Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Но это произошло чуть позже, а пока мы с удовольствием ели и выпивали, изрядно окосев, произносили тосты.
Клавочка снова принялась плакать – еще бы! Столько лет не видеть родную сестру.
После некоторых откровений, видимо, дойдя до определенной кондиции, мы принялись рассказывать анекдоты. Скупо усмехаясь, Нина помалкивала, но потом вступила и она.
В общем, угомонились мы нескоро, а вот проснулись рано – граница, Брест, ставят другие колеса, рассчитанные на европейскую колею. И вот уже Польша. В Европе я впервые, не считая поездок в Прибалтику. Хотя в те годы для нас, советских людей, и она была заграницей.
Бедная Клавочка совсем расклеилась – плачет без перерыва, ойкает, икает и дрожит, как при высокой температуре. Я в понятном радостном возбуждении. Нина задумчива и, кажется, вся в мыслях о своем бизнесе.
Мы доедаем то, что осталось, но уже молча, без шуток и прибауток, из уважения к заплаканной Клавочке.
И вот Париж. Устало фыркая, поезд наконец останавливается. Нину встречает подруга, похожая на нее как две капли воды – модная, стильно одетая, в дорогих украшениях и тоже с хмурым и озабоченным лицом.
Охая и ахая, наша круглая Клавочка неловко скатывается со ступенек и тут же начинает рыдать – в полный голос, с всхлипываниями и причитаниями. Испуганные французы шарахаются и оборачиваются. А Клавочке наплевать – она видит сестру. И, надо сказать, похожи они как две капли воды – одинаковые полноватые и добродушные лица, одинаковые фигуры. Только одета французская сестра по-другому – темное строгое пальто, шелковая косынка, изящная обувь, красивая сумка – европейка, что скажешь. Это не наша Клавочка в огромном мохеровом берете, тяжелых сапогах и в коричневом драповом, с хиленькой норкой пальто. Сестры бросаются друг к другу в объятия после стольких лет разлуки, когда почти вся жизнь прошла порознь, когда уже внуки родились. Смотреть на все это нет сил, невозможно.
Меня встречали подруга и ее муж. Я выше рассказывала историю про ее свадьбу с французским торговым представителем. Это был брак по любви, никак не по расчету. И брак очень благополучный: квартира в центре Парижа, вилла в Кесарии, в Израиле, состоятельные родители мужа владели магазинами одежды. Французский паспорт позволял ей свободно передвигаться по миру. В начале перестройки было в большом почете русское искусство, и муж моей подруги арендовал ей помещение под галерею в самом центре Парижа – на тебе, занимайся! Ищи таланливых художников, привози их картины, размещай в галерее, продавай – в общем, делай что хочешь, если это тебе интересно. Словом, одно сплошное счастье.
И подруга занялась галереей. Стала наведываться в Москву и в Питер, искать по мастерским интересных художников и продавать их работы. Ну и в итоге влюбилась в одного из них. Ушла от мужа, от полного благополучия, от спокойной и сытой жизни. Ушла в никуда. Совсем в никуда. Вместе с любимым они сняли в пригороде маленькую двухкомнатную квартирку, подруга пошла работать сиделкой, а ее новый муж писал картины, тщетно пытаясь их продать. Вот туда, в Венсан, в эту квартирку, они и привезли меня.
Да какая разница, сколько в квартире комнат! У нас горят глаза, нам предстоит столько всего обсудить, а за окном Париж! Ну не совсем, конечно, Париж… Но точно Франция.
Да, еще одна мелочь – у меня было с собой всего двести долларов, которые предстояло обменять на французские франки. Ну и у моей подруги в смысле денег дела не ах, это сразу стало понятно. Тем же вечером, в аккурат под закрытие магазина, когда многое уценяется, мы купили дешевейшие куриные голени, несколько помидоров и огурцов для салата и, разумеется, свежий багет.
