Древние Боги - Дмитрий Анатольевич Русинов

пиру, что давал Владыка Таиргер, в честь победы над гаарами. Это была как вспышка молнии, как узнавание чего-то давно знакомого, родного, и когда их взгляды встретились, уже каждый из них знал, что они оба половинки одного целого, и скоро судьба сведёт их вместе.

Как ни велико было искушение, вождь клана, взяв кубок, с улыбкой поставил его на стол:

– Я достаточно выпил вина, чтобы потерять разум. Вигам нужно моё слово, и моя рука.

– Но я вижу, что ты чем-то озабочен? – От проницательного взгляда Арнии ничто не может укрыться, и она всегда без труда могла определить где ложь, а где правда.

– Теперь это уже не имеет значения. Я обрёл покой в душе. – Произнёс Вальхар, ощущая, будто сбросил с плеч многопудовый груз, и как губы сами собой растягиваются в счастливой улыбке. Разве он может сказать, что не доверяет дхорам, думает, что совсем скоро грянет новая война уже со вчерашними союзниками, и после неё страна Лазоревых Гор опустеет на многие, многие сотни лет? Может быть, через какой-то, совсем небольшой срок, всё, что он видит сейчас и любит, навсегда исчезнет с лица земли, и сам Обитаемый Мир неузнаваемо изменится…

– Может, всё то, что тебя сейчас заботит, легко объясняется? – Арния лукаво улыбнулась, и вождю показалось, что она что-то знает, или догадывается: – Нас так долго окружала ложь, алчность и воровство лордов, что нам уже трудно поверить в обычные человеческие чувства, могущие исходить от чистого сердца.

Нет! Это невозможно! Как она узнала? Неужели это всё написано на его лице, и ей оставалось всего лишь взглянуть на него?! Вот это женщина! Зачем ехать к какому-то оракулу на ледник Висс с щедрыми дарами, чтобы узнать будущее, если собственная жена, что знаешь многие годы, может предсказать его?

Вальхар оживился. Ему вдруг показалось, что Арния сейчас многое ему растолкует, и развеет его сомнения. Она укажет на его неверные шаги, сделанные в бреду. Скажет, что их пока не поздно исправить, и сама посоветует, как это сделать. О, Бессмертный Тэнгри! Почему ты не прислал эту женщину раньше? О, Боги! Славлю вас за то, что оградили её от всевозможных бед в пути, и укрыли от отравленной стрелы лазутчиков ярвиров!

* * *

Глава 10.

Стальной Барс задумчиво смотрел в огонь костра прислушиваясь к разъярённой буре, свирепствовавшей за каменными стенами пещеры, и слушал неторопливый рассказ Болевила о своих злоключениях. В сущности, в глубине души он предполагал, что после того, как он им помог, ни к чему хорошему это его не приведёт, и всё же, был поражён тем, какие пируэты порой проделывает судьба с людьми, и как бывают, несправедливы боги к тем, кто заслуживает не страданий, а милости.

– Император Геннах лишь улыбнулся, и ничего не сказал, но нам ли не знать, что означает эта его косая улыбка! – Рус немного помолчал, и покачав перевязанной головой, грустно продолжил: – В ту же ночь мы были окружены гвардейцами тысячи Партивела, и нам было предложено сложить оружие, или спускаться в подземелья упырей.

– И что же вы выбрали? – Тихо спросил Аласейа.

– Мои воины не были готовы к битве с вурдалаками, а многие десятники так и оставались верны императору. Они сделали просто – связали меня, и выдали Партивелу в обмен на собственные жизни. Большей глупости они не смогли придумать, и уже утром их головы болтались на пиках городских стен.

– А как же воины? Их всех казнили?

– К счастью, мне удалось отвести от них все подозрения, и я смог убедить суд в том, что я один во всём виноват. Мою полутысячу лишили гвардейского знака, золотых плащей, и отправили к морю Картири, на границу к землям ювгеров, потому что в последнее время ратийские разбойники стали часто нарушать границы Руссии.

Болевил поднял голову, посмотрел в глаза Рутгеру, и усмехнулся:

– Мы встретили тот отряд, что вы разбили на плато. Ты поступил благородно, отпустив пленных живыми, и не наказав их по законам своих предков.

– Не стоит ожесточать против себя будущих союзников.

– Ты что-то знаешь? – Удивлённо спросил рус. – Ты думаешь, что союз между нашими народами возможен?

– Почему нет? Зурия и вождь Валтор – это совсем не то, что нужно Руссии. Может быть, когда-нибудь они победят и захватят власть здесь, на юге, но царствовать они будут недолго. Разве можно править с помощью лжи и жестокости?

– Значит, ты тоже это разглядел… – Увидев недоумённый взгляд Рутгера, Болевил продолжил: – В народе поговаривают, что Валтор пошёл на сделку с императором, и совсем не собирается поднимать восстание по всей стране. Ему довольно и того, что он получает из императорской казны.

– Весьма интересно. – Слова руса выбили воеводу из колеи. Конечно он видел, что с вождём Валтором и Зурией что-то не так, но он даже и предположить себе не мог, что поднимая рабов на борьбу с тираном, они сами, можно сказать, состоят на службе у своего же врага! Кажется, что это невозможно, и этого никак не может быть. Стоит только вспомнить благородное лицо Валтора, внушающее доверие, и бегающие глазки Ильвура. Так может, вождь восставших и не подозревает, что его именем прикрываются алчные люди, жаждущие богатства, и готовые пойти на любую подлость, лишь бы получить его как можно скорее.

– В советниках у Валтора ходит некий Ильвур. Он мне кажется мерзким и скользким. В нём не трудно угадать бывшего купца, привыкшего торговаться, и подсчитывать барыши от каждого дела.

Болевил многозначительно кивнул, и посмотрев на росса, глядя на него в упор, отчего тот поёжился, спросил:

– У вас на севере всегда всё так просто? Царь может быть в одном отряде с простыми воинами, и вместе с ними делить все тяготы похода? Твой народ здорово рискует, раз отпустил тебя вместе со Стальным Барсом в столь опасные поиски! Вернее, я хочу сказать, что рискуешь ты.

То, что Болевил разглядел в россе не вождя, а царя, Аласейа пропустил мимо ушей. Его заинтересовали последние слова руса, и он, затвердевшим голосом спросил:

– Что ты хочешь этим сказать?

– В истории Руссии есть множество примеров, когда в борьбе за власть даже родные братья не останавливались ни перед чем, и убивали своих родных, чтобы сесть на трон. Вернувшись домой, ты можешь увидеть совсем не то, что оставил.

– Это невозможно. – Холодно произнёс Аласейа, и его глаза