От солянки до хот-дога. Истории о еде и не только - Мария Метлицкая

Вот только сейчас «Елисеевский», что московский, что питерский, – всего лишь красивая и немыслимо дорогая витрина. Не видела там толпы покупателей. А если они есть, то это, скорее всего, иностранцы. Не по карману, увы, российскому человеку пирожные по триста рублей и колбаса по три тысячи. А так, полюбоваться, подивиться и поохать – пожалуйста!

Впрочем, как вспомню очереди в «Елисеевском» в советские времена, так думаю: а может, лучше любоваться, чем убиваться часами за куском докторской колбасы и российского сыра?

А не так давно московский «Елисеевский» и вовсе закрыли. Но я прекрасно помню, как замирала в детстве, разглядывая стены и потолок сказочного магазина. Мне он казался дворцом.

У каждого времени свои приметы, деваться некуда. А в Питер, в Санкт-Петербург, я готова сорваться хоть завтра! И если честно, мне все равно, где я буду питаться. Потому, что буду напитываться – неповторимой питерской красотой, его сырым, влажным, тянущимся с Невы воздухом, его резными арками и чугунными решетками, мозаикой храма Спас на Крови, полотнами Русского и роскошью Эрмитажа и всем остальным.

Всем тем, из чего состоит мой любимый город.

Суздаль

В Суздале мы были много раз. Обожаю эти места. Прекрасные города Золотого кольца.

Это была командировка, всероссийский съезд библиотекарей, где я – приглашенный гость. Жара в эти дни стояла страшенная.

В один из дней мы приходим в ресторан русской – а какой же еще в городе Суздале – кухни, чтобы пообедать. Вроде бы и пора, но такая жара, что есть не очень хочется. Ресторан-трактир стилизован под русскую избу, все очень красиво.

Муж просит окрошку – лучшую еду среди жаркого лета.

– Окрошки нет, – отвечает официантка.

Как так нет? И это в ресторане русской кухни, в такую жару? Мы удивляемся и возмущаемся.

– Берите борщ или уху, – вяло советует девушка.

Какой борщ, какая уха, когда и так пот градом?

Видя, что мы недовольны, к нашему столу подходит метрдотель.

– Окрошка? – очаровательно улыбаясь и кидая гневный взгляд на официантку, переспрашивает она. – Ну конечно же, есть! Как не быть?

Мы удивлены – странно, что официантка не в курсе.

– Новенькая, – сладко улыбается начальница. – Вы не волнуйтесь, сейчас все исправим!

И правда – через минут десять нам несут окрошку. Выглядит аппетитно – обливная глиняная миска, а в ней крошево, залитое квасом. Квас холодный – уже счастье.

Муж начинает есть и вдруг останавливается. Разглядывает ложку. Протягивает ее мне:

– Что это? Горошек? Что это? – повторяет он с ужасом.

И тут до меня доходит. Ушлая метрдотелиха вышла из положения – велела залить кваском нарезанный и незаправленный оливье. Ну кто будет заморачиваться и выковыривать из оливье зеленый горошек! Правильно, никто. Авось капризный клиент проглотит и не заметит. А клиент заметил.

Скандалить мы не стали, я попыталась развеселить мужа и старательно выловила горошек.

В общем, поели окрошечки. С зеленым горошком.

Сборная солянка

Всю беременность я ела сосиски. Родные смеялись, что мой ребенок родится с сосиской во рту. Обошлось, но сосиски он любит.

Да, гастрономические закидоны во время беременности не обошли меня стороной.

Например, как я узнала, что в положении? Да очень просто – проснувшись среди жаркой летней ночи, поняла: если вот прямо сейчас, в эту минуту, не съем что-то соленое, точно умру в страшных муках.

Что может быть соленого в холодильнике в августе да еще у молодых людей? В двадцать два года я ничего не солила и не мариновала, август не время квашеной капусты. В общем, беда.

Но я открыла холодильник и поняла, что чудеса возможны, и еще как – в самом дальнем углу нашего скромного холодильника ждала своего часа двухлитровая банка мелких зеленых соленых помидоров. Банки эти стоили сущие копейки – рубль двадцать или что-то вроде того, и продавались в основном в коопторгах за городом. Вот мы и прихватили когда-то эту баночку – так, на всякий случай, пусть будет. Но чтобы она так пригодилась! Нет, ей-богу, в ту минуту я поверила в чудеса.

Картина – два часа ночи, от духоты можно сойти с ума, за окном не успевающая за ночь остыть Москва, температура по Цельсию двадцать четыре, дома и асфальт отдают свой жар, а я, сидя на полу в ночной рубашке, вытаскиваю руками помидоры и, даже не оттирая текущий по подбородку, шее, груди и рукам соленый сок, лопаю эту прелесть и счастлива так, как, кажется, не была никогда. В общем, съела я эту банку. Всю, подчистую.

Сижу себе на полу, и тут до меня начинает доходить, что все это странно и все неспроста.

Потом были и другие странности – вдруг мне захотелось жареной рыбы. Да не просто рыбы, а именно мелкой, зажаренной в сухариках, которая продавалась на вес в кулинариях. Раньше и в голову бы не пришло! Рванула за этой рыбой, как подорванная, неслась по улице к заветной кулинарии.

И что бы вы думали? Купила я полкило рыбки – думаю, это была банальная мойва, которую я раньше никогда не ела, – и съела ее тут же, на лавочке! И была счастлива.

А потом начались сосиски. В ту пору в центре Москвы сосисочных было полно – обычные стоячки с гранитными столиками, в центре каждого баночки с горчицей и хреном и простая пластиковая салфетница.

От огромного чана, в котором варились сосиски, шел пар, окутывавший и подавальщиц в марлевых колпаках, и страждущих посетителей.

И вот долгожданная, вожделенная порция – две сосиски дымятся на тарелке с надписью «Общепит».

Кусок черного хлеба – всегда, кстати, свежего, – ложка злющей, настоящей горчицы, и ты в раю.

Да уж, беременная я была неприхотливой. Никаких тебе капризов, ничего экзотического, никаких ананасов и разносолов – порция сосисок, и все. Но желательно три раза в день.

Были в Москве чебуречные, и забегаловки, и кафе. И были чебуреки навынос – обычно ими торговали как раз в кафе.

Раз в полчаса – а народ уже ждал – на улицу выкатывали лоток-тележку, и тетенька в белом зипуне и наколке начинала торговлю.

Чебуреки стоили шестнадцать копеек. Здоровенные, горячие, сочные. Есть их надо было осторожно – из них брызгал и лился сок.

Нельзя не вспомнить про жареные пирожки – их продавали с тех же лотков-тележек. Пирожки с разной начинкой – с яйцом и рисом, капустой, повидлом и, конечно же, с мясом – лежали в баках с крышками. С мясом пользовались самой большой популярностью. Были они теплыми, сильно помятыми, пахли прогорклым маслом. Ходили разговоры, что начинка в них сомнительная, но улетали они мгновенно – бежит мимо лотка голодный человек, где ему поесть? С общепитом в городе сложно, кафе крайне мало, в ресторан не попадешь, да и дорого. Что остается? Правильно, пирожки с котятами. Вредно? Кто в юности об этом думает? Быстро, дешево, вкусно. Честное слово, вкусно. Да и особенно вариантов стрит-фуда не было. Не из чего было выбирать. В кафе и ресторанах было легко отравиться.

Помню одну историю – сын в коляске, я