А кому сейчас легко? - Люся Лютикова

– Да не бойся ты, я на твоей стороне. У нас тут такое! Августа увольняет всю охрану без выходного пособия. Говорит, нерентабельно держать этих дармоедов в кризис. Я работаю последние две недели, потом тоже окажусь на улице. Так что я тебя отлично понимаю и сочувствую.

Ну вот я и получила еще одно отпущение грехов.

– К Ветеркову можно пройти? – спросила я.

– А его нет. Сегодня вообще никого из руководства нет: ни начальника службы безопасности, ни главного бухгалтера, ни директора по продажам – никого! Все понимают, что их дни на фирме сочтены, и бросились искать себе другие места. А где же их перед Новым годом найдешь? Да еще такие тепленькие, как здесь было.

– Почему это дни сочтены? – удивилась я.

– Так ведь Августа скоро продаст издательство, это уже все знают. А новый владелец наверняка приведет свою команду.

– Кому продаст?

– Говорят, журналу «Зарплата», знаешь такой?

Я задумчиво кивнула. Значит, Антонова-Овсеенко сказала мне правду, Августина не хочет продолжать дело матери и продает бизнес конкуренту. Вот интересно, господину Свиягину просто так подфартило или он предпринял определенные шаги, чтобы «Работа» перешла в руки Августы? Другими словами, заказал он убийство Елены Михайловны или нет?

Тут меня осенило: мерзавец Ветерков неспроста подбросил ей наркотик в бокал! План, видимо, был такой: пока директриса находится в одурманенном состоянии, вынудить ее подписать документы о продаже газеты. Но, должно быть, бизнес-дама решила больше не пить шампанское, переключившись на клюквенный морс. И тогда Ветерков пошел на крайние меры…

Я помчалась на Госпитальный Вал, рассчитывая застать руководителя проектов дома. Около подъезда я увидела его домработницу с мальчиком, в котором признала ветерковского сына. Мальчишка с какой-то девочкой увлеченно лепили снежную бабу, а домработница – и, очевидно, по совместительству няня – что-то громко рассказывала другой женщине. Я прислушалась.

– Разбила я, значит, чашку, облезлую, – возмущалась прислуга, – ну, случайно получилось. Так они из моей зарплаты вычли тысячу рублей! Я спрашиваю: «Почему так много? На эти деньги можно целый сервиз купить, французский!» А хозяйка надменно так отвечает: «Из этой чашки мой папа чай пил, она мне дороже любого французского сервиза». А я и думаю: «Вот и пользовалась бы папиной чашкой сама, чего же мне старье подсунула?»

Ее собеседница, скорее всего мамаша девочки, очевидно, была из числа тех людей, которые любят подливать масло в огонь.

– И в отпуск тебя не отпустили, – с особенным удовлетворением напомнила она.

Нянька махнула рукой:

– Да что отпуск, я тут болела пять дней, температура под сорок, даже «скорую» пришлось вызывать, а они эти дни у меня из зарплаты вычли. И вообще сказали, что с января уменьшат оклад на четверть. Кризис, мол, нам всем придется затянуть пояса потуже. Ага, а сами-то не очень затягивают! Продукты покупают в дорогущем супермаркете «Глобус Гурмэ», хотя под боком есть «Копейка». На днях вообще квартиру на Арбате купили, представляешь? Видать, неправедные деньги им руки жгут, хотят быстрее от них избавиться. Прямо в воскресенье вызвали нотариуса домой и оформили сделку, не могли до понедельника подождать. Вот правильно говорят: кому пожар, кому погреться! И на работу хозяин сегодня не пошел, дома остался. Конечно, зачем ему работать, когда деньги сами с неба сыплются?!..

Я остолбенела: Ветерков купил квартиру на Арбате! Даже сейчас, в кризис, это минимум полмиллиона долларов! Откуда у наемного работника, пусть и руководящего, такие деньжищи? Ответ пришел сам собой: да ведь это плата за убийство Кирилловой!

Я ринулась в подъезд, который, к счастью, оказался открытым. Около квартиры Ветеркова я остановилась. Слишком много поставлено на кон, чтобы приступать к разговору без подготовки. Какую выбрать тактику? Определенно, надо блефовать, и по-крупному. Может, сказать Ветеркову, что я нашла свидетеля, который видел, как он убивал директрису? И что в обмен на некоторую сумму в твердой валюте мы оба будем молчать? Произведет ли это впечатление? Или только разозлит убийцу и, чтобы спрятать концы в воду, он заодно укокошит и меня?

И тут я заметила, что дверь в квартиру чуть-чуть приоткрыта. Очевидно, няня, отправляясь на прогулку, забыла ее запереть. Я нажала на кнопку звонка, но никто не отозвался. Я вытащила мобильник и набрала номер Ветеркова – и тут же услышала, как в квартире играет мелодия. Я захлопнула телефон, и мелодия оборвалась.

