Нарисованные шрамы - Нева Алтай

лежит нож для стейка. Я тянусь за ним и пододвигаю ближе к своей тарелке. Максим извиняется и выходит из-за стола, но я не обращаю внимания, куда он идет, так как мой взгляд прикован к Танушу. У меня такое чувство, что мы все же будем менять ковры.

Нина

Таблетки начали действовать где-то двадцать минут назад, и я возвращаюсь в нормальное состояние. Голова еще немного болит, и горло воспалено, но все гораздо лучше, чем было днем.

– Я чувствую себя лучше. Вам надо идти вниз, – говорю я Варе, которая не отходила от меня с того момента, как пришла.

– Роман сказал мне находиться здесь до его возвращения, деточка. Я должна слать ему сообщения с новостями каждые двадцать минут, или он придет сам.

– Я прекрасно себя чувствую. У вас сегодня масса работы.

– Если я спущусь и Роман меня увидит, он разозлится. Он развлекает двух очень опасных людей и не может себе позволить отвлекаться.

Звонит телефон Вари. Она тянется за ним, смотрит на экран и напрягается.

– Это Максим, – говорит она и отвечает на звонок. – Что случилось?

Она секунду слушает и мотает головой.

– Категорически нет. У нее был жар весь день… Хорошо. – Она протягивает мне телефон. – Максим хочет поговорить с тобой.

Я смотрю на Варю в замешательстве и беру телефон.

– Да?

– Ты можешь спуститься? – спрашивает он.

– На ужин?

– Ненадолго, но да. Пожалуйста.

– Окей. Но мне нужно принять душ и переодеться.

– Сколько времени тебе понадобится?

– Тридцать минут. А что?

– Я не могу отвлекать его так долго. Ты можешь уложиться в пятнадцать?

– Что происходит, Максим?

На том конце линии наступает тишина, а затем:

– Я думаю, что Роман собирается убить Тануша, а нам сейчас совсем это не нужно. Мне надо, чтобы он сконцентрировался на чем-то другом.

Он бросает трубку.

Я смотрю на телефон, кидаю его Варе на колени и бегу прямо в ванную.

Роман

– Ты бы ее видел, Леонид! – Тануш держит руки перед собой. – Ее бедра были вот настолько большими. С этого момента я начну собственноручно отбирать всех проституток. Нельзя предлагать неопробованный товар клиентам, да? – Он ударяет себя по бедру и смеется как сумасшедший над своей тупой шуткой, в то время как его жена съеживается на стуле, ее лицо становится все краснее с каждой секундой.

Когда она выходит проветриться, Тануш продолжает:

– Может быть, поэтому Роман отказался от руки моей дочери? Думаю, следовало для начала предложить ему попробовать товар. – Он снова смеется и поворачивается ко мне. Его лицо покраснело, а глаза увлажнились.

Я перестал считать его бокалы после пятого, но мне не обязательно знать, сколько тот выпил, чтобы увидеть, что он пьян.

– Твоей дочери семнадцать, – говорю я.

– Ну и что? Моя мать вышла замуж в пятнадцать. – Он наклоняется слишком близко к моему лицу. – Ты попробовал товар до свадьбы? Скажи мне, она была хороша? Или, может быть, твой член оторвало взрывом вместе с ногой?

С меня хватит на сегодня. Я беру нож для стейка со стола, где намеренно положил его ранее, хватаю Тануша за воротник рубашки и приставляю нож к его горлу. Варя убьет меня, но не могу отказать себе в удовольствии прикончить ублюдка.

– Член моего мужа работает довольно хорошо, но спасибо за заботу.

Я вскидываю голову. Нина стоит в дверном проеме и смотрит на меня с поднятой бровью. На ней короткое черное платье: то, про которое я сказал, что она не наденет его на этот ужин.

– У тебя жар. Возвращайся к себе в комнату! – рявкаю я.

Тануш пытается вывернуться, и я еще сильнее прижимаю лезвие к его шее: так, что не достает лишь толщины волоса, чтобы разрезать кожу.

– Я в порядке, дорогой. Можно присоединиться к вам? Вижу, ты оставил для меня местечко, а я умираю от голода.

Нина приближается, стук ее каблуков – единственный звук в помещении, и останавливается между мной и пустым стулом. Наклонясь вперед, чтобы чмокнуть меня в щеку, она садится.

