По воле случая - Теона Рэй

дворе была непосильной задачей для ребенка. Пока я вытаскивала за ограду последний хлам, она пыталась рвать траву, но резала себе ладошки. Ругалась, совсем не по-детски, из-за чего мне приходилось прерывать уборку и заниматься “воспитанием”. После третьего моего замечания дочка стала просто зло шипеть, но без грязных словечек.

Коса еще не заржавела и не затупилась. Я вытащила из кладовой практически новый инструмент и чтобы не случилось непоправимого отправила Майю в дом. Косить Арья умела плохо, а я – вообще никак.

Мне казалось, это легко, я же видела, как делают другие. Р-раз, и трава отлетает в сторону! Но на деле все вышло несколько иначе – острие косы врывалось в землю после каждого взмаха и несколько раз звякнуло о не видимый глазу камень. Трава отлетала неохотно. Я вся вспотела, пока мне удалось прокосить тропинку со двора до огорода.

Майя выбегала на улицу, спрашивала разрешения помочь. Получала отказ и вновь скрывалась в доме. Я же, вымотавшись, довольным взглядом окинула двор – с высокой, по колено травой тоже неплохо смотрится!

Пока отдыхала в тени на крыльце, вытащила из кармана конверт. С первых же строк меня прошиб холодный пот – письмо от отца.

“Здравствуй, дорогая дочка! Не знаю, дошло ли до тебя хоть одно письмо из тех, что мы с матерью тебе писали. Ответа мы не получили ни на одно, поэтому смею надеяться, что писем ты просто не видела. Сава клянется, что каждое из них было доставлено, мол, его вороны никогда не теряют послания.

Матери нет уж как полгода – сгубила лихорадка. Я писал тебе об этом, но почтовый ворон вернулся без ответа. Все ли у тебя в порядке? Верю, что ты счастлива в браке, и, наверное, у тебя уже есть детки. Сколько их? Девочки или мальчики? Как бы мне хотелось увидеть внуков!

Мать в последние годы трижды собиралась поехать к тебе в гости, я еле отговорил. Знаю, что ты бы не приняла нас, а только еще больше возненавидела. Но, поверь нам, мы не желали тебе зла. Я все еще искренне считаю, что Гаврил был бы для тебя хорошим мужем.

Твой выбор был обдуманным, я в это верю, а потому прощаю. Нико показался нам неплохим парнем, но мать все равно волновалась. Да и я переживал, если уж честно. Но раз ты не спешишь возвращаться, значит, счастлива.

Это письмо последнее, больше я не стану докучать тебе. Хотел сказать, что мамы больше нет, и чувствую, что скоро не станет и меня. Приезжай повидаться напоследок.

С любовью, твой папа.”

Я перечитывала строки снова и снова, а перед глазами, будто воочию, мелькали воспоминания…

Скандал был жуткий. Нико ждал меня на улице, его лошадь ржала и била копытами. Мой будущий муж нервничал, кричал, чтобы я поторапливалась, а я впопыхах собирала вещи. Тем утром мама сказала мне, что Гаврил просил моей руки и они согласились. Не узнав моего мнения, они отдали меня первому попавшемуся мужчине! Как же я была зла!

Мама хватала меня за руки. Плакала и просила одуматься, а я отталкивала ее и запихивала в сумку очередное платье. Папа в кресле сжался в комок. Он и так был сухоньким и невысоким, а в тот день стал будто в два раза меньше. Я на него и внимания старалась не обращать, иначе мое сердце разорвалось бы на части.

Я вылетела из дома, запрыгнула в повозку, и Нико хлестнул лошадь вожжами. Мы тронулись в путь. На дом я обернулась лишь один раз, увидела, что мама бежит за нами, а отец пытается ее удержать. Я отвернулась и больше не думала о том, как поступила.

Несколько месяцев спустя пожалела о своем решении, но было уже поздно – из дома меня не выпускали.

Я зажмурилась и потерла веки пальцами, чтобы прогнать видения. Арья казалась мне разумной женщиной, по крайней мере, мне очень хотелось верить, что моя душа попала в нормальное тело. Н, как оказалось, это было вовсе не так.

С другой стороны, а как бы я поступила, если бы мои родители вдруг решили выдать меня замуж за человека, который мне неприятен? Очевидно, что я бы разозлилась. Не так чтобы не хотеть видеть родных, но скандал бы закатила.

Я попыталась вспомнить Гаврила, но не смогла. Его образ был размытым, и все, что я помнила – это чувства, которые он вызывал в Арье. Она его на дух не переносила. Он казался ей зажатым, глупым, и пахло от него неприятно. Гаврил брезговал банными процедурами и мыл только ноги, и то, лишь когда приходил в гости к родителям Арьи.

Письмо я смяла и выбросила в мусор. Мне оно ни к чему. Арья уже не узнает, что родные писали несколько раз, а мне незачем было помнить о них.

К Велизару я торопилась. Майя едва поспевала за мной, но только потому, что всю дорогу крутила головой и рассматривала все, что попадалось по пути.

– Мамочка, куда мы так бежим? Твой друг не дождется, что ли?

– У нас много дел, милая.

– Я устала!

– Мы уже пришли, – с улыбкой я остановилась у покосившегося серого забора.

Во дворе между двумя столбиками была натянута бельевая веревка и на ней висели только что постиранные вещи – с них еще стекала вода. Дом Велизара, где он жил с отцом и братом, стал выглядеть еще хуже, чем был. Краска на ставнях облупилась, глина с фасада откололась кусками в некоторых местах, а гнилые бревна над завалинкой имели червоточины.

Мы не виделись с Велизаром много лет, и теперь я занервничала перед встречей с ним. Но только он смог бы мне объяснить, что произошло за день до того, как я уехала из Берегового.

– Вам кого?

Я встряхнулась, услышав голос. На крыльце стояла молоденькая женщина с тазом в руках, полного белья.

– Я к Велизару. Дома он?

– Велизар! – крикнула она через плечо.

Женщина скрылась за простынями, развешанными на веревке, а Велизар вышел из дома спустя пару минут.

Он прищурился от солнца и даже ладонь ко лбу приложил, чтобы лучше видеть. Меня он будто не узнал, и только сделав несколько шагов к забору, воскликнул:

– Арья?! Живая, погляди-ка!

– А не должна была? – удивилась я. – Здравствуй, Велизар.

Женщина выглянула из-за простыней. Хмуро окинула меня взглядом и сложила руки на груди.

– О тебе ж столько лет ничего не слышно было! – друг выскочил за ворота, крепко обнял