Солдат Берии. 1418 дней в рядах войск НКВД по охране тыла Красной Армии - Федор Петрович Васильев

Теперь мне стало ясно, что он прятал свое рваное ухо: пограничник может запомнить такую деталь надолго.

Выслушав меня, подполковник Туляков огорченно покачал головой:

— Эх ты, а еще, кадровый пограничник… — И к Стаднику: — Возьмите, Федор Павлович, эту фотографию для Васильева, пусть лучше вглядится: может, совпадение.

…Застава на грузовиках ехала по проселочной дороге, вдоль которой с обеих сторон непроглядной стеной тянулись кусты и расплывчиво мелькали деревья. Остановились на опушке елового леса, не доезжая до местечка Дедня. Начало светать. Лейтенант с тремя солдатами направился разыскивать стрелковый полк, который дислоцировался где-то тут.

Мы разместились под елями. Сидели тихо. Мокрая от росы трава отдавала свежестью. От земли тянуло запахом погнившей хвои.

Лейтенант Стадник вернулся скоро. Он объяснил:

— Банду преследуют солдаты хозяйственного взвода. Мы пойдем в обход. Не спешите применять оружие, чтоб не пострелять солдат из хозвзвода.

Назвав условный пароль, Стадник повел нас в гущу леса.

Часа три мы бродили по лесам и оврагам. На опушке крупного березняка повстречались с солдатами хозвзвода. Рыжий пожилой старшина подошел к лейтенанту Стаднику и, безнадежно махнув рукой, пояснил:

— Всю ночь, товарищ лейтенант, шукали. В одном перелеске было настигли, перестрелку завязали. Одного из ихних пристукнули, а остальные ушли. Думаю, человек пятнадцать, а может, больше. Опытный кто-то ведет их. Видать, и места здешние неплохо знает. В деревеньку сейчас только заглянули. И никого… Сторожа спросили, тот тоже ничего не видел.

Лейтенант пристально смотрел на деревню, что утопала в сизоватом мареве. Юго-западнее от деревни синел огромный массив леса.

— Значит, ничего не заметил? — вдруг спросил Стадник.

— Ничего, — подтвердил старшина.

— Тогда путь наш к лесу. Может, по росе следы обнаружим. Днем враг не пойдет, отсиживаться будет… А вы как?

— Мы в часть, — ответил старшина, — вас дожидались. Таков приказ был…

— Вижу, трохи приустали, — согласился Стадник. — Идите к своим кухням, а мы вперед.

Застава рассыпалась в цепочки и пошла полем. До леса, к которому нас вел лейтенант, оставалось с полкилометра. Выбрались на пригорок, усыпанный желтыми лютиками. По полевой дорожке в нашу сторону степенно шагал мужчина пожилых лет. Увидев солдат в зеленых фуражках, он на секунду остановился, потоптался на месте, затем зашагал нам навстречу. На глаза нахлобучена ветхая кепка, на плече коса.

— Откуда, отец? — спросил его лейтенант.

— Я тутошний, стало быть.

— А куда путь держишь?

— На клеверище, подоспела пора косить, стало быть.

Эх!.. Было хотел попросить я у того мужика косу, но, глянув на нее, про себя выругался — до чего же инструмент запущен! Коса оказалась не отбитой, полотно поржавело.

— Ну добро, — поспешил сказать лейтенант, и незнакомец зашагал к перелеску.

«Вернуть!» — вдруг кольнула меня мысль, и я было рванулся вперед, но Стадник спросил:

— Чего узрел, Васильев?

— Коса… отбить забыл, в ржавчине…

— Це ерунда, — отмахнулся лейтенант. Но Михайлов что есть силы гаркнул недалеко отошедшему:

— Стой! — И уже потише: — Обыскать тебя надо… Мало ли чего. Война ведь…

Человек с косой резко развернулся. И тут с головы Михайлова слетела, словно сдутая ветром, фуражка. Над нами просвистела стайка пуль. Диверсант, рядившийся до этого в местного крестьянина, отшвырнул косу, побежал зигзагами — видать, не первый раз бывал под прицельным огнем.

