Междумирье - Евгения Фихтнер

Мысли путались. В висках стучало так, что Сергей Петрович не замечал, что разговаривает сам с собой и на него с удивлением смотрят прохожие. Не слышал он и предупреждающих окриков женщины, попытавшейся дернуть его за рукав, когда он рванул через дорогу на запрещающий свет светофора. Не слышал визга красного «Москвича», судорожно тормозящего на мокром асфальте. Почувствовал лишь сильный удар, который резко сбил его с ног, заставил странным образом пролететь в воздухе и упасть на дорогу. «Какая нелепая смерть – под колесами старого автомобиля», – невесело усмехнулся Сергей Петрович. От удара голову его развернуло в сторону университета, и он заметил, как сидящий на лавочке парень поднял воротник и глубже в него уткнулся. Затем молодой человек (Марк?) – поднялся и пошел к телефонной будке. Набрав номер, он начертил на запотевшем стекле странный знак: чашу, обвитую коброй.

* * *

Сергей Петрович лежал на холодном асфальте, неподвижный, в неестественной вывернутой позе. Вокруг него начали собираться люди. Неожиданно он увидел то, что в другой ситуации его непременно бы напугало – сквозь толпу к нему пробиралась его мать. Она склонилась над ним, вытерла рукой кровь с его лица и спокойно сказала:

– Все хорошо, сынок, все хорошо. Вот мы и встретились…

– Мама? Ты же давно умерла?

– Сережа, это неправда. Матери никогда не умирают. Они живут рядом с детьми, чтобы всегда прийти им на помощь. Вставай, нам пора уходить.

– А куда мы пойдем? – удивился Сергей Петрович.

Мать улыбнулась и взяла его за руку:

– Мы пойдем туда, где на все вопросы есть ответы. Где не нужно делить истину на свою и чужую, где правда – главный закон.

Мать крепко сжала руку своего сына и повела его по краю дороги, освещенному странным светом, так похожим на свет автомобильных фар в темноте. Но, против всех законов физики, он не рассеивался, а сужался и уходил вверх, уплотняясь с каждым шагом. Сергей Петрович обернулся, пытаясь увидеть источник этого света, но не нашел его. Поискал глазами Марка и увидел, что тот стоит, упершись плечом в телефонную будку, и с интересом смотрит на человека, лежащего на асфальте. Уже успела подъехать скорая. Санитар отодвинул собравшихся, проверил у лежащего пульс, посмотрел в зрачки и ладонью прикрыл ему веки. Так же по-деловому быстро тело погрузили в скорую помощь и, захлопнув двери, тронулись. Сергей Петрович рванулся было догонять машину, но мать ласково провела по его руке:

– Сережа, нам в другую сторону.

И ему на самом деле стало понятно, что теперь нужно идти по той дороге, куда направляет его невидимая сила. Но почему же так хочется плакать, так невыносимо жжет в груди и хочется сжаться в комочек и стонать от невыносимой боли?

– Это душа прощается с живыми, с теми, кто остался в том мире. Скоро твоя печаль пройдет. Это происходит со всеми душами, уходящими из тела. Если ты будешь долго себя жалеть – ты измучаешь своих близких, которые остались там, далеко. Не стучись в их сердца, не заставляй их сжиматься от боли и отчаяния. Ты найдешь здесь новых друзей, тебе будет с кем поговорить и поспорить. Шаг за шагом ты будешь погружаться в новую жизнь. Если захочешь, то когда-нибудь позже ты можешь вернуться на землю. Мы изредка ненадолго туда возвращаемся. Понимаешь, Сережа, здесь все совсем другое, особенно время – оно течет иначе, то останавливаясь, то убегая далеко вперед.

Сергей Петрович зачарованно смотрел на ковылинки, которые совсем не мялись и не прогибались под его ногами. И вдруг он осознал, что для него все закончено – и то, что успел, и то, что оставлял на потом. Он вновь оглянулся и увидел, как вдалеке, на пригорке, маленький мальчик в буденовке с нашитой звездой машет ему рукой, сжимающей бумажный самолетик. Сергей Петрович узнал себя и посмотрел на маму – видит ли она. Та лишь покачала головой.

– Сережа, помнишь, как мы спорили о том, есть рай или его нет. Так вот: он – есть, и его – нет. Если захочешь – ты создашь его для себя, захочешь – разрушишь. И будешь чувствовать, что ты в аду. Здесь – мир иллюзий, ты можешь приблизить и отдалить от себя других, можешь найти родственную душу и вновь ее потерять. И одновременно с иллюзией здесь господствует истина. Пойми одну простую вещь – еще при жизни человек знает, что выбрать для себя, куда ему попасть. Хотя, скоро ты все узнаешь сам.