Дурное предчувствие охватило меня. Подгоняемая любопытством, смешанным со страхом, я открыла дверь. В коридоре никого не было, гостиная тоже оказалась пустой. Я вошла в кухню и застыла от изумления. Сначала я даже не поняла, что случилось. Картина была настолько необычной, что не укладывалась в голове. Первое, что я увидела: стоящий на стуле Ветерков игриво подмигивает мне и показывает язык. Через несколько секунд до меня дошло, что «руководитель проектов» висит на люстре, один глаз у него полуприкрыт, а язык вывалился изо рта.

Я ощутила рвотный позыв. Меня бы стошнило прямо над удавленником, но, к счастью, я с утра ничего не ела. Чтобы не упасть, я оперлась на обеденный стол и тут заметила на нем листок бумаги и ручку. Предсмертная записка! У меня хватило ума не прикасаться к листку. Я принялась читать строчки, написанные аккуратными круглыми буквами:

Простите меня. Я не хотел причинить вред Елене Михайловне и издательству, но так получилось. Просто мне были очень нужны деньги. Я искренне раскаиваюсь в своем поступке и добровольно ухожу. Ни к кому претензий не имею.

Значит, все-таки это он, Ветерков, убил Елену Михайловну из-за денег, которые ему заплатил конкурент «Работы». В предсмертной записке он прямо признается в содеянном. Значит, его все же замучила совесть. А я-то считала его прожженным циником… Не могу сказать, что мне было жаль Ветеркова, шпион и убийца получил по заслугам.

Неожиданно у меня словно камень с плеч свалился. Слава тебе, Господи, закончились мои мытарства! Убийца в наличии, в наличии и его письменное признание – дело закрыто!

Я вышла в коридор и позвонила Руслану Супроткину. Мне больше не было нужды скрываться.

– Я звоню тебе из квартиры покойника… – сразу приступила я к сути.

Я старалась говорить четко и по существу. Выслушав меня, капитан коротко ответил:

– Я скоро буду.

Оставаться в квартире один на один с самоубийцей не хотелось, поэтому я спустилась во двор. Няня все еще что-то рассказывала мамаше, энергично размахивая руками. Я подошла к ней и тихонечко сказала:

– Не пускайте ребенка в квартиру. Там ваш хозяин повесился.

В глазах няни промелькнуло недоверие, потом радость, которая сменилась ужасом:

– Он же мне еще за декабрь не заплатил!

Вскоре приехал Руслан, а вместе с ним и другие оперативники. Всей толпой мы поднялись в квартиру. Криминалисты приступили к осмотру трупа, а мы с Русланом уединились в гостиной.

– Рассказывай, как ты здесь оказалась, – строго приказал мне он, усаживаясь в кресло. Я плюхнулась на диван.

– Сразу предупреждаю, это долгая история.

– Ничего, – усмехнулся капитан, – рабочий день у меня только начинается.

– В общем, после того, как меня обвинили в убийстве Кирилловой, я начала собственное расследование…

И я подробно поведала, какими окольными путями вышла на Ветеркова.

– Ну, что скажешь? – спросила я, закончив рассказ.

– Скажу, что в убийстве тебя никто не обвинял. Ты была одной из подозреваемых, так что не надо фантазировать.

– А отряд омоновцев с автоматами, присланный к моему подъезду, тоже моя фантазия?

– Каких омоновцев? Разве ты чеченский боевик, чтобы тебя с автоматами арестовывать?

– Ну, может, это были и не омоновцы, но люди в камуфляжной форме. Я четко видела, как они ворвались в мой подъезд. Ты меня в это время как раз на телефоне удерживал…

– Ерунда какая-то, – отмахнулся Руслан. – Ладно, теперь это уже не важно. Главное, что крупица истины в твоей версии есть. В крови Кирилловой обнаружили… нет, не наркотик, а яд. Химическое соединение группы… Впрочем, название я тебе не скажу, это тайна следствия, просто опишу действие препарата. Если принять большую дозу со спиртным, у человека может остановиться сердце. Если принимать маленькими дозами, но продолжительное время, разовьется сердечная недостаточность, и рано или поздно человека хватит инфаркт.

– Так это только упрощает дело! – вскричала я. – Значит, Ветерков с самого начала преследовал цель – убить Елену Михайловну! Он попытался ее отравить, потом, должно быть, увидел, что она не пьет шампанское, и тогда ударил подносом по голове!

– Ты говоришь, этот Иннокентий Лавочкин видел, как Ветерков подсыпал что-то в ее бокал?

– Он готов дать показания. Я оставлю тебе его адрес и телефон.

– Хорошо, запиши здесь. – Руслан протянул блокнот. – Я думаю, тебе тут больше нечего делать, можешь идти домой.