют гнет деспотизма, а делают его еще более жестоким.

Межправительственные влияния: абсолютизм и самодержавие

Но, может быть, внутри правительства существовали силы, которые помогали ослабить жестокость агроуправляемого деспотизма? Такой вопрос фокусирует наше внимание на связи между абсолютизмом и самодержавием. Эти два понятия вовсе не идентичны, как может показаться, но тесно связаны между собой. Правительство является абсолютистским, если неправительственные силы не имеют над ним эффективного контроля. Человек, управляющий абсолютистским режимом, становится самодержцем, если его решения не могут подвергаться контролю со стороны внутриправительственных сил.

Абсолютистские режимы гидравлического общества обычно возглавляет один человек, в лице которого концентрируется власть над всеми главными решениями в стране[14].

С чем это связано? Может быть, крупные водные сооружения, которые характерны для центров гидравлического мира, действительно требуют централизованного управления и порождают автократическую власть? Ведь контролируемые (демократические или аристократические) правительства тоже создают и содержат крупные общественные предприятия. Они имеют огромные дисциплинированные армии и/или флотилии и управляют ими в течение длительного времени, но при этом автократические образцы управления не возникают.

Появление автократических режимов зависит не только от существования крупных государственных предприятий. Во всех настоящих гидравлических обществах подобные предприятия играют огромную роль; здесь, как и на их границах, всегда находятся дисциплинированные войска и, нередко, все необходимые организации для разведки и связи. Однако никаких препятствий к тому, чтобы эти предприятия возглавили ведущие чиновники страны, нет. Так обстоят дела в контролируемых правительствах, в которых руководители министерств отделены друг от друга, а их власть сбалансирована.

Деспотические государства не имеют эффективных механизмов внешнего контроля и внутреннего баланса. При таких условиях развивается то, что можно назвать тенденцией накапливания неограниченной власти. Эту тенденцию можно было бы не принимать во внимание, если бы руководители общественных работ, армии, разведки и налоговых систем обладали более или менее одинаковой силой в вопросах организационной и карательной власти. В таком случае во главе абсолютистского режима могла бы встать сбалансированная олигархия, «политбюро», члены которой могли бы реально и в более или менее равной степени участвовать в руководстве страной. Но, к великому сожалению, организационная, коммуникационная и карательная власть ведущих секторов любого правительства очень редко обладает подобным балансом. При абсолютистском режиме правитель, усиливающий свое могущество за счет культивируемой им тенденции к неограниченной власти, стремится путем альянсов, маневров и безжалостных схем захватить все другие центры управления и превратиться в единовластного владыку.

Тот момент, когда усиление правительственных функций делает внешний контроль невозможным, в разных институциональных конфигурациях различен. Но можно с уверенностью сказать, что, как только критическая точка пройдена, кумулятивная мощь верховной власти порождает единственный самодержавный центр организации и принятия решений. Могущество этого центра не ограничивается тем фактом, что держатель верховной власти может передавать часть своих функций высокопоставленному помощнику, визирю, канцлеру или премьер-министру. Не уменьшается его власть и оттого, что он (или его помощник) может полагаться на советы и быстрые действия специально отобранных групп тщательно проверенных чиновников, занимающихся стратегически важными делами. Правительственный аппарат в целом не перестает быть абсолютистским, поскольку реальный центр принятия решений временно и часто в завуалированном виде перемещается под руководство людей или групп, находящихся ниже правительства.

Суверен агробюрократического государства может находиться под влиянием своих придворных или администраторов; но такое влияние качественным образом отличается от институционального контроля сбалансированной власти. С течением времени глава контролируемого правительства должен подстроиться под требования эффективно действующих правительственных сил общества, в то время как абсолютный владыка этому требованию не подчиняется. Любой умный деспот должен прислушиваться к голосу опытных людей – чисто в интересах самосохранения. В большинстве агроупрявляемых государств имелись советники, которые нередко являлись постоянными членами правительства. Но правитель вовсе не обязан был прислушиваться к их советам.

Был ли суверен своим собственным руководителем, передавал ли он часть своих функций визирю или следовал подсказкам официальных и неофициальных советников, зависело, помимо обычаев и обстоятельств, от личности монарха и его помощников. Но несмотря на многочисленные попытки бюрократов подчинить абсолютного суверена контролю своих чиновников, тот всегда мог управлять, если намерен был это делать. Великие монархи восточного мира, почти без исключения, правили сами, то есть были самодержцами.

Ни законы природы, ни культурные образцы не могли стать эффективным сдерживающим средством

Серьезные ученые в целом не пытались оспаривать этот факт. Среди них были и такие, которые стремились преуменьшить его значение, ссылаясь на нравы и верования людей, которые, по их мнению, были способны ограничивать даже самые тиранические режимы.

Нравы и верования людей и вправду играли в этом определенную роль, так же как и законы природы. Впрочем, потенциальных жертв деспотического режима это не утешало. Они знали, что поступки их господ, как и их собственные, зависят от законов природы и более или менее установившихся культурных традиций. Но они прекрасно понимали, что, невзирая ни на что, их судьбу определяет тот, кто обладает верховной властью.

Механизмы управления и связи зависят от того, как человек понимает законы природы, и от его умения их использовать. Деспотические режимы были одними в неолитический период, другими – во время железного века и стали совсем иным в наше время. Но в любом случае правящая группа людей устанавливает свою тотальную власть в природных условиях своего времени, используя при этом доступные в его эпоху технологии. Жертва жестокой формы деспотизма не считает своих палачей менее влиятельными, поскольку при более развитых технических условиях они могли схватить ее и уничтожить другими способами и гораздо быстрее.

Не сомневается она и в их абсолютном превосходстве, ибо они действуют в соответствии с господствующими в это время культурными традициями. Эти традиции всегда определяют поведение правителей (и их подданных), а порой ускоряют или, наоборот, удлиняют, на определенных этапах, правительственные процедуры. Но это не мешает правительству достигать своих конечных целей. Во многих странах людей, которым был вынесен смертный приговор, не казнят в определенные сезоны или дни, но это вовсе не означает, что им удается избежать гибели. А тот факт, что доминирующая в стране религия восхваляет акты милосердия, вовсе не мешает властям применять меры исключительной жестокости.

Потенциальная жертва деспотизма хорошо понимает, что природные и культурные условия, несмотря на временные передышки, не помешают ее казнить. Деспотическая власть правителя над своими подданными не становится менее тотальной, если ее ограничить теми факторами, которые определяют человеческую жизнь в обществе любого типа.

Демократия