Клетка и жизнь - Коллектив авторов -- Биографии и мемуары

уважали и любили, и со многими из них я буду общаться до конца своих дней.

Путевка в жизнь, или Путевка в клеточную биологию

Антонина АЛЕКСАНДРОВА. Доктор биологических наук; ведущий научный сотрудник лаборатории механизмов канцерогенеза НМИЦ онкологии им. Н. Н. Блохина.

Оказывается, очень трудно писать воспоминания. Ты помнишь человека очень хорошо, помнишь голос, глаза, как шел по коридору и входил в комнату, но как только начинаешь писать — пропадает живость и остается персонаж. Но может, наши воспоминания смогут хоть в небольшой степени передать нашим теперешним студентам и молодым сотрудникам обаяние его личности. Юрий Маркович — это один из людей, которые во многом определили мою жизнь, и навсегда он останется для меня таким «определяющим» человеком.

Ю. М. Васильев, доктор медицинских наук, ученый, создатель лаборатории механизмов канцерогенеза и целой научной школы, изучающей цитоскелет нормальных и опухолевых клеток, их движение, сумевший всем показать и доказать важность этих исследований, Соросовский профессор и автор огромного количества научных и научно-популярных статей о клетках и, наконец, Учитель, вырастивший очень многих клеточных биологов, которые сейчас работают по всему миру. Я пыталась сформулировать, что же было наиболее удивительным в Юрии Марковиче Васильеве. Конечно, это огромная эрудиция.

Иногда возникало ощущение, что он знал и читал все. Он мог рассказывать страшно интересные истории про все на свете, что часто и делал во время «лабораторных обедов», и поэтому к нам на обеденные чаепития кто только не заходил, всегда комната была полна. Даже политинформации, которые по правилам тогдашней жизни иногда требовалось проводить, он умудрялся сделать интересными и зажигательными. Он читал и помнил, казалось, все книги на свете, у него был огромный запас стихов и стишков на все случаи жизни, и он мог их запросто цитировать в ответ на замечания или возражения или же в качестве аргумента. Иногда я думала, что просто невозможно знать столько стихов наизусть, казалось, что, может, он специально подучивает что-нибудь и ловко вворачивает в беседу. Но темы бесед менялись, возникали новые, навеянные происходящими за бортом лаборатории событиями, а запас стихов не иссякал.

ЮМ умел интересоваться твоими результатами. И тогда было очень здорово рассказывать ему все, что получилось, и обязательно показывать какие-нибудь прекрасные картинки, увиденные в микроскопе, а еще лучше — кино с двигающимися клетками. Ходило что-то вроде анекдота: в лаборатории Васильева сотрудники всё время кино смотрят. Уже когда он плохо видел и почти не бывал в лаборатории, все равно мы приходили с этими фильмами и картинками к нему домой, он брал лупу, садился вплотную к компьютеру и рассматривал все очень подробно, а потом мы обсуждали и толковали увиденное. Это ЮМ научил меня (и не только меня) смотреть в микроскоп, видеть там красоту, получать от этого удовольствие, а потом стараться показать всем, что же ты там увидал. Это от него пошла культура, процветающая в нашей лаборатории и разнесенная отсюда по всему свету, — подтверждать результаты картинками, не только информативными, но и эстетически прекрасными. Васильев замечательно умел вести научные дискуссии, его выступления на ученых советах, семинарах и конференциях всегда были очень яркими и убедительными, хотя отнюдь не всегда ласковыми и добрыми. Он так умел отбрить оппонента, что после его критики возразить было крайне трудно и добавить уже нечего. Но такие резкие выступления касались в основном наукообразных и халтурных докладов, настоящие результаты и сообщения он обсуждал благожелательно, с большим интересом и воодушевлением.

И все-таки, на мой взгляд, главным талантом Васильева был его педагогический талант. Мне посчастливилось столкнуться с этим очень рано, еще в школе. Кроме лаборатории в Онкологическом центре, Ю. М. Васильев возглавлял группу в МГУ и, по крайней мере раз в неделю, работал там. Обычно к этому «присутственному» в университете дню были приурочены семинары, лекции для студентов. И вот в такой «университетский день» Юрий Маркович взялся рассказывать «про клетку» дочери своих знакомых — Лизе. А поскольку моя мама Ольга Юрьевна Иванова работала в университете в группе Васильева, она договорилась, что и я похожу и послушаю эти рассказы. Это было, когда я ходила в 10-й класс. И вот раз в неделю, вечером, после всех занятий, мы приходили в аудиторию на 5-м этаже корпуса А (лаборатория А. Н. Белозерского), и ЮМ рассказывал каким-то двум девчонкам про биологию клетки, о самых последних научных данных, рисовал на доске или на маленьких листочках из блокнота. Рассказывал про рак, про клетки, про эмбриональное развитие, про регуляцию всех этих сложных процессов. Именно тогда он показал нам необычайную стройность и красоту биологии — он казался каким-то волшебником, который у нас на глазах достает из себя клетку и рассказывает всю ее жизнь, как она устроена, как работает и почему все происходит именно так, а не иначе. Мы растили в отваре риса амеб и рассматривали их в микроскоп, описывали, как они двигаются и размножаются, делали доклады ЮМ, и он их слушал и обсуждал! И ему было (или нам так казалось) тоже интересно все это, а уж нам-то… Настоящий микроскоп! Настоящие амебы! Ползают! Не знаю, куда делась потом Лиза, а я заболела биологией клетки на всю жизнь.

И я была не единственной «жертвой» педагогического таланта Васильева. К нему на лекции шли студенты не только того курса, который должен был посещать их по программе, а все подряд — просто послушать. В нашу лабораторию приходили блестящие мальчики и девочки сначала посмотреть и поговорить — и очень многие оставались работать на много лет. Васильевские статьи в Соросовском журнале, написанные почти 20 лет назад, до сих пор читают школьники в биологических школах на уроках биологии. После его Соросовских лекций, прочитанных в разных городах России, к нему приезжали молодые люди, потрясенные и зачарованные этими лекциями, просто поговорить про биологию и обсудить свои идеи. И надо сказать, ЮМ подолгу говорил с ними в своем кабинете. Как он умел так заинтересовать и завлечь самых разных людей? Может, потому, что ему самому было искренне интересно все то, что он рассказывает, а еще были интересны все эти люди?

Вклад Юрия Марковича в исследование цитоскелета нормальной и опухолевой клетки и механизмов клеточного движения огромен. И велик вклад его учеников, которые продолжают работать