– Вы, должно быть, мистер Тануш. Я слышала, что вы владеете крупнейшим казино в городе. Может быть, Роман однажды сможет взять меня, и вы нам все покажете. Я никогда не была в казино. – Она мило ему улыбается и поворачивается ко мне. – Дорогой, ты не мог бы убрать нож? Я тут стараюсь вести разговор.

Тануш на мгновение задерживает на ней взгляд, затем разражается хохотом. Я медленно опускаю нож, давая осторожный знак Дмитрию держать свое оружие наготове, и отпускаю рубашку Тануша. Он все еще смеется. Сумасшедшие албанцы.

– Она мне нравится, Роман! Она такая дерзкая.

– Спасибо, мистер Тануш. – Нина широко улыбается, а я мотаю головой.

– Это моя жена, Нина, – объявляю я и направляю на нее раздраженный взгляд. – И она точно знает, как эффектно появиться.

– Спасибо, любимый. – Она гладит меня по руке и поворачивается к Танушу. – Насчет этого казино: как вы контролируете, чтобы люди не жульничали? У вас есть камеры, которые наблюдают за столами, или?..

Тануш слушает болтовню Нины и отвечает на ее вопросы. Она намеренно задает нелепые вопросы, которые заставляют всех посмеиваться время от времени, тем самым поддерживая легкую атмосферу. Когда она интересуется, охвачены ли вентиляционные отверстия камерами, все смотрят на нее и разражаются смехом, пока она объясняет, что воры при ограблении казино в фильмах всегда проникают через вентиляцию.

Она в своей стихии, в совершенстве исполняет роль наивной и слегка слабоумной жены, но я вижу мешки у нее под глазами, которые она попыталась скрыть макияжем. Явно пришло время объявить об окончании этого идиотского ужина и отправить албанцев по домам.

Нина

Когда дверь в апартаменты Романа закрывается за мной, я медленно выдыхаю и наконец могу себе позволить опустить плечи. Я дерьмово себя чувствую.

– Никогда больше не смей так делать, – говорит Роман сквозь зубы и подъезжает ко мне так, что я оказываюсь между его ногами.

– Как именно?

– С чего мне, черт возьми, начать? – рявкает он, его ноздри раздуваются. – Ты приходишь на проклятый ужин с температурой. Или подвергаешь себя опасности. Мы были так близки к настоящему кровопролитию там, внизу, а ты пришла прямо посреди него!

– Прости, что расстроила тебя.

Роман стискивает зубы. Он по-настоящему зол.

– И ты надела это платье. – Он наклоняется вперед и хватает меня за талию. – С этого момента ты будешь надевать это платье только для меня. Ясно?

Я изо всех сил стараюсь спрятать свою ухмылку. И не могу.

– Хорошо, дикарь. – Я обвиваю руками его шею и оставляю поцелуй на губах. – Ты милый, ты знаешь об этом?

– Я не милый, Нина. Я чертовски разгневан.

– Все равно… – Я целую его в бровь, затем в жесткий подбородок. – Ты соблазнительный, когда злишься.

– Ты пытаешься мной манипулировать?

– Да. – Еще поцелуй, на этот раз на другой стороне его подбородка. – Работает?

– Может быть. – Он обхватывает мое лицо ладонями и впивается своим ртом в мой. – Забирайся в кровать. У тебя опять поднялась температура. Я принесу тебе «Тайленол».

* * *

Он невыносим.

Прошло три дня после ужина с албанцами, а Роман все еще обращается со мной, как будто я должна быть прикована к постели. В первый день его поведение курицы-наседки показалось мне довольно милым, несмотря на то что мой жар прекратился и я пришла в нормальное состояние. Сейчас я просто хочу придушить его.

– Я не собираюсь проводить очередной день за просмотром «Нетфликса», а ты не будешь снова работать в гостиной. – Я тычу пальцем ему в грудь. – Ты возьмешь ноутбук и пойдешь вниз в кабинет, и ты это сделаешь прямо сейчас. Я серьезно, Роман.

– Как только я выйду за дверь, ты встанешь и будешь работать.

– Мне надо закончить еще четыре работы за четыре дня. Конечно, я буду работать. Ты заставил меня провести три дня на диване.

– У тебя был жар.

– Три дня назад! – Я взмахиваю руками и гневно сверкаю глазами. – Я прекрасно себя чувствую. Пожалуйста, просто спустись и дай мне поработать.

– Хорошо. Но я буду контролировать тебя. Если я узнаю, что ты опять пропустила обед…

– Спасибо, боже.

Он следит за мной взглядом, в то время как я шагаю к своему