Оттепель. Действующие лица - Сергей Иванович Чупринин

зато готовность С. в острых ситуациях по требованию партии брать, как говорится, под козырек взята была начальством на заметку. А сам он занялся, прежде всего, увековечиванием памяти о неизвестных героях Великой Отечественной — в «Знамени» (1955. № 9) появилась пьеса «Крепость над Бугом», вышли книги «Крепость на границе» (1956), «Брестская крепость. Краткий очерк героической обороны 1941 года», «В поисках героев Брестской крепости» (обе 1957), «Сталинград на Днепре» (1958), «Герои Брестской крепости» (1961), «Герои блока смерти», «Рассказы о неизвестных героях» (обе 1963)…

Вместе с книгами пришла и слава, в 1960-е уже всенародная, — слава человека самоотверженного, совестливого, руководствующегося благородными, а никак не карьерными побуждениями[2692]. Хотя… и партия своего верного сына не забывала, подбрасывая ему поручения одно гаже другого. Так что именно С. председательствовал в июне 1957 года на объединенном партсобрании московских писателей и правления СП СССР, где добивали уже ошельмованных редакторов и авторов сборника «Литературная Москва». С заданием он справился, был в декабре того же 1957-го даже произведен в заместители председателя Московской писательской организации — чтобы 31 октября следующего года, взамен как всегда увильнувшего К. Федина, председательствовать на еще более знаменитом собрании в Доме кино и первым среди писателей потребовать «лишить Пастернака советского гражданства»[2693].

Ах, Сергей Сергеевич, Сергей Сергеевич! В общем-то, добрый и честный человек, больше того, доказавший даже свою доброту делом. Но как часто вы, верно, морщитесь, вспоминая свою общественную активность, в частности председательские обязанности на собраниях[2694], —

вздохнул В. Тендряков, друживший со С. Тогда как Д. Самойлов, знавший С. только поодаль, вряд ли ошибся, назвав его «официальным либералом»[2695], — человеком, который вынужденно выполняет все, даже самые неприятные ему, предписания власти, зато в коридоре возможностей, ему отпущенных, ведет себя с достоинством и честью.

Эти качества «официального» или, как сейчас бы сказали, «системного» либерала особенно наглядно проявились, когда в марте 1959 года, то есть буквально через четыре месяца после пастернаковского шабаша, С. возглавил «Литературную газету», чья репутация была, казалось, непоправимо испорчена за время кочетовского правления (1955–1959).

Почему же, впрочем, непоправимо? Придя в газету, новый главный редактор, — как вспоминает Ф. Светов, — «еще молодой, энергичный, с настоящим авторитетом заступника <…> и людей подобрал себе под стать»: одиозных В. Друзина, М. Алексеева, В. Бушина и др. и пр. удалил, а в новую команду набрал не только Ю. Бондарева, Ф. Кузнецова и Ю. Суровцева, еще слывших тогда либералами, но и В. Берестова, Б. Сарнова, Г. Владимова, Б. Окуджаву. Так что газета ощутимо, как тогда выражались, «полевела».

Да С., — продолжает Ф. Светов, — и была нужна по возможности яркая и острая газета, в которую, как говорят, пошел бы писатель, совершенно в духе времени, щекочущая нервишки алчущим обличения либерально размышляющим интеллигентам, способная иногда на некоторый, в позволительных пределах, литературный скандальчик. Он получил такую газету[2696].

Одна беда: добившись своего, С. меньше через полтора года запросился на выход, в письме М. Суслову от 22 июля 1960 года объясняя это тем, что в своей должности он «практически перестал быть писателем, отдавая все силы и все время служебной работе», тогда как у него

собран огромный, смею сказать уникальный, материал о Великой Отечественной войне, о неизвестных еще народу подвигах наших людей, задумано несколько пьес, есть горячее желание принять участие в создании произведений на современную тему[2697].

Ему пошли навстречу, так что С. продолжал собирать материалы и о Брестской крепости, и о защитниках Аджимушкайских каменоломен, и о героях обороны Лиепаи, боролся за восстановление справедливости по отношению к бывшим военнопленным и ветеранам Второй ударной армии, которой командовал генерал Власов, вел авторские телевизионные и радиопрограммы, писал сценарии для документальных и игровых фильмов. Не все ему, конечно, удавалось, мешала цензура, прежде всего военная, но и удалось многое, так что С. признательны тысячи, а может быть и десятки тысяч людей.

Впрочем, государство, со всеми оговорками, эту деятельность тоже одобряло: расширенное издание «Брестской крепости» отметили Ленинской премией (1965), писателя наградили высокими орденами, да и за границу, что тоже важный показатель доверия, его выпускали щедро, так что в 1958–1970 годах он побывал в 50 странах. И в своей стране вел он себя как (почти) свободный человек — в конце 1965 года хлопотал (вместе с К. Паустовским, Д. Шостаковичем, К. Чуковским и П. Капицей) о московской квартире для А. Солженицына, 25 марта 1966 года поставил свою подпись под открытым письмом протеста против «попыток частичной или косвенной реабилитации Сталина», а в 1969-м сочинил ядовитую (и очень смешную) пародию «Чего же ты хохочешь?» на роман Вс. Кочетова, с вызовом назвав ее героя Лаврентием Виссарионовичем Железновым.

Однако и коллективное письмо маститых советских писателей, возмущенных «антисоветскими действиями и выступлениями А. И. Солженицына и А. Д. Сахарова» (Правда, 31 августа 1973 года), С. подписал тоже. По доброй ли воле, в порядке ли партийной дисциплины, поди сейчас гадай; лучше признать, что и этот ритуальный, по сути, поклон власти не противоречит этике «официальных», они же «системные», либералов.

В новом веке С. вспоминают редко. А если вспоминают, то двояко: или как автора «Брестской крепости», или как председательствовавшего на том самом злосчастном писательском собрании 31 октября 1958 года. Будто о двух разных людях идет речь.

Соч.: Собр. соч.: В 3 т. М.: Молодая гвардия, 1973; Брестская крепость. СПб.: Амфора, 2015; То же. М.: Книговек, 2015.

Лит.: Воспоминания о С. С. Смирнове. М.: Сов. писатель, 1987.

Соболев Леонид Сергеевич (1898–1971)

В кругу советских писателей С. слыл барином. Еще бы — из дворян, пусть и мелкопоместных, за плечами кадетский корпус, затем привилегированное Морское училище, и языки, в отличие от многих, он знал: свободно владел английским, хорошо читал по-французски, понимал немецкий. И даже в РКП(б) — ВКП(б) — КПСС умудрился не вступить, так до конца дней и оставшись беспартийным.

Другому это пошло бы в минус, и в 1921-м С. по доносу, действительно, очутился в тюрьме, но через полтора месяца был освобожден и полностью реабилитирован[2698]. Больше неприятностей с властью у него никогда не случалось: служил штурманом на кораблях Балтфлота (1923–1931), заведовал, не покидая капитанского мостика, отделом сатиры и юмора в журнале «Краснофлотец», в 1931 году возглавил Ленинградско-Балтийское отделение Литературного объединения Красной Армии и Флота (ЛОКАФ). А в 1932 году напечатал в «Знамени», тогда еще тоже «ЛОКАФе», первую книгу своего, так, впрочем, и оставшегося единственным, романа «Капитальный ремонт».

Успех оказался оглушительным — роман, на который «Правда» откликнулась бравурной статьей «На путях социалистического реализма» (8 декабря 1933 года), в течение шести лет после журнальной публикации