Том 13. Салли и другие - Пэлем Вудхауз

Наконец, Селлерс получил реальную возможность закрепить свой авторитет. После долгих блужданий удача нашла его. Его картины, месяцами пылившиеся у посредника как остовы разбитых кораблей, обрели свой рынок. За последние две недели очень неплохо ушли три пейзажа и одна картина с аллегорическим сюжетом. Под натиском нежданной удачи мистер Селлерс раскрылся, как нежный бутон. Когда агент обрадовал его новостью, что аллегорию купил богач из Глазго по фамилии Бэйтс, выложивший за нее сто шестьдесят гиней, взгляды его на обывательские вкусы публики претерпели существенные изменения. Он даже говорил с определенной симпатией об этом Бэйтсе.

��Для меня,�� сказал Беверли, когда Анет ему все сообщила,�� это хороший знак. Отсюда следует, что в Глазго появился трезвый человек. Пьяный не решился бы взглянуть на эту аллегорию. Очень приятно, очень.

Успехи самого Беверли были более скромными. Он закончил �Мальчика с кошкой� и отправился к агенту с рекомендательным письмом от Селлерса. Теперь Селлерс вел себя как знаменитость, которая рада помочь новичкам.

Расставшись с картиной, Беверли не спешил работать. Когда бы Аннет ни зашла, он либо сидел в кресле, закинув ноги на подоконник и покуривая трубку, либо внимал Селлерсу. Теперь, разжившись деньгами, тот бросил рекламу и замыслил большое полотно, еще одну аллегорию. Тем самым он мог посвящать много времени Алану; и посвящал, то есть он говорил и говорил, а тот сидел и курил. Слушал ли он или нет, сказать трудно, но после второй лекции Аннет просто бросило в дрожь.

��Да как вы позволяете!�� возмутилась она,�� Если бы кто-нибудь стал разговаривать таким тоном со мной, я бы� я не знаю, что я бы с ним сделала! Даже� даже если бы это был очень хороший музыкант.

��Разве вы не считаете Селлерса хорошим художником?

��Картины продать он смог, значит � они хорошие, но говорить с вами свысока он все равно не имеет права.

��Да, такая манера тяжеловата, даже если король говорит с мокрицей,�� согласился Беверли.�� Так что же нам делать?

��Если бы вы продали хоть одну картину!

��А, вон что! Ну, я свою часть дела выполнил. Теперь пусть трудится мой агент. У меня нет долгов перед публикой. Пусть теперь она кружится перед моей картиной� да, кстати, как там с вальсом?

��Он закончен,�� подавлено сказала Аннет.�� И даже издан.

��Издан?! Тогда в чем дело? Откуда эта грусть? Почему вы не порхаете по площади и не щебечете от счастья?

��Потому что он издан на мои деньги. Не так много, пять фунтов, но и они не окупились. Если тираж разойдется, издадут еще.

��И вы будете платить?

��Нет, за следующие платят издатели.

��А кто они?

��Грушинский и Бухтеркирх.

��Господи! Да о чем тогда беспокоиться! Считайте, что дело в шляпе! Человек с такой фамилией, как Грушинский, продаст десять таких изданий, а при поддержке Бухтеркирха они заставят танцевать этот вальс всю страну. Младенцы, и те запляшут в колясочках.