По воле случая - Теона Рэй

спокоен, а еще я видела в его глазах печаль. Ему и самому не нравится то, что Майя все-таки нашлась и должна покинуть этот мир.

Но все это лишь мои домыслы, а перепуганному человеку всегда хочется верить в лучшее. Может быть, мой мозг не до конца осознавал реальность. Ну какие, к чертовой матери, темные жнецы? Как я буду счастлива узнать, что Рикард просто местный сумасшедший!

– Я весь лук в воду посадила, – шепнула дочка мне на ухо. Мы все еще обнимались, крепко прижимаясь друг к другу. – Можно я помогу тебе в огороде? Не хочу одна дома быть, вдруг снова ниточка порвется.

– Конечно, можно. – Я уже хотела отказаться от идеи засаживать огород – руки опустились, но Майя одним своим вопросом вернула меня в реальность.

Нико постарался на славу. Посевной картофель он высыпал из мешков прямо в траву, капуста была раскидана по двору, два ящики сломаны в щепки. Семян остался всего один целый пакетик – с базиликом, остальные валялись рваные и пустые под ящиками.

На глазах проступили слезы, но я запретила себе плакать. Куплю у Иозифа еще семян, подумаешь, горе какое! Плакать из-за Нико в очередной раз уж точно не стану.

Мы с Майей отобрали то, что уцелело. Всю картошку перенесли в начало огорода и свалили в кучку, чтобы сегодня же посадить. Уцелевшую часть капусты высадили сразу, полили обильно и оставили созревать. Моих знаний в садово-огородных делах не хватило бы даже на то, как правильно копать лунки под рассаду. Благо руки Арьи помнили.

С картофелем дело пошло веселее. Я лопатой выковыривала землю, Майя кидала в лунку картошку, и я засыпала клубни. За этим монотонным занятием мы и не заметили, как наступил вечер.

Я могла сколько угодно воспроизводить в голове диалог с Рикардом, но мне бы так и не удалось понять его сути. Усыпив Майю, тихонько спустилась с чердака и покинула дом.

В ночной тишине отовсюду слышалось пение сверчков. Прохладный воздух был наполнен запахом свежескошенной травы и еще чем-то сладким – ароматом незнакомых мне цветов, возможно.

До дома Рикарда было всего несколько десятков шагов по диагонали. В его окнах не горел свет, только над входом светился масляный фонарь, разливая теплый свет на крыльцо.

Я постучала негромко и прислушалась. За дверью не было слышно ни шороха, а отворилась она так внезапно, что я спрыгнула с крыльца в покрытую росой траву.

Рикард был одет так, будто только вернулся домой, и волосы его были аккуратно уложены. Лицо не выражало никаких эмоций, и я не могла понять, в каком настроении сосед меня встретил.

– Проходи, – негромко пригласил он, отступая в темноту.

Мужчина зажег фонарь на столике у окна. После проводил меня в уютную гостиную, которую я уже имела удовольствие недавно видеть. Просторное помещение с камином и добротной мебелью, наполненное слабым мерцающим светом, льющимся из углов.

– Обдумала мои слова? – мужчина опустился на диван, сдвинул в сторону толстую книгу, которую читал до этого. – Прошу, сядь.

Я послушалась. Заняла место в кресле подальше от Рикарда. Язык не слушался, мысли перепутались и отказывались выстраиваться в логическую цепочку. Я ведь сама пришла к жнецу, никто меня сюда среди ночи насильно не тянул. Пришла, чтобы поговорить, а теперь не могу и слова сказать.

– Арья, говори, я слушаю.

– Вы… Ты, Рикард, не дал мне осмыслить слов, которые произнес. Ошарашил и ушел, а я места себе не нахожу. Повтори все то, что ты сказал в моем доме, и объясни более подробно.

Он повторил. Я выслушала все еще раз и с тяжелым сердцем понятливо кивнула.

– Ты, наверное, считаешь меня убийцей, – произнес он после паузы. – Спешу заверить – это не так. Я лишь проводник, а умирают люди по воле природы.

– Но зачем природе понадобилось убивать маленького ребенка? Майя ни в чем не виновата!

– Мне повторить снова?

– Пожалуйста…

– Майя – плод любви темного жнеца, – ее матери, – и человеческого мужчины. Природой созданы жнецы со времен сотворения мира, и кровь наша должна быть чиста. Эллисандра, мать… – странно прозвучит, – твоей дочери, жнец. Она нарушила закон природы, родив дитя от человека.

– Не все ли равно природе? Майя ведь жива, что с того, что она поживет еще несколько десятилетий?

– Нельзя так, Арья, – устало и очень тихо проговорил Рикард. – Думаешь, вы с мужем единственные, кто додумался сохранить жизнь дорогому человеку? Треклятые ведьмы рисуют свои защитные руны всем желающим, а мы… – мужчина осекся на миг вздохнув. – Жнецы в этом мире существуют для того, чтобы провожать души умерших в Сумрачный мир. Это наша задача. Задача природного равновесия – сохранять баланс между живыми и мертвыми. Что, по-твоему, произойдет, если люди вдруг перестанут умирать?

– Перенаселение, – буркнула я. Глаза намокли, и я незаметно вытерла их ладонью. – Но, Майя… Позволь ей жить, Рикард! Всего один человек…

– Одна Майя, – перебил меня жнец. – Для тебя она важна. А тысячам других людей важны их близкие, и они тоже защищают их амулетами. Если каждый станет просить жнеца оставить дорогого им человека, равновесие нарушится. Дисбаланс в мире допустить нельзя…

– Прошу тебя, Рикард! Я только вчера узнала, что существуют какие-то… жнецы. Прости за пренебрежительный тон. А сразу после ты сказал, что ребенок, которого я знаю с младенчества, должен умереть. Что я сейчас чувствую, ты даже не представляешь!

– Представляю. Люди не должны знать о нас, но для тебя я сделал исключение. Рассказать обо мне никому не получится – на тебе наложены чары. Но, к сожалению, память я тебе стереть не могу, поэтому забыть о существовании темных жнецов не сможешь.

– Старостой ты просто притворяешься? Для чего?

– Притворяюсь? – глаза Рикарда блеснули в полумраке, брови взлетели. – С чего ты это взяла? Я староста по воле народа, они меня выбрали. В каждом поселке, городе или деревне, есть свой жнец. В Береговом это я. И жил я, никем не замечаемый, некоторое время, пока не стало скучно. Береговой нуждался в крепкой руке, и я выдвинул себя на роль старосты. Всё было честно.

– Оставь Майю, – прошептала я, пропустив мимо ушей половину его рассказа. – Прошу тебя, Рикард. Я совсем одна и не знаю, как мне жить, если ее со мной не будет.

– Она ведь даже не твоя. Названному отцу чужой ребенок не нужен, разумеется, но у Майи есть человек, от которого ей не повезло родиться, и мать.

– Значит, отец ее не станет искать? – с надеждой спросила я.

– Которого ты имеешь в виду?

– Жнеца… Мужа ее матери.