Том 13. Салли и другие - Пэлем Вудхауз

��Когда я его видела, он, кажется, так не думал.

��Ну конечно! Он не знает своей силы. Его застенчивость вошла в поговорку. Все музыканты говорят: �Фиалка, а не человек!� Дайте ему развернуться.

��Да я готова на все, чтобы он хоть что-нибудь продал.

Как ни странно, он продал! Не было никакой причины, чтобы вальс неизвестного композитора стал продаваться лучше вальсов других неизвестных композиторов, но именно это и произошло. Без всякого предупреждения тонкий ручеек превратился в мощный поток, и сам Грушинский, по-отечески поздравив Аннет, заказал за неделю два новых издания. Беверли, все еще находящийся под неусыпным оком Селлерса, сказал, что он не сомневался в успехе этого вальса с тех пор, как одна лишь фраза привела его в такой восторг, что ему пришлось аплодировать палкой об пол. Даже Селлерс ненадолго забыл про свои триумфы и соблаговолил поздравить Аннет. Деньги потекли, сглаживая дорогу жизни.

То были славные дни, и даже шляпки�

Короче говоря, жизнь била ключом; лишь одно мешало ей достичь совершенства. Ничто так не разлучает друзей, как успех одного из них, но эта беда обошла Аннет стороной. Селлерс был готов потесниться на аллее славы, ученицы, хотя и тупоголовые, ее просто обожали, Беверли � больше всех, но именно из-за него она не чувствовала себя совсем счастливой. Ей, добившейся успеха, было больно смотреть на неудачи. Правда, Беверли не огорчался, мало того � ни за что не хотел обидеть Селлерса. Тот, собственно, тоже не собирался его обижать,�� он просто играл на нем свои победные песни. Это ее огорчало, и если, поднимаясь к Алану, она слышала в мастерской его голос, она тут же. не постучавшись, уходила к себе.

Однажды, сидя у себя в комнате, она услышала, как на площадке, рядом с ее дверью, зазвонил телефон. Она вышла и взяла трубку.

��Алло,�� произнес сердитый голос.�� Мистер Беверли дома?

Аннет до этого слышала, как тот выходил на улицу, она всегда узнавала его шаги.

��Нет,�� отвечал она.�� Что ему передать?

��Передайте,�� сказал рассерженный голос,�� что звонил Руперт Моррисон, и спрашивал, что ему делать со всеми этими нотами. Переслать их куда-нибудь, или как?�� Голос абонента стал особенно высоким и возмущенным. Очевидно, мистер Моррисон находился в нервном напряжении, когда человеку неважно, кто его слушает, только бы выговориться.

��Ноты?�� повторила Аннет.

��Ноты!�� взвизгнул мистер Моррисон.�� Кипы и кипы этих чертовых нот! Он что, шутит?�� истерически заорал он, явно обретя в лице Аннет благодарного слушателя. Она и впрямь слушала, а ему это было очень нужно.�� Он сдает мне квартиру!�� простонал он.�� Я надеялся, что здесь тихо, и я, наконец, допишу свою повесть,�� и что же? Каждое утро новый грузовик с нотами! Как тут можно сосредоточиться, когда между этими кипами и шагу нельзя ступить?!

Аннет ухватилась за телефонную будку. В голове у нее все кружилось, но многое стало проясняться.