Участники - Денис Епифанцев

поэтому и протестую против того, что ты так активно мне предлагаешь. Я все понимаю, про продажи и модную волну, я все знаю про «Назови меня своим именем» по-русски. У тебя, вот признайся, еще обложка не готова, но эту фразу ты уже написала и разместила внизу страницы.

А я не могу этого написать. Это фантастическая история. Если я это напишу – то есть я правда могу – если я напишу, то всем будет очевидно, что это неправда. Причем не просто неправда, как будто есть просто неправда, а именно что автор пытается выдать свои личные влажные фантазии за что-то бывшее.

Просто таких книг уже гора. Мне их читать не интересно. Зачем мне в эту гору подкидывать еще томик-другой.

Мы увлекаемся спором и не замечаем, что за окном ресторана что-то происходит.

Сонный, медвяно-медленный московско-летний пейзаж рассекают резкие тени. Сначала мимо нас пробегает один, потом другой парень, потом их становится больше – они бегут мимо, не останавливаясь, оглядывают нас, задевают взглядом.

В джинсах и футболках, красивых цветных кроссовках.

Они бегут, что-то кричат – слышны только края окриков, видны только рты криков. Молодые. Стучат по плитке тротуара подошвами. Ты не слышишь, но видишь вибрацию, кажется, что бокалы на столе слегка подпрыгивают, когда нога, что так упирается – ставится, опускается на плитку. Кажется, что эта нога – она тяжелая.

Среди них попадаются девушки.

Весь бег длится не больше минуты. Просто темные тени мгновенно проскакивают вдоль окна. Но это наши реакции. Из-за того, что не спали всю ночь, из-за воспаленных глаз – наши реакции ускорились, мы видим их, медленно переставляющих ноги, повисающих в окне в slow-mo, с резкими жестами, гипертрофированной мимикой, как витраж. А проходит не больше секунды.

Один из них останавливается. Как раз против нашего окна. Я запинаюсь и смотрю на него. Он опирается руками на полусогнутые колени и глубоко дышит. В футболке. Спина ходит ходуном. Футболка мокрая, полосами липнет к телу, выдавая ребра, позвоночник и прочую анатомию. Ноги тонкие, обтянуты джинсами. Телефон в кармане. Сам он весь худой, жилистый – гончая порода. Кто-то тормозит рядом с ним, кладет руку ему на спину, и я чувствую на своей ладони теплую влажность, тело горячее, чувствую его загнанное дыхание, чувствую ладонью, как его сердце бьется из середины тела наружу. Кто-то останавливается рядом с ним, заглядывает в поднятое потное лицо, но потом бежит дальше. Парень поворачивает голову и смотрит на нас, мы встречается взглядом – ему около двадцати, у него светлые короткие волосы, чуть оттопыренные уши, голубые глаза, большие красивые руки. Он красивый, уши его совсем чуть-чуть уродуют, поэтому он не смазливо-красивый, а обаятельный. Он улыбается нам, подмигивает, потом встает ровно, у него в руке булыжник, которого я не видел раньше. Он улыбается нам, встает во весь рост, подмигивает и бросает булыжник в наше окно.

Мы отворачиваемся. Одновременно отворачиваемся от окна и закрываем головы руками. Булыжник влетает в окно, по дуге проносится над нашими головами и разбивает тарелку на соседнем столе, бокал, еще тарелку, падает и укатывается с глухим звуком. Последнее, что я вижу сквозь осыпающееся стекло – уперевшись в асфальт носком кроссовка, худой парень с чуть оттопыренными ушами срывается с места и, не останавливаясь, отпихивает охранника, выворачиваясь из его рук, как рыба – убегает.

Сразу становится душно и громко.

Пахнет жженой резиной, пылью, городом. Слышны крики, вой сирен. Краем глаза мне видна площадь, и я вижу, как она заполняется и заполняется волнующейся массой, состоящей из росгвардейцев, полицейских и множества очень разных, самых разных, людей, которые поглощают форменные мундиры, как тесто облепляет изюм.

Мы сидим неподвижно, Вика осторожно трясет головой, и из волос сыпятся осколки стекла.

Я достаю пачку, которую забрал у Маши, сигарету и закуриваю.

– У нас не курят, – говорит слегка ошеломленный официант, который принес часть заказа.

– Серьезно? – спрашивает Вика, склонив голову набок и аккуратно разделяя волосы и потрясывая ими.

Официант пожимает плечами, как бы говоря – кажется, даже в случае чрезвычайного положения, наверное, есть правила.

Я выдыхаю, делаю затяжку и тушу сигарету о кофейное блюдце, усыпанное мелким стеклом.

– Принесите другой кофе, пожалуйста.