Новые приключения Шерлока Холмса - Юрий Валерьевич Литвин

чего стали душить…

х х х

Когда Ватсон пришел в себя, то увидел, что лежит в собственной спальне на подушках, а вокруг сидят Холмс, миссис Хадсон, Лестрейд и еще какие-то незнакомые люди.

– Очнулся! – сказал Лестрейд, и все задвигали стульями.

– Попрошу вас господа,– произнес Холмс и все чинно двинулись на выход, при этом странно на Ватсона глядя.

– Что со мной? – пролепетал доктор осматриваясь.

Холмс хмыкнул и закурил:

– Все страшное уже позади.

– Почему?

– А потому, что знающие люди говорят: во второй раз уже не страшно.

– Что во второй раз?

– Объяснять надо? – со злостью выкрикнул великий сыщик и принялся яростно разгонять дым свободной от трубки рукой. – Я не думал, что вы настолько тупы! Вас трахнули, милый друг… Трахнули, как последнюю потаскуху, черт побери!

На Ватсона было больно смотреть.

– Да, да… – закивал Холмс,– я вообще-то удивлен, отчего это не произошло раньше.

– То есть? – доктор, наконец, подал голос.

Холмс подошел к журнальному столику.

– Я просмотрел подшивку «Таймс» за последние три месяца. В окрестностях Лондона все это время промышляет маньяк. Знаете, Ватсон. Эти нескончаемые визиты, клиенты, клиентки… Все это отнимает много сил и энергии. Читать газеты некогда, даже «Таймс»… вы ведь помните, как я любил «Таймс»?.. А теперь … теперь только эти визиты, клиенты, работа, клиентки… особенно эти клиентки… Эх, какая была у меня вчера клиентка! – Холмс помолчал,– да, я немного отвлекся, извините… Так вот, я удивляюсь, почему вас не трахнули раньше.

– Раньше?

– Да-да, и не смотрите на меня так. Именно раньше. Например, лет сорок-сорок пять назад, когда вы были мальчиком. Ведь вы были мальчиком?

– Я?

– Ну не я же! Были? Прекрасно! Хорошо вам было мальчиком, признавайтесь? – строго спросил Холмс,– Можете не отвечать, я все знаю! Вы были мальчиком. Вас любили родственники, водили гулять. Вы ездили за город, бегали по травке с голой попкой, ловили всяких там бабочек… Ловили?

– Ловил… Но как вы?..

Холмс не дал Ватсону закончить фразу:

– Я же сказал, что все знаю! Мой метод дедукции позволяет полностью проследить всю вашу жизнь. Я развивал свой метод в то время, пока вы, милый друг, гонялись за бабочками, с голой задницей в раннем детстве, а потом за бабами в юности. А я в это время развивал свой метод. Чувствуете разницу?

– Какую?

– Все-то вам надо разжевывать,– вздохнул Холмс,– ладно… Так вот, разница в том, что вы лежите сейчас тут как девица после первой брачной ночи, а мне нужно идти под дождь ловить маньяка. Иначе та же «Таймс» все последующие три недели будет взахлеб рассказывать этим тупицам читателям о том, как был изнасилован достопочтимый доктор Ватсон. И расскажут при этом такие подробности, которых не знаете не только вы, но и ваш сексуальный партнер.

– Но я…

– Не надо,– отмахнулся Холмс,– не надо мне ничего рассказывать! Тут, если хотите, вопрос профессиональной гордости, репутация. Вам эти понятия чужды, потому не нало мне, ради Бога. Ничего рассказывать. Хотя… ладно, скажите, кто это был?

Ватсон судорожно глотнул и прохрипел:

– Моряк… Вошел какой-то старый мерзкий моряк.

– Фи, Ватсон… Вы, похоже, совсем двинулись. Как это у вас врачей? Шизоидотрофия? Нет? Может, я что-то путаю. Вас потянуло на стареньких? Значит так… Дайте подумать… Ага! Вас потянуло на новые ощущения, и вы пригласили моряка… Впрочем скорее всего вы пригласили на ужин какого-нибудь юнгу. Да?

