Участники - Денис Епифанцев

их на вкус, но ни одно не подходит. Ни каждое из них по отдельности, ни вместе, они не отражают вот этих взаимоотношений.

– Скажем так, – Андрей делает большой глоток пива и вытирает рот салфеткой, которую ему передал Артур, – это было бы слишком просто. В конце концов, это твоя работа – выяснить, что случилось, а мне, как главному подозреваемому, нет никакого доверия.

– Расскажи, как вы познакомились?

– Нет. Во-первых, тебя это не касается. Кто ты такой, чтобы я рассказывал тебе о других людях. Нет. Ты не представитель закона. И мы не в кино.

– Ну я попробовал.

– Ты парень, которого нанял Савельев, – говорит Андрей, ловко отправляя салат в рот.

Он жует и смотрит прямо, не отводя взгляда от Константина. Пауза должна подчеркнуть, какое именно место он занимает в иерархии.

– Во-вторых, это никак не поможет твоему расследованию. А в-третьих, это вообще неправильный вопрос.

– А какой вопрос правильный?

– Что есть эта вещь. Ты уже задавал этот вопрос вслух? А кому выгодна ее смерть?

– Кстати, – как бы между делом замечает Артур, – а ты уже знаком с Сашей?

Они снова едут в такси. Играет популярный джаз. Андрей сел на переднее сиденье и снова углубился в переписку в телефоне. Парни на заднем сиденье молчат. Это тягостное молчание. Костя крутит в руках телефон. Включает, открывает ВКонтакте, проверяет сообщения, вырубает. Снова включает, чтобы проверить телеграм. Замирает над ним, просто листая ленту, но думает о том, как прошел ужин.

Все происходит слишком быстро, и он не успевает. Расстановка сил изменилась. Он иначе планировал этот разговор. Он должен был контролировать ситуацию, он должен был задавать вопросы, должен был давить и манипулировать. Руки слегка подрагивают. Конечно, за неделю, что изучал Андрея, он понял, что Андрей не так прост, как кажется. Но он надеялся на другое. Он надеялся на испуг. Надеялся застать его врасплох.

Застать врасплох, надавить и если и не получить признание, то как минимум узнать что-то, за что можно зацепиться, найти ниточку, которую можно размотать. Так он себе это представлял.

Ладони вспотели. Он незаметно проводит рукой по колену. Потом осторожно поворачивает голову, чтобы посмотреть, не смотрит ли Артур. Не видит ли его волнения.

Он планировал все совершенно иначе. Но сейчас его вели, его контролировали, им манипулировали. В ресторане Артур забрал себе счет и настоял, что расплатится. Сумма была внушительная по меркам Кости, но Артур ее, кажется, даже не заметил.

Теперь они ехали в пафосный клуб и было очевидно, что эта манера – вести его за руку – продолжится. Ему это не нравилось, и он злился. Он выключил телефон, скрестил пальцы и очень сильно сжал, разжал и начал щелкать костяшками, не жалея суставы, наказывая себя за глупость.

Наверное, можно даже сказать, что он был в бешенстве. Он ощущал это бешенство как белый светящийся кусок раскаленного железа внутри себя. Ему стоило больших усилий не делать глупостей, не поддаваться этому гневу.

И возможно, если бы парни начали говорить, он бы сорвался, как срывает кран с резьбы. Но они молчали, занятые своими делами. Это молчание тоже злило, но и давало время. Ему вдруг пришло в голову, что он злится. Он как бы посмотрел на себя со стороны, мелькнула пауза темноты между фонарями, он на секунду отразился в стекле автомобиля и увидел свой гнев: сжатые губы, выдвинутый вперед подбородок, взгляд исподлобья. Лена как-то сказала, что боится его этого взгляда. Он очень гневный. Увидел себя в гневе и понял, что только чудесным стечением обстоятельств – никто не сказал ничего такого, что могло бы стать началом, дать выход бешенству – он не сдал себя. Это помогло. Раскаленный кусок железа никуда не делся, но голова стала холодной и взгляд трезвым. Ладони, плечи вдруг расслабились, сердце остановилось – машина как будто попала в воздушную яму – и забилось ровно, с каким-то механическим ощущением.

«Хорошо, – думал Костя, – я очень зол. Но если я сейчас покажу свою злость, это решит исход всего дела. Я не смогу больше ничего сделать. Они поймут, что мною можно манипулировать, что это так легко, и тогда я точно ничего от них не узнаю. Да, я зол. Но я могу эту злость вывернуть себе во благо. Меч убивает только с одной стороны. Пусть эта злость меня питает и движет».

Нет. Он не думал об этом именно такими словами. Он вообще не формулировал это так, но это было то интуитивное решение, которое он принял.

«Я буду злым, – сказал он себе, – но это будет на пользу».

В клубе полумрак, белый неоновый свет, который ничего не освещает, и зеленые линии лазеров, которые нарезают дым на геометрические правильные куски. Поверх равномерного гула разговоров вздымается музыка. Диджей – девушка в белом балахоне и с розовым венком на голове – ставит ремикс на Алену Апину Бум-Бум-Вспо-омни капитан…

Саша стоит в толпе у круглого бара со светящейся стойкой и хохочет с каким-то парнем. На ней белые обтягивающие джинсы с высокой талией, обрезанная под грудь плотная двусторонняя (снаружи белая, внутри красная) футболка Nike, которая открывает загорелую полоску кожи, красные шпильки, красные губы и красные ногти. Она замечает Андрея и, коснувшись руки парня, берет красную мягкую сумочку со стойки, спешит к нему. Обнимает его за шею и впивается губами в его губы. Потом, не разжимая объятий, перегибается к Артуру и целует его в щеку.

– Привет, хотите шампанского?

– Слишком много чего-либо – это скучно, но слишком много шампанского – это то, что нужно? – перевирает цитату Артур.

Между ним и Сашей сразу чувствуется напряжение. Такое сухое электрическое потрескивание, как будто они оба заряжены статическим электричеством. Вроде бы ничего не происходит, но если вдруг коснутся друг друга, то будет видно искру.

– Саша, – говорит Артур, – познакомься – это Константин. Он расследует убийство твоей матери.

Взгляд – заинтересованный, с намеком на улыбку, – который Саша бросала через плечо Андрея в сторону Кости, становится жестким и упирается прямо в лицо.

Она склоняется и говорит что-то Андрею на ухо, не отрывая взгляда от Кости. Это продолжается некоторое время. Андрей кивает, глядя в пустоту.

– Пойдешь танцевать? – неожиданно спрашивает Андрей.

Саша разворачивается и, покачивая бедрами, уходит в толпу. Андрей в черном пиджаке и белой рубашке идет следом и снова почти мгновенно исчезает.

– Выпьем? – Артур указывает на бар.

У бара просвет, кто-то отошел, и место освободилось, Артур, встав на цыпочки, уперевшись ладонями и чуть перегнувшись через стойку, чтобы дотянуться губами до уха наклонившегося к нему бармена, заказывает два пятилетних