Сын смотрел на нее, ничего не понимая. Как можно выбрать для себя ад или рай? Кто же захочет в преисподнюю? Небось, очереди там не бывает…

Дорога становилась все круче. Сергей Петрович вновь оглянулся через плечо и увидел, что мальчишка все еще стоит у обочины. Утопая босыми ногами в жаркой пыли, он с любопытством рассматривал самолетик. Через секунду мальчишка все же запустил в небо свою бумажную игрушку и, радостно смеясь, бросился за ним вдогонку. Убегая от себя взрослого…

– Сережа… Вот мы и пришли.

Мать остановилась у неприступной горы, внезапно выросшей перед ними, и посмотрела сыну в глаза:

– А дальше ты пойдешь один. Тебе нужно узнать много удивительных вещей о себе.

– Мама, а мы еще встретимся?

Мать утвердительно качнула головой:

– Конечно, сынок. Немного позже. Только запомни, что время здесь течет совсем по-другому, ничему не удивляйся. Это тебе кажется, что ты не видел меня много лет, а для меня прошел всего один день.

Она погладила по волосам и поцеловала своего быстро выросшего сына. Сергей Петрович ощутил ее ласковое прикосновение и удивился этому. Как странно, подумал он, ведь нервные окончания бывают только в теле человека, неужели душа тоже чувствует? Мать вновь улыбнулась:

– Она все чувствует. Хорошо, что ты все-таки это понял. А теперь иди и ничего не бойся.

Гора взмывала ввысь, прокалывая вершиной белоснежное облако. Ни лестницы, ни ступеней – только резкий подъем вверх, по которому, казалось, невозможно подняться. Сергей Петрович обернулся, чтобы спросить у матери совета, и увидел, что стоит совершенно один.

– Мама, где ты?

– Где ты, где ты, где ты, – испуганно повторило эхо. И только ветерок прошептал – иди, иди, не бойся.

Сергей Петрович шагнул к горе…

Глава 2

Междумирье

Души не умирают.

Покидая прежнее местопребывание, они живут в других местах, которые вновь принимают их.

Овидий

…И оказался на зеленой лужайке, в центре которой возвышался щедро накрытый стол. На низких топчанах полулежали четверо мужчин почтенного возраста, одетые в длинные белые хитоны. Один из старцев приподнялся на локте и приветливо улыбнулся Сергею Петровичу.

– О, друг мой, заходите на наш скромный пир! Сократ, посмотрите, кто к нам пришел: великий спорщик! С которым вам, почтенный мудрец, есть о чем поговорить – в его душе, кажется, начали бродить сомнения в собственной упрямой правоте. Не правда ли, друг мой?

– Платон, оставь юношу в покое! – старец приподнялся на локте и пригрозил собеседнику пальцем – Не пугай нашего друга, дай ему осмотреться.

Сократ! Платон! Сергей Петрович испуганно шагнул назад и уперся во что-то спиной. Оглянувшись, он увидел огромную оливу, к которой был приколочен металлический щит, с выгравированной надписью: «МЕЖДУМИРЬЕ».

«Кто это? Где я? Боже мой, неужели я на том свете? Или мне все это снится? Да, наверное, нервы стали шалить, вот и мерещится по ночам всякая ерунда…» Пытаясь проснуться, профессор ущипнул себя изо всей силы за руку. Стало больно, но старцы никуда не исчезли и с интересом наблюдали за манипуляциями гостя. С опасливым любопытством Сергей Петрович посмотрел на стол. На золотистой скатерти в большом серебряном блюде дымилась аппетитная жареная баранина, истекал янтарным соком виноград, белел сыр и возвышался большой сосуд. «Что это? Вино? – удивился профессор, – или нектар, который пьют боги?». Один из почтенных мужей улыбнулся и протянул руку:

– Присаживайтесь, юноша, не стесняйтесь нашего общества. Развейте свои страхи – мы не боги, куда нам до них. Да и зачем? Мы такие же простые смертные, как и ты. И, честно говоря, так устали спорить друг с другом, что рады любому гостю.

Сергей Петрович молча топтался на месте и не решался подойти. Старец встал со своего топчана, подошел к нему и взял его ладонь в свою теплую руку.

– Будем знакомы: я – Сократ. Вот (он указал на благообразного старика) – мой друг и любимый ученик Платон, без которого обо мне, может быть, и не узнали люди – ведь он все время записывал мои слова. Смотрите, юноша, он и сейчас пытается что-то писать – водит в воздухе рукой, словно деревянной палочкой по глине. Он хороший ученик – во многом обогнавший своего учителя.

Платон прижал руку к груди и поклонился учителю. Сократ сделал паузу и продолжил:

– Вот – многомудрый Пифагор, раньше всех на земле познавший тайну бытия. По совместительству – непревзойденный математик и геометр.

Пифагор хмуро улыбнулся гостю.