Солдат Берии. 1418 дней в рядах войск НКВД по охране тыла Красной Армии - Федор Петрович Васильев

жестокость. Бандиты не щадили и детей, зная, что они много видят и не умеют молчать.

Наши контрразведчики с помощью местных жителей, а также по показаниям выловленных полицаев установили, что главарь этой банды связан с каким-то крупным гитлеровским штабом и украинскими буржуазными националистами, имеет капитал в банке фашистской Германии, содержал во Львове публичный дом для гитлеровских офицеров. Суровый и весьма опытный диверсант, он за какую-то провинность попал, однако, в немилость к немецкому командованию и теперь искупал свою вину неистовой злобностью против советских людей.

Устные портретные характеристики, собранные из многих показаний, снова заставили командование нашего отряда размножить фотографию Болотного Луня и раздать ее командирам отделений. Была создана подвижная комендатура во главе с капитаном Митрофановым. Я попросился в группу разведчиков этой комендатуры, но командир отряда оставил меня при себе связным.

Перед выходом комендатуры Митрофанова на задание состоялось совещание партийного актива отряда, на котором выступил с докладом заместитель командира по политической части — начальник политотдела отряда майор Демидов.

Из доклада мне стало известно, что наш отряд должен обеспечить безопасность, тылов 4-го Украинского фронта в полосе 18-й армии. Задача отряда — уничтожение вражеских диверсантов и банд.

Банды Хмары и Болотного Луня[7] убивали сельских активистов, пытались взрывать железнодорожные мосты и наши воинские эшелоны. У них было немало оружия и подвижных средств. На легкую победу рассчитывать не преходилось.

Я часто выезжал по различным заданиям и попутно обкатывал Снежка.

Снежком называли кавалерийскую лошадь из венгерской дивизии, разбитой на подступах к Карпатам. Трофейный сивка. Умный и ласковый конь, лакомка — любил сахар и сухари. Он принадлежал майору Зубко, но когда меня назначили связным, майор уступил его мне. Я быстро подружился со Снежком. Угостив его сахаром, я целыми часами носился на нем вдоль садов, по проселкам, влетал в густые заросли, брал барьеры, преодолевал крутые овраги.

Как-то по сигналу патрульных дежурный взвод отбыл в местечко Мшана, близ Львова. Туда же унес меня Снежок. Прискакал вслед за грузовиком дежурного взвода. Остановились в центре поселка и не поверили своим глазам. Перед окнами крестьянского дома на зеленой травке лежали два детских трупа. Дети с перерезанным горлом. Старшему белобрысому мальчику не более семи лет. Младшему — лет пять. Их мать и отец, активисты Советской власти в поселке, также были убиты. Бандиты ворвались в дом ночью, совершили злодеяния и ушли. В доме осталась в живых только одна старуха. Сейчас она стояла на коленях перед детьми, окаменев.

Завидя нас, местные жители стали подходить к осиротевшему дому. С каждой минутой их становилось все больше и больше. Вскоре образовалась толпа.

Появились подполковник Туляков и майор Демидов, состоялся короткий митинг.

— Смерть палачам! — этими словами закончил свое выступление Демидов.

— Смерть, смерть, смерть! — ответили собравшиеся.

Со станции Мшана отряд пошел на Болехов.

Наступили тревожные, наполненные опасностью осенние дни. Я знал, что враг, с которым придется иметь дело, искусно маскируется. Он может быть одет в безобидную одежду крестьянина, в форму советского солдата, офицера. Он появится там, где его совсем не ждешь: может идти рядом с тобой по улице села или города, в разговоре хвалить Советскую власть, восхищаться победами наших войск. Но стоит на какую-то секунду отвести от него взгляд, как он всадит тебе в спину нож.

Меня временно командировали в разведку отряда. Здесь теперь и Николай Москвин. Он командир отделения. Перед разведчиками ставилась задача опознать Болотного Луня среди местных жителей.