— Не уйдешь, паскуда!

Михайлов с колена не спеша нацелил автомат в бегущего. Короткая очередь — и тот ткнулся в клевер.

— Зачем? Живым надо! — зло бросил лейтенант.

Из леса густо и гулко застрочил пулемет. Мы залегли и осторожно поползли вперед. Ох, как ловко встретил нас на пригорке человек с косой — дозорный группы диверсантов. Прямо под пулеметный огонь хотел вытянуть весь взвод.

— Михайлов, бери левее! — послышался голос лейтенанта.

Автоматная трескотня заполнила поле. В деревне залаяли собаки. На опушке леса перебегали люди, человек двадцать, одетые в штатское. Гоняться за ними по открытому полю — пулемет скосит. Надо избрать другой путь. Отступить — и в обход. На след напали, теперь они от нас не уйдут…

Еще целые сутки мы колесили по лесам и оврагам, пока не приметили, что диверсанты, измученные погоней, остановились на высотку густо заросшей ольхой. С западной стороны высотку огибала речка. Отделение сержанта Москвина перебралось через нее. Путь противнику к отступлению был отрезан. Два других отделения во главе с лейтенантом расположились в ивовых кустах восточнее высотки. Сигнальными ракетами и одиночными выстрелами мы дали понять диверсантам, что они окружены, пора складывать оружие и сдаваться.

И тут неожиданно к нам на помощь прискакали конники, целый эскадрон. Они взлетели на высотку, и там началась рубка.

Вскоре все смолкло. Мы собрались на высотке. Лейтенант Стадник попрекнул конников:

— Хоть бы одного оставили. «Язык» нужен.

Командир кавалеристов, видать, азартный рубака, ответил на это скрытой улыбкой в усы:

— «Языка» мы уже взяли.

— Откуда вас черт принес? — не унимался лейтенант.

— Из засады. Мы тоже вдоль фронта дефилируем. Заметили, как вы долго тут с ними цацкаетесь, вот и решили помочь…

Конники расстались с нами.

Спустившись к подножию высотки, мы нашли раненого. Он лежал возле речки под берегом, в нише, хорошо замаскирован. Потеряв всякую надежду на спасение жизни, он сознался, что действовал в группе, которую мы преследовали.

— Сколько вас было?

— Двадцать три. Еще до встречи с вами потеряли семерых.

— И у всех по три паспорта?

— У всех…

— Так какая все же у тебя фамилия подлинная?

— Умру скоро. Видишь, в живот попала ваша пуля. Врач не поможет. Спрашивай дело. Фамилия зачем вам… Не хочу, чтоб из-за меня, подлеца, жена, дети, отец и мать позор терпели… В плен сдался, а там по фамилии не называли… Забыл.

— Кто вами здесь руководит?

— Болотный Лунь. Кличка у него такая.

— Откуда он?

— Не знаю. Суровый, сильный. Он все равно перехитрит вас.

Сведения раненого показались нам стоящими внимания, и мы решили доставить его в штаб отряда. Сделали носилки из березок и понесли на себе. Но донести не успели. Укачавшись на зыбких носилках, он умер без звука. И я почему-то подумал о нем снисходительно: перед смертью оказался тверд, не назвал своей фамилии, оберегая этим изнывшую по нему душу матери.

После доклада командира отряда о результатах нашей вылазки лейтенант Стадник попросил меня выпустить боевой листок. Я тут же взялся за дело.

Появившийся в нашей землянке начальник штаба отряда майор Зубко подошел ко мне. Быстро пробежав глазами по заметкам боевого листка, он сказал:

— Гарно группу Болотного Луня ощипали… Ох, кум Васильев, дал ты нам загадку!..

— Какую?

— Потом скажу.

Вечером состоялось собрание партийного актива отряда. С докладом о задачах коммунистов и комсомольцев в