Королевская канарейка (СИ) - Анна Кокарева

тяжело было улыбаться сквозь слёзы, а ребёнок всё чувствовал и покладистости в нём не было ни на грош, так что прощание снова со скандалом получилось. Он отрастил чёрные коготки и со скрежетом пытался процарапать стекло (оно подалось трещинами, и Ганконер торопливо отошёл, чтобы Ллионтуил перестал дотягиваться). Шипение и клёкот перешли в визг на ультразвуке, от которого дрогнуло изображение и у меня уши заболели. Эльфийские маги, похоже, взволновались, судя по тому, что перестроились и между нами и зеркалом ещё и голубоватый сияющий экран возник, приглушивший невыносимый звук. Ганконер обнял сына, поговорил тихо… по-моему, заставил придремать магией и отдал служанке.

— Божественная, нашему сыну вредно сильно переживать в столь юном возрасте… трансформация в дракона и магическая инициация тяжелы для организма; лучше, чтобы перед ними он подрос и окреп. Нужно подождать лет до двадцати хотя бы.

Проходя мимо Трандуила, услышала, как тот себе под нос бормочет:

— Это ж сколько силы у такого… да, лучше, чтобы у этого deefopueris было счастливое детство, без потрясений, — и, не успела я выйти, как он, уже громко и с выражением произнёс: — Вот об этом я и хотел поговорить в первую очередь. Аранен должен воспитываться не с мыслью, что я обездолил его, похитив мать, нет! Я спас её для него. Уверен, вы сможете правильно подать этот нюанс, элу Ганконер. Будет лучше для всех, если в глазах юного владыки я буду добрейшим дядюшкой Трандуилом, а то, что он при рождении меня укусил и потом обшипел, будет считаться милым недоразумением. Дитя неразумно и злопамятно, но я надеюсь, что воспитание поменяет его. В конце концов, благодаря мне он жив.

Что ответил Ганконер, я уже не услышала. Выйдя, спросила Пеллериен, что значит «deefopueris» — по тону понимала, что ругательство, но в словаре такого не припоминала. Та, крайне смутившись и помявшись, всё-таки ответила.

Владыка обозвал крестника пиздюком.

* * *

Походила туда-сюда без цели. Шаркать пуховыми носками было гораздо уютнее, чем босыми ногами. Дошла до покоев аранена, побродила по ним, прикасаясь к лютне, висящей на стене, к корешкам книг, посмотрела из окон на заметаемые метелью дубы; заметила, что на его постели лежит мой шарфик и счастливо вздохнула. И тут же была вспугнута страшной вознёй в углу за ложем. Эльфийка не дрогнула, только усмехнулась слегка:

— У аранена живёт ёж.

Точно, ежик без лапки. Заглянула в угол, почти плача от счастья, но ежище и ухом не повёл: навозившись, уже снова дрых на боку, похрапывая. Он был довольно упитанный, пузцо округло торчало. Заподозрила, что танцев под дудочку от ежа не дождусь. Как и песен от аранена. И ещё счастливо повздыхала.

Чувствовала себя кошкой, заново обживающей знакомый дом, восстанавливающей своё присутствие, свой запах… Долго гуляла по дворцу, ощущая нереальной и прекрасной его архитектуру. У людей такого органичного переплетения обработанного камня и живого дерева не было даже в старинных заросших храмах Ангкора.

Ноги привели в библиотеку, и, пошатавшись между стеллажами, с умеренным интересом поразглядывав карты на широких столах, свернулась в круглом плетёном кресле у камина, в котором живыми золотом и медью переливалась саламандра.

Долго глядела в белое безумие за окном — светло, а ни зги не видно, и не заметила, как придремала.

Проснулась от приглушённых голосов. Потянулась — всё тот же ласковый жар от камина, всё тот же вой вьюги за окном… стемнело только, да кто-то добрый на меня сверху уютное пушистое одеяло положил, на платок из козьего пуха похожее. Кажись, тоже покупочка эру Ангрода.

— Шаман, тебе не место тут. Владыка будет недоволен.

Ответом было молчание, и я обеспокоенно открыла глаза.

Глоренлин вяло опёрся об изукрашенный каминный портал и сполз вниз, обращаясь ко мне:

— Элу Ганконер постоянно магически атаковал и довольно успешно обессилил меня… владыка велел мне уйти пораньше, но скоро встреча закончится.

Мне было ужасно любопытно, о чём говорили на встрече, но я молчала, подозревая, что Глоренлин не скажет. Впрочем, с ним можно было и молчать, мысли-то он читал. И скрывать, похоже, ничего не собирался, беззаботно рассказывая, что, если бы не ребёнок, то не видать бы меня Ганконеру даже в зеркале. Да, разлучить мать и дитя владыка не смеет, и готов к некоторому компромиссу. Но также видит прекрасный повод обобрать Тёмного как можно сильнее. Передача магических техник, в которых Ганконер в последнее время достиг неслыханных успехов (и продемонстрировал их, перекидывая на несусветные расстояния крупные военные отряды), некоторых стратегически значимых крепостей, введение беспошлинной торговли в империи Тёмного для эльфов Эрин Ласгалена… много что. Экономические советники ночь не спали, но всё припомнили, что могли. И, главное, Пеларгирские острова, Трандуил требовал их.

У меня глаза на лоб полезли — король действительно хотел ободрать Ганконера, как липку. Уж настолько-то я в геополитике понимала, чтобы знать, что Пеларгирские острова — торговый и стратегический узел, дающий власть над нижним течением Андуина и всей торговлей между Верхней и Нижней Ардой. Это не считая производства красок, изысканных вин, дорогого дерева для луков и много чего, интересного эльфам. Недаром они за Пеларгир воевали. Безуспешно, кстати.

И вот сейчас Трандуил хотел Пеларгир получить просто так. Задрала брови, с изумлением глядя на шамана — неужто Ганконер отдал⁈

Глоренлин покачал головой:

— Нет.

И с ухмылочкой добавил, что Трандуил-то процедил, что не Тёмному сейчас условия ставить, и что он, Ганконер, ему, Трандуилу, даже генералитет свой отдал бы, кабы тот был зачем-нибудь эльфийскому королю нужен. Ганконер же бестрепетно сообщил, что генералитет отдаст хоть сейчас, если он и правда эльфийскому королю нужен, а Пеларгир не отдаст. Потому что у него есть сын, и он желает передать ему империю процветающей. Упёрся хуже барана.

Сговорились на том, что эльфы Пеларгир арендуют на четыреста лет, а дальше острова возвращаются к Тёмному, эльфам же остаются всяческие привилегии в смысле торговли и пара прибрежных городов.

Я вспомнила длину убористо исписанного свитка (экономические советники ночь провели весьма плодотворно!) и поняла, что полгода на такие переговоры — немного. Бодаться будут от души, и, раз владыка нынче говорит с позиции силы, так уж он этим воспользуется как следует. Ганконер будет платить и плакать.

Не скажу, чтобы меня это возмутило. Процветания я желала в первую очередь эльфам и видела, что Мордор чудовищно силён. Пусть будет равновесие, даже если моему сыну достанется не такая сильная империя, какая могла бы.

142. Фэа и хроа

Ойва Юнтунен уважал честность, так как