Обшариваем леса, овраги, населенные пункты, но тщетно.

Преодолели невысокую лесистую гору. Перед нами вдруг словно бы распахнулась поляна. Посредине полянки маленький потемневший от времени домик. Неподалеку от домика большой стог сена, накрытый тесовой крышей, которую поддерживали четыре столба.

Послали туда разведчика. Через несколько минут он дал сигнал: опасности нет.

Подошли к домику, осмотрелись. Ничего подозрительного. Оставив охрану с ручным пулеметом на улице, мы вошли в дом, расположились прямо на земляном полу, устланном соломой.

Перекусили. От усталости тянуло в сон. От нечего делать я передвигал ногами по соломе и неожиданно для себя нащупал под соломой, перед печкой, деревянную крышку.

— Чего ты ворожишь там? — спросил Москвин.

— Колодезь тут, — ответил я.

Москвин подскочил ко мне, поднял крышку, с опаской посмотрел внутрь.

— Неглубокий, на дне лестница, стало быть, там есть кто-то. Может, здесь твой Болотный укрывается?

Дальше все произошло быстро. Москвин поднял отделение, расставил посты, а я с двумя товарищами спустился вниз, пополз по ходу. В подземелье холодно, сыро. Ход узкий, впереди темень. Тут можно пройти согнувшись, но мы ползем. Фонаря не зажигаем, продвигаемся на ощупь, плотнее прижимаясь к земле. Ожидаю — вот-вот в черноте хода сверкнет огонек выстрела. Нет, подземная тишина нарушается только нашим дыханием.

Вдруг я уперся головой в земляную стену, нащупал руками лестницу. Сзади тревожно зашептали:

— В сторону свернул ход.

— Быстро вперед, — попросил я друзей. Сам же вслепую вскарабкался по лестнице, зажег фонарь. Очутился в довольно просторном укрытии, сооруженном из кольев и прутьев. Пахло сеном. На полу ковер, у стенки раскладная кровать.

Сюда доносились голоса наших:

— Что же делать?

— Осматривать подземную спальню.

— Где ты? — Это уже меня спросил Москвин.

— Под стогом сена.

Москвин с тревогой кричит:

— Где ребята, Василич?

— Ход в сторону прорыт!

— В какую?

— Вправо.

Оказалось, что ход этот привел наших ребят к огромному дубу. Под корнями дуба был замаскирован еще один лаз в подземелье.

Мы вернулись в штаб без ожидаемых результатов — бандиты ушли из этого района.

Вечером меня снова отозвали в штаб отряда.

В светлой, просторной, оклеенной розовыми обоями комнате находились трое: майор Зубко, начальник политотдела майор Демидов и подполковник Туляков. Вид у офицеров усталый. Они только что прибыли из-под деревни Ракув, где руководили ликвидацией крупной банды. Ее возглавлял отпетый негодяй под кличкой Хмара. Банда Хмары была уничтожена. 107 диверсантов убито и 35 взято в плен — таков итог операции пограничников. Майор Зубко и Демидов склонились над столом. Подполковник Туляков что-то показывал им на карте.

— Товарищ подполковник, рядовой Васильев по вашему приказанию прибыл, — доложил я.

Тот, как всегда, подвигал угловатыми бровями, оглядел меня с ног до головы, спросил:

— Как чувствуешь себя, Васильев?

— Хорошо.

— Тогда седлай Снежка — и к Митрофанову. Болотный подошел вплотную к селу Кощув. Может, и в самом деле будешь полезен. Митрофанова найдешь на марше к селу.

— Слушаюсь! — отчеканил я.

— Передашь пакет капитану.

— Есть, доставить пакет капитану Митрофанову.

Майор Зубко одобрительно стукнул меня по плечу:

— О це, кум, цибуля! Дило-то… Смотри не ошибись, ухо-то у него рваное.