По воле случая - Теона Рэй

разозлила Мирка. Надо же было такое придумать! Мстить я ей и не думала, даже мысли такой не возникло, но если увижу ее, обязательно выскажу все, что думаю. Надеюсь, правда, что не увижу.

Велизар примчался поздним вечером, сразу после ужина. Майя в это время училась вышивать по рисункам из книги моей матери, а я изредка указывала ей на ошибки, пока была занята мытьем пола.

– За деньги?! – кричал он в приоткрытую форточку. – Арья, как ты могла?!

– Тихо ты, – проворчала я, открыв дверь. Друг запрыгнул на крыльцо и уставился на меня ошалевшим взглядом.

– Тебе помощь нужна, продукты, деньги? Ты скажи, я помогу, не чужие ведь люди. Но, Арья, продавать тело за…

– Я ни с кем не сплю за серебро! – прошипела я сквозь зубы. Дверь за собой прикрыла, чтобы Майя не слышала. – Эту историю твоя жена придумала. По крайней мере, так мне сказал Енисей, который приперся ко мне в начале ночи и пытался облапать.

Велизар залился краской, потупил взгляд.

– Мерзко-то как, – бросил он. – Ты прости ее, дурочку эту! Я поговорю с ней, обязательно. Но с чего бы ей такое придумывать? Странно все это…

– Хочешь сказать, что я лгу?

– Нет, что ты! Но Мирка моя – добрая, дружелюбная, она бы никогда не стала… Но уже все мужики трындят о тебе! Вот только Енисей-то слух пустил, что ты не… В общем, что ты была против. Так что, может, все и образумится.

– Велизар, – рыкнула я, и парень вздрогнул. – Мне так Енисей сказал, а уж ты со своей Миркой сам разберись. Впрочем, можешь передать ей, что я помолвлена и на тебя не претендую.

– Помолвлена?!

– С вашим старостой у нас отношения, ясно? Так и передай. Мирка приходила ко мне на днях, угрожала, что если я к тебе еще хоть раз подойду, то пожалею.

– С Рикардом?! – Велизар ежесекундно то краснел, то бледнел. – А как вы… Когда? Ты же только приехала!

– Любовь с первого взгляда! Не веришь? Спроси у него сам. Главное, супруге передай, что у меня имеется опыт обливания людей кипятком. Так, между делом обмолвись. Вчера ей удалось меня напугать, но больше я не потерплю такого отношения к себе. Я больше не та Арья, которую вы знали.

С последними словами я ушла в дом и захлопнула дверь. Не сомневаюсь, что к концу дня весь поселок и даже новая его часть будет знать, что молодой и горячий староста помолвлен.

Сейчас меня ненавидят женщины, которые боятся за своих мужей. А совсем скоро, я уверена, у меня появятся новые враги – воздыхательницы Рикарда. Ни за что не поверю, что такой мужчина, как он, не привлек внимание ни одной молодой девчонки.

Весь следующий день прошел довольно тихо, как и предыдущий. Мы с дочерью с удовольствием возились с тестом, чтобы испробовать свои способности. Мы зашторили окна, заперли двери и зажгли все масляные светильники. Я не хотела, чтобы нам хоть кто-то помешал.

Дочка старательно вырезала и скручивала в жгуты тонкие полоски теста для закрытого пирога с яблоками, над ней летало облако муки, повсюду блестели алые капли повидла. Воздух в доме насквозь пропитался ароматом свежей выпечки, сахарной пудры и тягучей соленой карамели.

Хрустящие слойки, тающие во рту пончики, сливочный рыхлый бисквит… Мы не следили за временем, не обращали внимания на количество выпечки и тем более на то, сколько потратили продуктов. Все, что мы делали, не требовало каких-то особенных ингредиентов: сахар, мука, сливочное масло, сливки, яблоки, яйца. Из одного и того же набора продуктов можно было сделать совершенно непохожие друг на друга по виду и вкусу булочки, плюшки, печенья.

Я бы никогда не подумала, что столько всего можно приготовить из самых доступных продуктов, но мамина книга рецептов показала мне, что выпечка – это не дорого.

Не знаю, в котором часу мы с Майей устало вздохнули, отбрасывая в таз с водой тряпки, которыми отмывали стол от муки.

– Что же нам со всем этим делать, мам? – с легким ужасом в глазах спросила дочка, рассматривая бесконечное количество булочек.

– Завтра выйдет объявление в газете о том, что пекарня снова работает. Если нам повезет, то мы продадим хотя бы часть. Если нет, отправимся на базар. Ну а что-то съедим сами.

– Ой, не хочется мне, – девочка поморщилась.

Пока мы готовили, она тянула в рот то одно, то другое. Только-только вытащенные из печи мягкие рогалики сразу же скрывались в желудке маленькой обжоры, и, думаю, она еще долго будет к ним равнодушна.

Мы еще раз вымыли стеллажи в торговом зале, который занимал часть гостиной. Когда выпечка остыла, завернули ее в бумагу, благо от родителей осталась целая коробка листов и вторая распечатанная. Перенесли все в зал и бережно разложили на полках.

Пока Майя отмывала невидимые моему глазу пятнышки на прилавке, я разбиралась с кассой. Большой железный ящик, прикрученный к столешнице, не имел ключа, и мне это не нравилось. Все же, несмотря на то что касса без присмотра оставаться не будет, мне бы хотелось иметь возможность запирать ее. Нужно будет найти специалиста, который сделает новый ящик с замком.

Рикард заявился ближе к ночи, когда я грела воду для купания. Тихий стук в дверь пустил по моей спине толпу мурашек.

– Сделай вид, что целуешь меня, – сказал староста негромко, когда я открыла ему.

Я растерянно захлопала глазами.

– Арья, Ванда прямо сейчас в своем дворе сидит за забором на пне и подсматривает через щель. Я увидел ее, когда подходил к твоему дому. Ванда резко передумала уносить высохшее белье и спряталась, чтобы подсмотреть.

– Какой дурдом, – выдохнула я.

Но Рикарда послушалась. Он стоял боком, и мне пришлось выйти на крыльцо, но так Ванда совершенно точно увидит, что мы делаем. Рикард наклонился, обхватил мое лицо ладонями и прикоснулся кончиком своего носа к моему.

– Ты говорил только сделать вид… – прошептала я в губы мужчины.

Он усмехнулся. Быстро чмокнул меня в щеку, и за руку увел в дом. Ванда наверняка все видела, и кто знает, какие сплетни родятся уже этой ночью.

– Что это? – мужчина осмотрел выпечку на полках. – Кого-то ждете?

– Покупателей! – воскликнула Майя.

Рикард вопросительно вскинул бровь, посмотрев на меня. Пришлось рассказать ему затею с пекарней.

– Я помню твоих родителей. Каждое утро они пекли для меня необычайно воздушные булочки с малиновым джемом.

– Они говорили обо мне хоть что-то? – спросила я с замершим сердцем. Мне все еще было стыдно за поступок Арьи в отношении своих родных.