История кесарей. Тайны Древнего Рима - Дион Кассий

приказать о чьей-либо казни, впоследствии, придя в себя и возвратившись в чувство, он, бывало, проводил разыскание об этом человеке и, изучив, что же произошло, оказывался огорченным и раскаивающимся.

Он начал этот ряд убийств с Гая Аппия Силана[309]. Он послал за этим человеком, который происходил из очень благородной семьи и был в то время наместником Испании, делая вид, что нуждается в его услугах, женил его на матери Мессалины и некоторое время содержал его в чести, среди самых близких и дорогих себе. А затем внезапно убил его. Причина заключалась в том, что Силан оскорбил Мессалину, самую распутную и похотливую из женщин, отказавшись переспать с ней, и этим пренебрежением, проявленным к ней, испортил отношения с Наркиссом, императорским вольноотпущенником. Так как у них не было правдивого или хотя бы правдоподобного обвинения, чтобы выдвинуть против него, Наркисс придумал сон, о котором заявил, что будто бы видел Клавдия, убитого рукой Силана; затем рано утром, когда император еще находился в постели, весь дрожа, он сообщил ему о своем сне, а Мессалина, подхватив эту тему, преувеличила его значение[310].

15. Так тог погиб просто из-за видения. После его смерти римляне больше не тешили себя надеждами на Клавдия, и Анний Виникиан[311] с некоторыми другими сразу же составил против него заговор. Анний был одним из тех, кого предлагали на престол после смерти Гая, и отчасти именно страх, вызванный этим обстоятельством, подвигнул его на мятеж. Так как он, однако, не располагал военной силой, он послал к Фурию Камиллу Скрибониану[312], правителю Далматии, который имел множество граждан и союзнических войск, и заручился их поддержкой; ибо Камилл уже вынашивал собственные замыслы о восстании, главным образом из-за того, что ранее был оговорен перед императором.

Когда Анний зашел так далеко, многие сенаторы и всадники примкнули к нему, но они оказались бесполезны, ибо воины, когда Камилл выразил перед ними надежду увидеть восстановленной республику и пообешал вернуть им давнюю свободу, заподозрили, что у них опять будут смуты и раздоры, и не захотели дальше слушать его. Из-за этого он испугался и бежал от них, и когда прибыл на остров Исса, наложил на себя руки[313].

Клавдий тем временем находился в большом страхе, и готов был добровольно отказаться от своей власти в пользу Камилла, но затем к нему возвратилось мужество[314]. В первую очередь он разными способами вознаградил воинов, особенно, побудив сенат дать легионам, составленным из граждан (седьмому и одиннадцатому), прозвания Клавдиевых, Верных и Любящих Отчизну[315].

Затем он произвел розыск тех, кто составил против него заговор, и по этому обвинению многих приговорил к смерти, среди прочих претора, которого сначала отстранил от должности. Некоторые, правда, включая Виникиана, совершили самоубийство. Ведь Мессалина и Наркисс со всеми прочими товарищами-вольноотпущенниками ухватились за этот случай, чтобы дать выход своей самой злобной мести. Они использовали, например, рабов и вольноотпущенников как доносчиков против их собственных хозяев. Эти хозяева и другие, самого высокого происхождения, одинаково иностранцы и граждане, и не только плебеи, но и некоторые всадники и сенаторы, были подвергнуты пыткам вопреки тому, что Клавдий в самом начале своего правления поклялся не подвергать пытке ни одного свободного человека.

Клавдий. Римский бюст I века н. э.

Херея, главный организатор убийства Калигулы, заявил, что будет ужасно, если римляне после полоумного передадут власть слабоумному, имея в виду Клавдия. Подозрения в умственной полноценности Клавдия высказывал еще император Август. По описаниям современников, Клавдий беспрестанно тряс головой, тянул правую ногу, а говорил «невнятным шамкающим голосом», так что его трудно было понять.

16. Вследствие этого многие мужчины и женщины были казнены в то время, и некоторые из последних даже встретили свою судьбу в той же тюрьме. И когда они должны были умереть, даже женщины, их вели в цепях на место казни, как пленников, и их тела сбрасывали по Лестнице Стенаний, а в случае тех, кого казнили где-нибудь вне города, только их головы были выставлены там. Некоторые из наиболее виновных, впрочем, посредством услуг или взяток спасли свои жизни при помощи Мессалины и императорских вольноотпущенников из окружения Наркисса. Всем детям приговоренных к смерти была дарована неприкосновенность, и некоторые даже получили деньги. Обвиняемых судили в сенате в присутствии Клавдия, префектов и вольноотпущенников. Он зачитывал обвинения, сидя между консулами на председательской трибуне или на скамье, затем он переходил на свое обычное место, а трибуну занимали консулы. Такому же порядку следовали в других случаях особой важности.

Случилось в то время, что Галес, вольноотпущенник Камилла, будучи приведенным в сенат, оправдывался с очень большой свободой в словах вообще, и, в частности, сделал замечание, достойное того, чтобы быть упомянутым. Наркисс взял слово и сказал ему: «Что бы ты делал, Галес, если бы Камилл стал императором?» Тот ответил: «Стоял бы позади него и помалкивал».

Так он стал знаменитым из-за этою замечания, также как Аррия из-за другого. Эта женщина, которая была женой Кекины Пета, не захотела жить после того, как тот был приговорен к смерти, хотя, будучи в очень близких отношениях с Мессалиной, могла бы занять видное положение. Тем не менее, когда ее супруг проявил малодушие, она укрепила его решимость, ибо она взяла меч и ранила себя, затем передала его мужу, говоря: «Смотри, Пет, мне не больно!»[316].

Эти двое, таким образом, заслужили похвалу; ибо из-за долгой череды бедствий дошли до того, что доблесть не означала более ничего другого, как достойно умереть. Но что касается Клавдия, он был так сосредоточен на наказании упомянутых и других, что постоянно давал воинам в качестве пароля ту строку относительно необходимости «суметь отразить человека, напавшего первым»[317]. Он высказал и многие другие намеки такого рода по-гречески, как им, так и в сенате, с тем исходом, что те, кто смог понять хотя бы один из них, смеялись над ним. Таковы были некоторые события в то время. Также трибуны в связи со смертью одного из них сами созвали сенат с целью назначить его преемника, хотя на месте были консулы.

17. Когда Клавдий в третий раз стал консулом[318], он отменил многие дни благодарения и многие праздники, поскольку им была отведена большая часть года к немалому ущербу для общественных дел. Кроме этого сокращения праздников он урезал разными путями все, что мог. То, что было роздано Гаем безо всякой справедливости и основания, он потребовал от