Да, без денег всегда грустно, путешествовать тем более, а уж в предрождественском Париже и говорить нечего! Я проходила мимо нарядно украшенных витрин, мимо окон кондитерских и булочных, где были выставлены всевозможные тортики, пирожные и рождественские полена, и только облизывалась. Я не могла потратить свои жалкие крохи на всю эту вкусность – надо было привезти подарки семье. Возвращаться без подарков у нас не принято.
Конечно же, мы не голодали – варили густой гороховый суп с копченостями, обрезки стоили гроши. Жарили картошечку, иногда покупали несколько кусков тонкой нарезанной ветчины или колбасы, к тому же я привезла пару банок красной икры, и завтрак нам был обеспечен. Но позволить себе зайти в кафе я не могла. Да и бог с ним, с кафе, – вокруг украшенный и нарядный Париж, чистые мостовые, огни и наряженные сверкающие елочки, улыбающийся народ и вообще красота.
О том, что меня ждет дома, я думала с радостью и предвкушением. Впереди Новый год, где достать продукты? Но муж мой добытчик, значит, курицу или утку точно достанет, а там и оливье, и кислая капустка, и заныканные баночки шпрот и горбуши, и баночка красной икры. А пироги мы испечем, или мы не российские тетеньки?
Но тут приезжает Дед Мороз. Как в песне, «прилетел вдруг волшебник в голубом вертолете». Хотя нет, вертолета не было, волшебник приехал в шикарном кабриолете и прямо из Лондона. Волшебник – наш с парижской подругой общий друг юности, ныне живущий в Лондоне и работающий в банке. А это вам не хухры-мухры. В общем, он решил показать мне Париж с другой стороны – Лувр, квартал Маре и Нотр-Дам, Триумфальную арку. Ну и, конечно же, пригласить пообедать в хороший ресторан. И вот ресторан. Я предвкушаю французскую кухню, паштет, луковый суп, десерт, что там еще? А ресторан оказывается… немецким.
Немецкая кухня – именно то, что я не люблю: свиное колено с капустой, жареные, истекающие жиром колбаски. Картофельный салат. Да уж, не повезло. Но что делать, не капризничать же, ей-богу.
Вечером рассказала подруге. Она посмеялась – ну да, быть в Париже и пообедать в ресторане немецкой кухни! И вправду смешно.
Ладно, это разочарование легко пережить.
А на следующий день…
Когда наш общий друг появился на пороге, мы обалдели – за сумками, кульками и пакетами его не было видно. Чего там только не было – и свежие устрицы, и улитки, и фуа-гра и другие паштеты, и многослойные террины, и баночки с анчоусами, и нежнейшая ветчина, и ароматнейшая колбаса, а сколько видов сыров! И главное – рождественское полено, которое дразнило меня из всех окон кондитерских, и вдобавок какие-то муссы и кремы, свежая клубника и ананасы, манго и черешня. В общем, можно себе представить.
Французскую кухню я попробовала в полном или почти в полном объеме, и доедали мы подарки нашего волшебника еще неделю.
Там же, в Париже, я впервые попробовала жареные каштаны, но
- Приснись мне - Ольга Милосердова - Русская классическая проза
- Это я – Никиша - Никита Олегович Морозов - Контркультура / Русская классическая проза / Прочий юмор
- Откуда взялся этот Клемент? - Кит А. Пирсон - Детектив / Русская классическая проза
- Барин и слуга - Клавдия Лукашевич - Русская классическая проза
- Проза о неблизких путешествиях, совершенных автором за годы долгой гастрольной жизни - Игорь Миронович Губерман - Биографии и Мемуары / Русская классическая проза
- Манипуляция - Юлия Рахматулина-Руденко - Детектив / Периодические издания / Русская классическая проза
- Конец сезона - Лена Шумная - Русская классическая проза
- Болото - Александр Куприн - Русская классическая проза
- Завтра сегодня будет вчера - Анастасия Бойцова - Русская классическая проза
- Мишура - Ольга Ярмолович - Русская классическая проза