– Нет, но…

– Никаких но, слушайте меня. Вы пригласили юнгу, а пришел этот старый моряк, и вы, конечно. Стали говорить, что это недоразумение, потом подумали «а пусть останется, так даже интересней!»…

Ватсон поймал паузу и вставил:

– Я подумал, что это вы…

Холмс замер с открытым ртом и долго молчал, потом сначала закрыл рот, потом снова открыл и, наконец, произнес:

– Ну, знаете, доктор… Вы просто грязный вонючий извращенец! Я всегда догадывался, что все это бабочки в детстве не доведут до добра. Вы хотите сказать, что я педераст? Я – педераст? Я, который вытащил вас из грязи! На моем горбу вы выбились в писатели! И чтоб я польстился на вашу… с позволения сказать, жопу?… Ну Ватсон, это уже переходит всяческие границы. Я немедленно уезжаю в Европу!

– Холмс! – завопил Ватсон,– Замолчите! – он хлебнул воды и заговорил скороговоркой,– Я не знаю этого моряка, я никого не вызывал! Ни юнгу! Ни кока! Ни адмирала королевского флота! Ни–ко-го!.. Понимаете? Я сидел у камина, курил, прожег коврик…

– Ага! – Холмс саркастически изогнул бровь,– А я ведь когда вошел, сразу догадался, что это вы прожгли коврик. Хотя миссис Хадсон обвинила меня.

– Да! Я прожег коврик! Я прожег этот дрянной коврик! В конце концов я за него заплачу! Я куплю десять новых ковриков! Вместо этого старого вонючего одеяла, которое давно надо было выбросить на помойку! Но! Ни вы! Ни миссис Хадсон! Ни королева! Не смеете запрещать мне курить в доме!! Вам ясно?!

– Холмс обеспокоенно взглянул на часы, взял стоящую в углу рядом с мусорным ведром скрипку и тихонько вышел из комнаты. Через некоторое время в уши отдыхавшей после ужина миссис Хадсон ударил мерзкий скрипящий звук, словно старая несмазанная телега выехала вдруг на Бейкер-стрит. То Шерлок Холмс наигрывал первый концерт Чайковского.

х х х

На следующее утро Холмс вошел в гостиную, где завтракал, восседающий на мягкой подушечке доктор и бросил на стол утреннюю газету.

– Читайте, Ватсон! Я дал объявление. Думаю, он клюнет. Во всяком случае, я бы клюнул.

Вот что прочитал доктор: « Я жду тебя, мой незнакомый друг, мой камин опять разгорелся.»

– Каково? – Шерлок довольно потер руки,– Вам нравится? Не правда ли у меня отличный стиль? Именно у камина! Единство места. Вот в чем соль моей уловки. Я провел ужасную ночь… Бригада мальчишек во главе с Уиггенсом поработала на славу. Мальчишки дежурили в пригородных поездах, шатались по гостиницам, но все без толку. Даже на мосту были посты. Увы, он не клюнул… Но теперь, надеюсь, ему некуда будет деваться.

– А что делать мне?

– Ровным счетом ничего! – весело ответил Холмс,– просто сидите у камина и ждите! Ваш друг уже где-то поблизости, я чувствую это,– и сыщик подмигнул доктору…

х х х

…Ватсон выкурил уже третью сигару, и ему стало нехорошо. Маньяк не появлялся. В доме было темно и тихо. Камин остывал. И вдруг…где-то внизу…тихо щелкнул замок. Ватсон зажмурился и услыхал тихие шаги. Кто-то медленно приближался.

«Тихо ступает!» – пронеслось в голове. Доктор сильнее сжал рукоятку револьвера. Нервы готовы были лопнуть. Звук шагов замер прямо за спиной у доктора.

«Спокойно»,– сам себе сказал Ватсон и начал отсчет,– «сейчас, на счет три…».

Чья-то рука мягко легла на плечо доктора… Ватсон резко отбросил, укрывавший его плед, и вывалился из кресла на бок. Мягко приземлившись, он резко крутнулся на полу, вскочил и нанес удар кулаком, но попал в пустоту…

Вспыхнул свет, Ватсон против воли